Без Дымова, похоже, чудес в моей жизни не бывает. Вспоминаю его взгляд тогда, в приемной, такой спокойный и холодный. Ничем себя не выдал. Ну что за человек, а?!
Борюсь с желанием позвонить ему и прямо спросить. Кстати, какое отношение наш концерн имеет к спортшколе Швецовой? Хотя раз «вобла» с Золотовым тут всем заправляли…
Мысли скачут в голове как безумные, но я гоню от себя самую опасную: он это сделал ради меня. Глупо, Петра, и эгоистично. Что ты вообще о себе возомнила?! Может, Дымов решил насолить своим родственникам и просто так совпало.
Ответ получаю, еще не дойдя до дверей нашего офиса. На парковке топчется «шкаф». А ведь я только Юре и юристу говорила о своих проблемах.
— Привет, малая. — Лицо личного водителя Дымова растекается в довольной улыбке. — Ты чего опаздываешь? Босс уже здесь, кстати.
— Привез уже Дмитрия Андреевича? — вежливо спрашиваю, а самой хочется взять бугая за лацканы пиджака и хорошенько так допросить, с пристрастием. — Как он?
— Дымов? — «Шкаф» пожимает плечами. — Да как всегда. Собранный, деловой, сейчас гонять вас всех начнет.
— Юр, помнишь, я тебе про Наташку рассказывала? Ну, про подругу свою. У нее проблемы на работе были.
— В спортшколе. — Важно кивает качок. — Конечно, помню. Ты тогда еще нервная была, парню морду набила. Дымов тоже удивился, сказал, что у тебя, наверное, что-то случилось.
— Так, значит, и сказал? — Чувствую, что кровь уже кипит внутри.
— Ага, ну я и объяснил, что у тебя проблемы, подружка любимая из-за каких-то уродов страдает…
— А Дымов что? — почти шепотом спрашиваю.
— Да ничего, сказал, чтобы я чуть быстрее ехал. И все. А ты чего такая красная-то? Заболела, что ли?
На третьем этаже забегаю в туалет посмотреть в зеркало — щеки по-прежнему горят. Не представляю, как сбить проклятый румянец. Уже собираюсь уходить, но слышу за дверью приглушенные голоса и чьи-то рыдания. Через секунду входят они. Девчонки. Те самые. Увидев меня, разговор прекращается сам собой, но Юлька как ревела, так и ревет.
— Что случилось?!
Молчание. Перевожу взгляд с Сашки на Валю, та отводит глаза.
— У-уволили… — заикаясь произносит ассистентка, — Денис, только что.
— А почему? — осторожно спрашиваю, а сама ловлю на себе напряженные взгляды двух других девиц.
— С-сказал, что не справляюсь. Но это вранье. Это из-за Глеба и тебя!
— Чего?! — ору так, что все трое испуганно прижимаются к стене. — Глеб — мразь последняя, ясно? Я чудом жива осталась из-за него.
Пулей вылетаю из туалета, потому что чувствую — не сдержусь. Так им всем троим наваляю, дурехам, что пожалеют, что родились.
— Петра! — Торможу прямо перед Кораблевым. — Осторожнее, сшибешь.
— Это правда, что ты уволил Юлю? За что?
Добродушная улыбка сразу исчезает с открытого лица Дениса.
— Отойдем. — Шеф уводит меня в «переговорку» подальше от любопытных глаз. — Я сегодня уволил Юлю, потому что к ее работе у меня много вопросов. И она об этом знала, я ее уже предупреждал. А в пятницу она ушла раньше времени и не подготовила мне документы для сегодняшнего совещания. И все выходные была вне зоны действия. Ясно?
— Да, то есть это не из-за меня?
— Не понял?
— Неважно, спасибо, что пояснил.
На душе и правда полегчало. Юльку до обеда больше не вижу, хотя чувствую, что разговор нам еще предстоит. И не только с ней. Полдня помогаю ребятам с документами для конференции в Лондоне, которая будет в октябре. Дымов, кстати, тоже туда летит. Я его сегодня еще не видела, но встретиться нужно. Чтобы еще раз поблагодарить, и не только за свое спасение, но и за Наташкино тоже, и мобильный новый отдать. Не представляю, как буду смотреть ему в глаза.
На обед иду не торопясь. Погода отличная, но это последние теплые деньки августа. Впереди обещают ливни и заметное похолодание.
— Петра! — знакомый женский голос заставляет изумленно оглянуться.
Метрах в пяти от кафе на скамейке сидит… Ирина. Вот кого я меньше всего хочу видеть сейчас, так это ее! Странно, что ей нужно? Прежде никогда сама ко мне не обращалась.
— Привет! — Машу рукой и собираюсь идти дальше. Нам не о чем с ней болтать, даже приличия ради.
— Подожди. — Она срывается с места и быстро, чуть ли не бегом, приближается ко мне. — Подожди, пожалуйста.
Взволнована, на лице нет привычной надменной вежливости. Не фарфоровая кукла, ни разу. Первый раз замечаю у нее круги под глазами.
— Я здесь, но я иду на обед, Ирина…
— Послушай… те, я ни при чем, ясно? Это все Глеб, я никогда его ни о чем таком не просила, да мне бы в голову такой ужас не пришел бы, — она сбивчиво тараторит, так что я едва различаю слова. — Все началось как шутка, Глебу и правда вы нравились, ну и Дымова подразнить, он терпеть не может Диму, но я никогда не…
— Да о чем вы говорите? — обрываю Иру. — Что случилось?
Девушка меняется в лице — изумление, растерянность, досада.
— Так Дымов ничего не рассказал? — чуть тянет слова. — Тогда забудьте…
— Ну уж нет! — Ловлю ее за локоть, заставляя остановиться. — Не так быстро. Теперь с самого начала. При чем тут Глеб и Дымов? Или идем сейчас к Дмитрию.
Блеф, конечно, но он сработал на все двести процентов. Мне кажется, Ирина даже уменьшилась в росте. Такой напуганной я ее не видела. Неужели она так боится Дыма?!
— Рассказывайте! Сейчас!
Она не смотрит на меня, кусая губы, явно решает что-то, а потом выдает:
— Ты мне не понравилась сразу, Петра, когда я тебя еще в глаза не видела, но слышала от Агнии. Я думаю, не надо объяснять почему. Глеб сначала в шутку предложил с тобой замутить, когда вы только познакомились. Отодвинуть тебя от Дымова, чтобы не мешала.
— Да ладно? — невольно восклицаю. — А я думаю, что он такой приставучий?
— Ему нужны были деньги, а я хотела, чтобы ты была занята. — Ирина пожимает плечами. — Мне не понравилось, как Дима смотрел на твой танец на этом чертовом корпоративе. А потом еще и на работу позвал.
— Так ты платила Глебу? — Теперь уже я и перешла на «ты», раз тут такое творится. — Ушам не верю.
Ира бросила на меня злобный взгляд.
— Недолго. Дальше Глеб уже сам. Поняла, что бесполезно, что Дима все равно выберет тебя. У меня никогда не было иллюзий, да он и сам сразу дал понять, что наши отношения не навсегда...
— Потому что он женат? — срывается с языка.
— Нет. — Ирина удивленно на меня смотрит. — При чем тут это? Дымов не живет со своей женой и не жил никогда… там нет брака.
Она произносит это спокойно, совершенно безразлично, совсем не так, как до этого говорила обо мне.
