Ладно ‒ «вернётся». Пусть хотя бы выберется благополучно из того, во что опять ввязался. И ‒ да, если быть честной. Кира хотела бы, чтобы сейчас рядом с ней находился вовсе не Олег. По крайней мере, убедилась бы: Ши живой, с ним всё в порядке. Но и другое тоже.
Кире не хватало его непробиваемой уверенности, суровой безжалостности к самому себе, красноречивого молчания и внешней бесстрастности. Каким бы жутким ни казалось положение, стоило увидеть спокойное, невозмутимое выражение на лице Ши, и сразу появлялась надежда: всё закончится, если не хорошо, то вполне терпимо.
Он только в одной ситуации позволял себе быть откровенным, демонстрировать чувства. Когда был с Кирой. И в этом тоже заключалась особая притягательность.
Она его любит? Нет, наверное, это не то.
Кажется, Олег догадывался, о чём Кира сейчас думала. Точнее, о ком. И старался, чтобы выражение на лице не оказалось совсем уж кислым. Руки он давно уже спрятал в карманы, шевелил носком ботинка кустик травы, будто что-то искал, а, если не смотрел вниз, оглядывался по сторонам, часто оборачивался в сторону стоящей у обочины машины, но ничего не говорил, пока Кира не посмотрела на него. Тогда Олег вскинулся, словно только и ожидал этого момента, спросил, вежливо улыбнувшись уголками губ:
‒ Ещё куда поедем или домой?
‒ Домой, ‒ не раздумывая, выбрала Кира.
Глава 14. Всё возвратится в прах
Со следующей командой он поиграл от души. Точнее, от двух душ, в данный момент сосуществовавших в одном теле. Ши уже не разговаривал вслух сам с собой, приспособился. Общались только мысленно, и это уже не казалось настолько странным.
Но от обычных людей Ши старался держаться подальше. И если бы кто-то сейчас захотел узнать, человек ли он, прежний ответ «Отчасти» теперь вряд ли бы подошёл.
Нет, почти совсем нет. Не человек. Не скрытый. Никто. Существо, не относящееся ни к одному из миров. Сбой реальности. Потому он и не обязан подчиняться её законам и правилам.
Охотников он нашёл раньше, чем они его, но не воспользовался преимуществом неожиданного нападения, позволил себя обнаружить. Подразнил, аккуратно подставившись и опять исчезнув.
Дух был доволен, хотя и молчал. Не напевал радостно: «Вот давно бы так. Ведь правда, заводит?» Но Ши легко считывал его настроение. И разделял. Действительно заводило. Ещё как. Приятно изображать обречённую отчаявшуюся жертву, будучи единственным участником, прекрасно осведомлённым, кто здесь на самом деле охотится и за кем. Диктовал условия даже в мелочах, сам назначив время и выбрав место встречи.
Преследователи ни о чём не подозревали, радовались собственной удачливости и прозорливости. Кажется, случившееся с предыдущей командой никому ничего не объяснило. Им даже в голову не пришло, что имеют дело уже не с прежним Анку, всего лишь напоминающим мрачного жнеца. Сейчас он по своей сути был близок к этому прозвищу как никогда.
Желаете окончательно убедиться? Ладно. Но не сразу.
Сначала немного побегали, покружили по городу. Ради забавы. А ещё ‒ Ши всё-таки хотел отследить момент, когда два сознания сливались в одно. Или как это правильно назвать?
Физические возможности тоже менялись. Ощущения обострялись до такой степени, что он мог предугадывать действия противника на несколько ходов вперёд. Потому и оставался сам почти невредимым, не позволял ничего сделать.
Дух был стопроцентным хищником, для него убивать почти равнозначно дышать. Или, скорее, жить. Только под это и заточен. Ни сомнений, ни мыслей о выборе.
Ну а что? Как будто выбор был у Ши.
Вот и хватит играться. Уже достаточно развлёкся. Развлеклись. И давно присмотренное местечко рядом.
Опять подпустил поближе. Так, что почти настигли, почти поймали. Но ушёл. Недалеко, правда, давая шанс найти побыстрее. Не прятался, вышел на открытое место, стоял, ждал. Не как обычно. Кинжалов не доставал, уверен был, что успеет. Головы не опускал, смотрел прямо, сквозь белые пряди.
‒ Ну. Поболтаем для начала или сразу приступим? А то скучно как-то.
И понял вдруг, что в оружии особо и не нуждается, справится и голыми руками. Нет, не зарвался, не обнаглел. Уверен был, невероятно уверен. Зверь обычно пользуется только тем, что имеет. Когти, зубы, мышечная сила. Но с кинжалами всё-таки привычней и… ярче.
Опять правил мир по своему вкусу, перекраивал, перекрашивал. Распоряжался чужими жизнями, оправдывая прозвища. Сами же так назвали. Не зря же ведь? Не зря.
Не думал, вообще не думал, ни секунды. Растворился в ощущениях, в движениях, жил в лезвиях клинков, пророс в них нервными окончаниями. Они ‒ его зубы, его когти. Они тоже чувствовали. Каждое прикосновение к живой плоти. Её упругость, твёрдость, мягкость, тепло. Её боль. И какое же сумасшедшее наслаждение от этого контакта.
Хочется ещё и ещё: сильнее, острее, больше. А крик рвался не только выплеском энергии, но и воплем восторга. Громким, на пределе. Оглушил весь мир. И себя самого. Разорвал багровый туман, окутавший сознание, вернул реальности чёткие контуры.
Ши огляделся по сторонам.
Тихо, неподвижно. Почти. Едва уловимое движение. Кто-то один шевелился, ёрзал по земле, пытался зажать рану на животе. Ши подошёл, наклонился.
Человек ‒ или кто он там? ‒ заметил его приближение, резко дёрнулся, словно задумал вскочить и бежать. Но у него ничего не получилось. Замер, уставился. Ужас во взгляде. Неконтролируемый, отключающий разум, перебивающий все остальные чувства ужас. Не просто видимый, материальный. Ши вдохнул его, и пробрало до сладостной дрожи.
Припал на одно колено: выверенный взмах кинжала, обозначившаяся красным полоска поперёк шеи.
Добил. Прежняя рана была не смертельная, а вот теперь ‒ без вариантов. Конец.
Никогда подобного не делал, а тут не удержался. Добил. С упоением. Жадно втягивая запах крови. Внимательно следя, как угасала жизнь. Мгновение за мгновением. Волшебное зрелище.
Уголок рта дрогнул.
Это что? Улыбка? Восторженная, плотоядная.
‒ Прекрати!
Отвращение, до холодного пота, до спазма под рёбрами. Подавился, тем самым ужасом, который с наслаждением втягивал минуту назад.
«А с чего ты взял, что это только я?»
И пауза. Тягучая, нарочитая ‒ распробуй, прочувствуй смысл, догадайся, что услышишь дальше. Потому что… потому что сам думаешь точно так же. Просто не желаешь признавать.
«Хватит прикрываться чужим влиянием. Хватит строить из себя ангела. Это и есть ты. Настоящий. Иначе бы у нас не получилось взаимодействовать так ловко. Иначе бы я давно полностью управлял тобой. А тут просто дополнил. Потому что есть, что дополнять. Расслабься же наконец. Отпусти себя».
