— А он? — спрашиваю, хотя и предвижу ответ. Дымов отнюдь не покладистый начальник.
— Сказал, что я уволен.
— И все?
— И все.
Вот здоровый же шкаф с бритым затылком, не дай бог такого ночью увидеть, а врать не умеет.
— По глазам вижу, что не все. Выкладывай. Меня касается, да? — Тут я кстати вспоминаю эсэмэску Юльки, что Дымов зол на меня.
— Какая-то тварь видела, как мы вместе в машину садились, — нехотя признается Юра, — и ему черт-те что напели.
В груди сразу становится холодно. Дымов, что, решил, что я со «шкафом» на свиданку с работы сбежала?!
— И что он сказал? — тихо спрашиваю Юру.
— Спросил, была ли ты со мной. Я сказал, что нет. Что высадил тебя на остановке, а дальше ты сама.
— Но зачем?! — кричу так, что на меня оборачиваются. — Сказал бы правду. У меня защита диплома, меня Агния под нее на завтра на полдня отпускала.
— Да не истери ты, — сквозь зубы шипит «шкаф». — Не мог я тебя сдать. Ты «подрезала» какую-то шишку, а эта шишка пожаловалась Дыму. Узнай он, что я тебе руль доверил… а так только меня уволили. Рыла у обоих в пушку, так что не высовывайся, поняла? Скажи, что сама до своего института на автобусе доехала.
Юра снова подзывает официанта в твердом желании надраться по самые помидоры. А я понуро забираю свой рюкзак. В чем-то «шкаф» прав, но это не причина сдаваться.
Когда прихожу на работу, вижу огромный букет цветов на своем столе. Это еще что за новости?
— Его принесли, как раз когда Дымов с Агнией Львовной пришли за тобой, — доносится до меня уставший голос Юльки.
— Уже вернулась?
— Да только что. — Ассистентка выглядит бледной, с ресниц чуть тушь осыпалась. — Мы с Дымовым приехали, Агния Львовна осталась на объекте.
— Понятно, — вздыхаю и кручу букет, надеясь найти карточку или записку. — А от кого принесли?
— Не знаю, но Агнии Львовне это не очень понравилось, да и Дымову тоже, — вполголоса произносит Юля.
А я наконец нахожу розовый конвертик. Лишь бы не Леха. Этого женатого бабника мне сейчас только не хватает. Не он. На плотном белом картоне только имя — «Денис Кораблев». Хоть тут ясность наступила.
— А чего не понравилось? Разве запрещено цветы в подарок принимать? Ладно, расскажи, что тут вообще произошло. А то я не въезжаю, почему сегодня нужно было смотреть место для корпоратива?
— Завтра должны были. — Юля кивает. — Как я поняла, у Дымова неожиданно освободилась середина дня, ну и Агния Львовна предложила, он согласился. Потом пришли сюда, а тебя нет, ну я сказала, что ты срочно убежала на защиту диплома. Но ведь на самом деле она у тебя завтра, так ведь?
По глазам вижу, что Юлька не поверила мне. Наверняка не только она.
— Агния Львовна сказала, что ты на завтра отпрашивалась, она так удивилась.
— Вообще, я ей сообщение писала!
— Может, не получила? — Юля пожимает плечами. — Потом Дымову позвонил кто-то важный, и он ушел разговаривать в кабинет Агнии Львовны. Вернулся нескоро, но очень злым, мне с ним даже стоять рядом было страшно. Ну и приказал нам всем с ним ехать, на машине Карпина, его зама по корпоративным финансам. Я бы лучше пешком, честное слово.
— Как локация-то? Понравилась? — тихо спрашиваю. В голове просто не укладывается.
— Босс сказал, что да. Но он все время отвлекался, ему какие-то сообщения приходили на телефон.
— Я поняла, спасибо большое, Юль! Ты мне очень помогла.
— Правда? — Девчонка грустно вздыхает. — Ой, Агния Львовна велела тебе написать объяснительную, почему ты прогуляла почти весь день.
На шестом этаже тихо, пустынно и благоговейно. Этаж Дымова. Иду, а свой шаг почти не чувствую, будто плыву по бесшумному ковру.
— Здравствуйте! — Смотрю в глаза пожилой строгой даме, которую запомнила еще со своего первого визита сюда. — А… мне нужно поговорить с Дмитрием Андреевичем.
Широкие темные брови ползут вверх.
— Огнева, кажется? Вас разве вызывали?
— Н-нет, но... — От отчаяния чешу нос до самой красноты. — Это очень важно.
Наверное, что-то было такое на моем лице, потому что серые глаза из-под линз очков раздраженно блеснули.
— У Дмитрия Андреевича только что начались важные переговоры. Он освободится нескоро.
— Я подожду.
Она явно не ожидает от меня такого, долго смотрит, а потом переводит взгляд на монитор. Типа разговор окончен? Но помощница Дымова то ли забыла обо мне, то ли делает вид…
Тихонько маленькими шажочками отхожу к креслу, которое прекрасно видно от двери Дымова, но незаметно от стола старушенции.
Сажусь и жду. Через два часа отключаю звук на мобильном, на который пошли эсэмэски про тусовку в клубе в честь защиты. Еще через час звонит Наташка с вопросом, где я. Ей уже отвечаю, что на работе и допоздна.
— Дмитрий Андреевич, — доносится до меня степенный голос помощницы, — здесь у вас под дверью уже три часа сидит Огнева Петра. Я говорила… хорошо… я поняла. Спасибо, Дмитрий Андреевич, до свидания.
Жадно смотрю на даму, но она в упор меня не видит. Встает из-за стола и начинает собирать вещи в сумочку. Потом, проходя мимо меня, как бы невзначай бросает:
— Дымов сказал, что вы можете не ждать и прийти утром. У него еще идут переговоры. Но если хотите…
— Хочу.
Она уходит, и следующий час я совершенно одна в огромном пространстве — страшновато немного, но отойти боюсь, так и сижу, гипнотизируя его дверь.
А она открывается тогда, когда я уже отчаялась ждать. Из кабинета генерального директора Q-Invest выходят несколько мужчин в одинаковых черных костюмах. Я из них знаю только одного. Именно он и остается стоять в приемной, когда другие, не заметив меня, проходят мимо.
Дымов смотрит мне в глаза, а потом легким кивком приглашает зайти.
Я смотрю в его глаза, пытаясь прочитать в них хоть что-то. Бесполезно. Совершенно непроницаемое лицо, знакомый холодный взгляд, который заставляет любого держать дистанцию. Все как обычно. Но если Дымов сейчас и зол, то ничем себя не выдает.
— Добрый вечер! — Стараюсь, чтобы мой голос звучал спокойно и доброжелательно. — Дмитрий Андреевич.
— Заходите, Петра, — негромко произносит он, пропуская меня в кабинет. — У меня остались еще не законченные на сегодня дела. Вам придется еще подождать немного.
Дымов не глядя указывает мне на кресло в углу, а сам уже за своим столом сидит и подписывает бумаги. Кресло мягкое и очень удобное, так и хочется, скинув кроссовки, забраться в него с ногами и свернуться клубочком. Но вместо этого я не стесняясь рассматриваю Дымова, который так сосредоточенно что-то пишет, что ничего не замечает вокруг.
