Хотите увидеться с Анку, разумней всего заглянуть сюда. Ведь с ним и раньше частенько искали встречи. Только в основном, чтобы он убил. А теперь, чтобы его убить. Невелика разница.
Ши толкнул дверные створки, вошёл. Прохладный безучастный полумрак подъезда сменился другим полумраком. Приятно обволакивающим. Звучащим ненавязчивой тихой мелодией. Пьянящим едва ощутимым ароматом, замешанным не столько на запахах, сколько на чувствах и желаниях.
Вновь появившихся обычно не встречали любопытными взглядами, но Ши поймал несколько, стремительных, заинтересованных. Отнёсся равнодушно. Даже, если из присутствующих кто-то связан с охотниками, информация им вряд ли чем-то поможет. Даже если заявятся сейчас, узнав, где он находится, впереди почти целые сутки, смыться он всегда успеет и от слежки уйдёт.
Выбрал столик, один из самых дальних и неприметных, с трёх сторон окружённый мягким диваном в форме буквы «п». Устроился в одном из углов, положил руку на диванную спинку, прислонился затылком к стене.
Подошёл официант. Нелюдь. Наверняка, скрывавший под человеческой внешностью жутковатую сущность твари. Стоял, смотрел, с трудом подавлял в себе желание ляпнуть изумлённо что-то наподобие: «А как же Дикая охота?», но всё-таки спросил о другом, о чём ему и положено:
‒ Что-нибудь принести?
‒ Нет.
Официант отвалил, и Ши чуть передвинулся, устраиваясь поудобней.
Никуда не деться от непременного «ждать». А в голове пусто, ни одной здравой мысли. Лень. Думать, двигаться, жить.
Медленно растворялся в темноте, в музыке, в чужих эмоциях. Едва не заснул. Очнулся от чужого близкого присутствия.
Обострённые чувства срабатывали сами, Ши особо и не заморачивался, а уже точно знал: девушка, человек. Просто человек.
Обычные люди появлялись здесь редко, но случалось. В основном приходили за новыми впечатлениями, манящей опасной экзотикой. Скорее всего и эта.
Сердчишко возбуждённо трепыхается, но внешне девушка никак не выдаёт собственного волнения, держится спокойно и уверенно.
‒ Можно присесть? ‒ голос приятный, бархатный, с чувственным придыханием.
‒ Давай.
Она устроилась не на противоположной стороне, как Ши предполагал, а рядом, на уровне его ладони, лежащей на спинке дивана. Если бы облокотилась, как раз бы её коснулась. Но девушка подалась вперёд, поставила локти на стол, переплела пальцы.
Лет ей, наверное, двадцать. Может, чуть меньше. Или просто выглядит моложе.
Волосы тёмные, недлинные, пряди свисают на лицо, контрастируя с бледностью кожи. Глаза тоже тёмные, поблёскивают в полумраке, и тоже на предельном контрасте ‒ радужка и белок. Изящные линии бровей. Родинка над губой с левой стороны, магнитом притягивающая взгляд. Тонкая шея, беззащитно хрупкая. А вот она уже притягивала ладонь. Слишком близко, слишком доступно.
Сначала Ши действительно думал узнать, что девушка здесь делает, но напомнил сам себе: а не всё ли равно? Совсем не хотелось говорить, выяснять или болтать ни о чём. А вот смотреть было приятно, отмечать каждое едва заметное движение, тень эмоций на лице, зависать на контрастах и плавности линий.
‒ Меня зовут Лана, ‒ Ши не спрашивал, девушка сама представилась, ещё и добавила после короткой паузы: ‒ Добрич.
А теперь ‒ род рождения и место жительства?
Лана. Добрич.
Почему она назвала фамилию? Та должна была что-то сказать Ши? О чём-то напомнить?
Никакого эффекта, никаких предположений. Даже если повторить несколько раз. Или…
Нет. Скорее всего особую значимость фамилия приобрела только потому, что девушка её назвала. Вот и стала казаться знакомой, уже когда-то слышанной. А если бы Ши вечно не анализировал, не считал намеренным и осознанным каждое случайное действие, просто не обратил бы внимания. И не страдал бы сейчас ерундой, занимаясь выведением закономерностей.
Девушка сама к нему подошла, сама навязала своё общество, присела рядышком. Тут уж точно по расчёту. А он?
А он задался новым вопросом.
Она сразу назвала своё имя, а про его имя не спросила. Опять ‒ почему?
Хватит! Сколько можно анализировать? Наверняка, узнала заранее. Услужливый местный администратор любит демонстрировать свою безграничную осведомлённость. И правда, хватит.
Лана и сейчас что-то говорит, но Ши не слышит, просто следит за шевелящимися губами. Мысли мешают. Или нет, уже не мысли.
Чёрт! Эта родинка. Словно мишень. Главная цель. Всего лишь тёмная точка на коже. Сводящая с ума незначительная мелочь. А слова пролетают мимо. Вот абсолютно мимо. Зачем ей вообще разговаривать?
‒ Хочешь выпить?
Смотреть, как край стакана прикасается к губам, и налитая в него жидкость осторожно касается их, тоже приятно. Или соломинка. Соломинка ещё лучше. Сжимая её, губы вытягиваются.
‒ Нет.
‒ А что хочешь?
Лана смотрит пристально. Наверное, пытается заглянуть в глаза. Не получится. Чёлка мешает. Но если её отодвинуть…
Перестала болтать, молчит. Откинулась на спинку дивана. Как раз, Ши в ладонь.
Он запустил пальцы в её волосы. Мягкие пряди перетекали шёлком. Лана не отстранилась, сладко зажмурилась, когда Ши дотронулся до её уха, аккуратно провёл по краешку. И опять сама. Придвинулась, положила руку ему на бедро.
Родинка так близко.
Всё-таки не удержался, прикоснулся. Сначала пальцами, потом губами.
‒ Ты здесь остановилась?
Почему-то не хотелось вести девушку к себе.
Она кивнула подтверждая, поднялась с дивана. И вновь проснулась прежняя подозрительность, заставлявшая во всем разбираться, открывать смыслы, выдала очередное «почему».
Почему Лана так себя ведёт? Выбрала именно его. Сама проявляет инициативу, не задумываясь, с кем связалась. Не похожа она ни на искательницу приключений, а уж тем более на роковую соблазнительницу.
И опять Ши одёрнул себя, тоже не оригинальным: а не всё ли равно? Поднялся следом, шёл, отставая на шаг.
На лестнице Лана оглянулась. Ши нагнал её, остановил, повернул, прижал к перилам. Она охотно откликнулась на поцелуй, обняла, ладони скользнули по спине. Наверное, удивилась, нащупав ремни портупеи с ножнами, но никак не отреагировала.
Да, все они со странностями, с непонятными секретами.
Ещё один лестничный пролёт, ключ долго и безрезультатно позвякивает в замочной скважине. Потому что не очень удобно отпирать дверь не глядя, одновременно занимаясь другим.
Ши успевает окинуть комнату быстрым взглядом. Точно такая же, как и у него, почти один в один. Шторы раздвинуты, и светло, словно пасмурным днём. Только свет неестественный, электрический, легко проникает сквозь оконное стекло. Лана целует жадно, почти кусает, и окружающая обстановка давно уже не имеет значения. Не до неё.
