Я не вижу его лица, понятия не имею, что вокруг. Вообще ничего не вижу, кроме знакомой и такой приятной на ощупь темной водолазки, но я совершенно точно знаю, что теперь все будет хорошо.
— Ты в порядке? — И, не дожидаясь моего ответа, заставляет меня посмотреть на него. Бледный и, как всегда, сосредоточенный, только глаза почему-то темные, почти черные.
— Да, нормально… ты успел.
Его взгляд медленно скользит взглядом по лицу, опускаясь ниже, замирает на плече, я неловко пытаюсь поправить порванную блузку.
— Дмитрий Андреевич, хозяин клуба скоро будет, полиция тоже.
Выглядываю из-за плеча Дымова и вижу начальника нашей службы безопасности Смирнова и еще человек десять в камуфляже нашего ЧОПа.
— Кто? — одними губами спрашивает Дымов, не реагируя на слова безопасника.
— Он! — Киваю на бритую голову Гноя и невольно дотрагиваюсь до щеки. Лысый, как и все другие парни, лежит на полу лицом вниз. Кроме нас в комнате еще три перепуганные тощие девчонки, они жмутся испуганно к стене и явно не понимают, что происходит. Кругом валяются разбитые бутылки и бильярдные шары.
— Пустите, твари! — шипит Паша. — Батя всех уроет!
Никто не реагирует на его угрозы. Дымов идет прямо к Гною, тот злобно щурится и, кажется, начинает понимать, что его ждет.
— Да не тронули мы твою девку! — зло цедит. — Забирай и вали…
— Саш, уведи Петру и остальных девушек, — велит Дымов, даже не обернувшись на меня и безопасника. А сам присаживается на корточки перед лысым.
— На выход, Огнева. — Слышу над головой грозный голос Смирнова, с ним у нас никто не смеет спорить. Но как же я хочу остаться! И самой двинуть по морде ублюдку. Но вместо этого через минуту стою в том самом темном коридоре, по которому меня тащили в бильярдную.
Музыка по-прежнему орет, людей прибавилось в основном зале, никто не обращает внимания на хмурых мужчин в спецодежде, стоящих у стен. Но ни Глеба, ни Юльки с девчонками я не вижу.
— Уходим. — Прикосновение мужской ладони обжигает плечо. — Держи сумку. Если чего не хватает, Смирнов все достанет.
— Ты… ты как вообще здесь оказался?! Неужели Глеб сказал?
— Глеб? — удивленно переспрашивает Дымов. — А он тут при чем?
— Так это все из-за него! — возмущенно восклицаю. — А Гноя ты прибил, да? Того лысого урода, который о стену меня…
— Больше ни он, ни другие до тебя никогда не дотронутся, — обещает Дым, и я ему верю сразу же. — Идем. Расскажешь про Глеба.
На улице вижу две патрульные машины полиции, Смирнов и, кажется, два его зама стоят рядом с полицейскими, а к нам быстрым шагом идет незнакомый толстый мужчина.
— Дымов? Дмитрий… Да что, черт возьми, происходит?! Меня в собственный клуб не пускают!
Ну здрасьте-приехали!
— Петра, иди в машину. — Слова Дыма звучат как приказ. И тут же, метрах в пятнадцати от меня, сверкает фарами «ягуар».
— От тебя один пропущенный, перезваниваю — не берешь! — орет толстяк. Даже в темноте видно, как на красной разъяренной морде зло блестят маленькие глазки. — Потом мне звонят, что твои люди положили мою охрану в «Зодиаке»... Какого тут полиция делает?!
Мужик визжит, как поросенок, а я стою в паре метров от него и еле сдерживаюсь, чтобы не высказать этому борову все, что думаю про его сынка с дружками.
— Петра! В машину!
Вот же! Медленно иду к «ягуару» и слышу лишь, как Дымов спокойно отвечает «бате», но что именно — не могу разобрать.
Чувствую себя как в кино: кругом люди стоят, кого-то выводят из клуба, полиция, которая почему-то не вмешивается, а лишь безучастно наблюдает. Вроде тихо все, но напряжение в воздухе чувствуется, и я не без облегчения ныряю в «ягуар».
Дымов появляется минут через пятнадцать, когда я уже была готова наплевать на все и пойти его искать. Неизвестность убивает. И с ним же могло что-то случиться. Этот боров точно не простит…
— Ты как? — Осторожно кошусь на Дымова. Бледный, напряженный и очень злой. Но мне ведь не признается!
— Нормально. Поехали отсюда. Тебя должен осмотреть врач.
— Не надо! Зачем? Со мной все хорошо. Эти гады… ничего не успели сделать, я в туалете закрылась, а потом ты и Смирнов… Как ты вообще узнал, что я там? Спасибо! Спасибо тебе огромное! — тараторю, пытаясь скрыть волнение, которое как волной меня накрыло, когда Дымов сел в машину.
— Лукаш получил твое сообщение, — начинает объяснять Дмитрий. — Он не в городе, позвонил мне. Вот и все.
— И все? — недоверчиво переспрашиваю. — Ничего не все! Эти уроды были уверены, что к ним никого не пустят, охрана же, а ты…
— Петра, — обрывает меня Дымов, — как ты оказалась в клубе?
И я рассказываю. С самого начала. С того самого момента, как дала по морде Глебу на парковке. И про то, почему его ударила. И про девчонок все выдаю, не упуская никаких подробностей. Внутренний голос шепчет, что я жалуюсь, сдаю этих дур, а Дымов совсем не снисходительный босс, стоит только Агнию вспомнить. Велю голосу заткнуться и продолжаю.
— Он просто отвернулся и ушел! Я знала, что он гаденыш мелкий, но чтобы такой подонок…
— Глеб сидит на «колесах», — будничным тоном объясняет. — И должен этим торчкам кучу денег. Сомневаюсь, что он просто струсил. В клубе его нет.
Поеживаюсь в кресле и молчу. Спорить с Дымовым не хочется: он точно лучше знает.
— Это об этом ты меня предупреждал в лифте? — тихо спрашиваю, вспоминая нашу недавнюю перебранку.
— В том числе. Глеб — паршивая овца в весьма приличной семье, такое бывает, и нередко. Его сюда, считай, сослали из-за скандала в Москве. Девушка обвинила его в изнасиловании, но доказательств не было. Глеб утверждал, что все по согласию, но от ребенка, который мог у них родиться, отказался.
— Кошмар какой! И ты молчал?! — Сижу ошарашенная и невидяще смотрю перед собой.
— Меня попросили дать ему нормальную работу, но ты сама знаешь, что из этого вышло. Мы приехали.
— Куда?
— Ко мне. Ты останешься сегодня у меня.
Глава 39
Я ослышалась? Не мог же он серьезно такое сказать. Или мог?
— П-погоди… — Изумленно смотрю, как «ягуар» медленно вползает в открывшиеся кованые ворота. — Мне домой нужно. Наташка будет волноваться!
Не нахожу ничего более разумного, чем приплести сюда Швецову. Но Дымов, похоже, мимо ушей пропускает мои слова. Останавливает машину у хорошо освещенного подъезда и выключает зажигание.
— Я позвонил Лукашу и его успокоил. А он успокоит твою подругу. Идем.
— Не думаю, что это хорошая идея, — говорю тихо, но на Дымова не смотрю. — Я тебе правда очень благодарна, но дальше я сама.
