Они видели, как прошёл Ши, и отреагировали на это событие совершенно по-разному. Девушка прищурилась, проводила напряжённым пылающим взглядом, но промолчала, а мужчина произнёс:
‒ Неожиданно. Меньше всего рассчитывал наткнуться на него здесь. ‒ Он с силой втянул носом воздух, так что ноздри раздулись и затрепетали, как у принюхивающегося зверя, чуть запрокинул голову, блаженно прикрыв глаза. ‒ Не могу оставаться спокойным. Особенно теперь. ‒ Потом глянул на девушку, улыбнулся. ‒ Ненависть заводит сильнее, чем любовь. Ведь так, Ла-ана?
Та оставила откровения демона без ответа, но Арман в нём особо и не нуждался, точно знал, о чём говорит, и не сомневался в истинности собственных заключений. К тому же прекрасно разбирался в чувствах. Слова не обязательны, достаточно взгляда, тени эмоции на лице, неосознанного жеста или лёгкой гримасы.
‒ И что ему там понадобилось? ‒ Арман продолжал размышлять вслух. ‒ Захотел узнать, чем всё закончится? Мне тоже интересно. Жаль, не догадался спросить. Можно, конечно, заглянуть второй раз. Потом. Но не уверен, что будет, с кем поговорить. ‒ Он склонился к Лане, ухватив за запястье, приподнял руку девушки, развернул ладонью вверх, посмотрел на пересекавшую её тонкую тёмно-красная линию. ‒ Вряд ли теперь ей пригодится твоя опла-ата.
Лана опять ничего не сказала, задумчиво закусила губу. Наверное, решала что-то для себя или строила планы. Какие-то свои. Которые не совсем устроили бы Армана.
Уж очень люди импульсивны, легко следуют за внезапными порывами. Срабатывает ‒ пятьдесят-на-пятьдесят, и сейчас точно ничего хорошего не получится.
‒ Нам лучше уйти, ‒ произнёс демон. О чём бы он ни говорил, его голос почти всегда оставался мягко-певуч, а глаза улыбались. ‒ Никакой гарантии, что, выходя, он окажется столь же невнимательным. Сейчас ему лучше не попадаться. Убьёт не раздумывая. Если только не предложишь ему исключительно в постели покувыркаться. ‒ Взгляд Армана стал маслянисто-похотливым. ‒ Не пробовала с одержимым? В одном сразу два. Да ещё какие! Правда, гарантии нет, что потом всё равно не убьёт.
Демон рассмеялся, отпустил ладонь девушки, но зато коснулся её лица, провёл пальцами по губам, дотронулся до родинки, не обращая внимания на демонстративную безучастность собеседницы.
‒ Хотя… и ты ничем не лучше. Тоже одержимая. Навязчивой идеей. А он духом. И отнюдь не ангельским. Стоите друг друга. Но он ‒ сильнее. Поэтому нам и нужны дополнительные резервы. А пока у нас их нет, идём. Я знаю, тебе не терпится встретиться, но всё равно идём. Какие бы ни терзали желания ‒ потерпишь.
Лана оттолкнула его руку и, резко развернувшись, первой двинулась прочь.
Дом с флигелем постепенно исчезал в темноте, и слабые отсветы в единственном окне с этой стороны не было видно, а уж тем более то, что творилось внутри башни.
‒ Ты должен немедленно уйти, ‒ повторялось снова и снова.
‒ Я же сказал, уйду. Когда узнаю то, что мне нужно.
Но провидица по-прежнему только мотала головой, медленно продвигаясь вдоль края стола. Сбежать хотела. Наверняка, хотела.
От неё исходили волны страха, накатывали на Ши, захлёстывали, раздражали однообразностью чувства, шелестели приглушённым голосом из-под вуали, твердящим одни и те же слова:
‒ Не подходи близко. Тебе нельзя здесь находится.
Ну почему никто не желает его слышать? Вечно лепечут что-то своё. И эта тоже.
‒ Замолчи. И послушай меня.
Ши шагнул к ней. Провидица, поймав его движение, вскрикнула, оказавшись между столом и очередными подставками для свечей, попятилась назад, упёрлась спиной в стену.
‒ Послушай меня! ‒ повторил Ши громко и резко, придвигаясь всё ближе. Хотелось схватить её за плечи, встряхнуть как следует, чтобы она перестала дрожать и бесконечно твердить одно и то же, чтобы наконец вникла в смысл и его слов. ‒ Я не уйду, пока ты мне не скажешь. Хоть что-то вразумительное, помимо этих причитаний. Ты понимаешь? Хочешь, чтобы я отвалил, тогда заткнись и выслушай.
Он не видел её лица сквозь плотную сетку вуали. Да было ли оно вообще? Но это и не важно, как выглядела прячущаяся под непроницаемыми покровами сущность. С кем только Ши ни приходилось иметь дело. Он твёрдо уверен, она связана с настоятелем. Если так сильно хочет жить дальше, пускай поможет попасть в храм.
‒ Не подходи, ‒ в который раз повторила провидица, попыталась защититься. Не глядя, нащупала на столе подсвечник, загородилась им.
Ну что за глупость!
Ши выбил его из бледных тонких пальцев лёгким взмахом ладони. Провидица вскрикнула. Словно чайка. Хрипло и мерзко.
‒ Да хватит уже! Ничего я тебе не сделаю. Если скажешь. Поняла? ‒ Протянул к ней руки и всё-таки ухватил за плечи, оторвал от стены, к которой она прижалась плотно-плотно, будто надеялась втиснуться вовнутрь или проскочить насквозь, тряхнул. ‒ Поняла?!
В ответ уже не крик прозвучал, стон, глухой, обречённый. Твёрдое под пальцами внезапно стало рыхлым. Промялось, теряя форму. Не удержишь. Словно песок. Ускользало, перетекало вниз. Одежда тлела на глазах, разъезжалась, распадалась на нити. Вуаль сделалась прозрачной, на мгновенье открыв лицо. Точнее, то что от него осталось. Клочья кожи на обнажающихся костях, истлевающие так же, как ткань.
Ши отшатнулся, отдёрнув руки. Только поздно уже, не остановить разрушение. Маленькая призрачная фигурка осыпалась на пол с тихим шелестом, превратившись в прогоревшее кострище.
Чёрт! Ши взмахнул рукой, смел с подставки пылающие свечи, пнул то, что подвернулось под ногу. Высокая тренога рухнула, грохоча. Громкий звук ударил по ушам, почти до боли, заставил зло скрежетнуть зубами, выдавил наружу гневное восклицание:
‒ Её-то я за что?
До того упёрто помалкивавший дух вдруг отозвался: «Хочешь, чтоб я ответил? Или сам?»
Как будто его спрашивали.
Не удержался? Явился позлорадствовать?
‒ Ты ведь знал. Знал, что с ней такое случится. Из-за меня. Не хотел, чтобы я попал в храм. Думаешь, теперь я от тебя не избавлюсь? Рассчитываешь всё-таки окончательно завладеть мной?
Опять взмахнул рукой. Намеренно стараясь задеть что-нибудь. Чтобы попадало всё. Чтобы грохот как можно сильнее. Чтоб оглохнуть.
Зацепил кусок ткани, висящий на очередной подставке, увлёк за собой. Тот медленно съехал вниз, а под ним…
Зеркало. Большое, старое, тусклое, трепещущее огоньками отражённых свечей. Тоже задрожало, увидев в глубине себя того, кто смотрел в него сейчас.
Нет! Пошёл он. Не человек, не тварь. А кто?
Пялился напряжённо, но за длинной густой чёлкой не видел глаз.
Не прячься. Посмотри прямо. Ну! Кто ты? Ответь сам. Ответь! Почему ты молчишь? Не хочешь признавать?
