Сейчас, когда я пожила какое-то время в улусе, было понятно, что иначе и быть не может. Здесь никак не получится выращивать необходимое у юрта, а только так, собирать у реки, когда Мать земля позволит.
— Иногда я думаю, почему бы не скосить всю траву подряд, а потом уже разбирать дома, где нет этих демонов, — прихлопнув огромного слепня, проворчала девушка, продолжая маленьким кривым ножом срезать травы.
— Думаю, это для того, чтобы мы не расслаблялись, — хмыкнула я, сгоняя с себя такую же кусучую тварь, которая тут же начала летать кругами, пока я с силой не опустила на нее ладонь. — Но ты не ответила на мой вопрос.
— Я помню, — чуть скривилась девушка. — И это была не совсем вопрос. Кто знает, что будет завтра. Это ведомо только Вечному Тэнгэру.
— Не увиливай, Ду Чимэ. Все ты поняла. А это тоже нужно? — Я продемонстрировала девушке траву с множеством голубовато-сизых листиков, на которой, как капли, красовались маленькие синие ягодки.
— Ого. Дай сюда, только осторожно, — степнячка протянула руку, бережно забирая у меня необычное растение. — Это очень ценная трава. Слезы неба. Может вылечить, когда духи уже поймали за одну руку. Посмотри, есть ли еще.
Я осторожно раздвинула высокую траву, стараясь рассмотреть еще эти необычные капли-ягоды среди прочих растений. У самой земли виднелся пучок похожих сизых листьев, но больше не было ни единого высокого стебелька. Завернув растение в ткань, положив в корзину поверх остальных, Ду Чимэ заглянула мне через плечо.
— Пусть растет. Видно не просто так ты сумела его отыскать. А что до твоих слов… да. Многие хотят стать родней Эргету Салхи. Брат — илбэчин а это уже само по себе много. — В голосе девушки промелькнула какая-то горечь, словно ей вовсе и не нравилось такое родство.
— Я говорила с женщинами. Они объяснили, почем у Тамгир не моет к тебе свататься. Сказали, что далекая кровь — лучше для потомства. Но вы разве родня с рыжим нойоном? Если ты его любишь, разве этого мало? — не слишком усердно перебирая травы, уточнила я.
— Это не важно. Если мы живем в одном улусе — этого достаточно, чтобы все были против свадьбы.
— И ничего нельзя поделать? Тебе же нравиться Тамгир? Разе этого не достаточно?
— Даже если мать даст согласие, шаман не благословит. А духи… они бывают очень мстительны если с ними не договориться. Не думай об этом, Менге Унэг. Здесь ты не поможешь.
Не смотря на слова девушки, я все же никак не могла избавиться от мысли, что крутилась в голове. Это все казалось неправильным, так пренебрегать чувствами двоих людей.
Вернувшись в улус, изрядно искусанные, мы уселись под навесом, в свете заходящего солнца распределяя травы. Часть тут же была закинута в чаны с жиром, от чего по становищу пошел странный, резкий, с примесью цветочного, запах. Впрочем, это мало кого волновало, так как все женщины, в каждом из юрт, готовились к долгой и очень холодной зиме. Ду Чимэ рассказывала, радуясь, что я могу теперь понимать почти все слова, что иногда метели не утихают целую луну.
* * *
Расчет хана оказался верным. Орда к полудню успела пройти достаточно, чтобы стать у границы реки. Вдали, там, где степь плавно поднималась вверх, переставая быть гладкой, как блюдо, од инокой точкой несся куда-то всадник.
— И чего бы не напасть на улус, — лениво, закинув ногу наверх, словно сидел на мягких подушках, а не на спине лошади, спросил Тамгир.
— От того, что Великий не за женщинами и добычей пришел, — хмуро отозвался Хар Сум. — Нет причин пугать их всех раньше времени. Снесем голову Куручу, раскидаем его нойонов, напомнив, кто степь в своих руках держит, там и можно будет вокруг улуса немного покружить, женщин попугать, да пару мальчишек на обучение забрать.
— Не знаешь, кого Великий оставит здесь ханом? — тихо спросил у побратима, но тот только покачал головой.
— Есть мысли, но точно ничего не знаю. Нойон должен быть силен и достаточно верен, чтобы Великий мог ему доверить улус. Многи захотят стать ханом, но не все понимают, что чем выше ты сидишь, тем проще насадить твою голову на бунчук.
— И не знаю даже, откуда в тебе столько печали и мрачности, брат, — фыркнул Тамгир. — Словно злые духи в тот раз все же вырвали часть твоего сердца. Помнишь, когда мы выручали зеленоглазую зазнобу нашего…
— Чш! — резко оборвал я рыжего, чувствуя, что тот болтает лишнее. Побратим словно забыл, что вокруг нас стоит вся Орда, и в ней хватает людей, который готовы за эти сведения перерезать горло не только нам, но и половине улуса. — Нашел о чем разговор заводить. Хар Сум с детства особым весельем не отличается, словно сам не знаешь. Лучше гляньте, что там над холмом. Никак, Куруча людей своих ведет под завесой.
Как в подтверждение моих слов, над ордой разнесся звук гонга. Пока не высокий, но хорошо слышный, чтобы его можно было проигнорировать. Тронув пятками бока коня, я направился в ту сторону. Где под тенью бунчуков, треплемых ветром, ждал Властелин степей. Пришло время потрудиться.
Глава 27
Вода, черная, какая-то густая, словно кровь поднялась над рекой, создавая огромную стену. Разделяя войско Чоно и людей Кучура, вода не давала рассмотреть, что же там, на другом берегу, но илбэчины, оберегающие вражеское войско, кажется, были весьма сильны.
— Пф, какой старый фокус, — фыркнул совсем молодой колдун из войска Великого хана. Позволив своему коню выступить на полкорпуса вперед, степняк вытянул обе руки, резко толкнув ладони вперед. Водяная стена, что еще мгновение назад стояла неподвижно, дрогнула и рассыпалась, с грохотом опав вниз. Но на этом все не закончилось. Сила нашего степняка была такой, что часть капель вдруг затвердела, и понеслась в сторону вражеского войска. За несколько шагов до первых всадников, пыль степей взметнулась, поймав водяные стрелы, но судя по звукам, несколько из них все же сумели достичь цели.
— Твой фокус тоже не самый новый, — не смог не поддеть я. Нас было всего четверо, илбэчинов в войске Великого, и мы не часто общались, стараясь держаться друг от друга подальше, чтобы не нарушать равновесие, но в такие минуты достаточно хорошо понимали друг друга, действуя все вместе.
— А я и не говорил, что старые фокусы плохи, — пожал плечами Сунгуур, потирая пальцы. Нашей задачей пока было отражать атаки воинов Кучура, а не нападать, так что можно было себе позволить и шутки и разговоры. Пока не явится Мэлхий, с приказом от хана, нападать.
— Да, это верно, — отозвался самый старый из илбэчинов Чоно. Его длинные белые волосы, заплетенные в косу, и увешанные небольшими вороньими косточками, для меня с самого раннего детства были каким-то символом той силы, которую нам даровало небо. Иногда в голове появлялась мысль, что я непременно, если сумею дожить до таких лет, буду заплетать седые волосы в косу, и слушать, как ветер звенит костьми в волосах. А старик продолжал, с прищуром следя за другим берегом своими белесыми глазами. — Старые фокусы хороши, но стоит их все же разбавлять новыми шутками. В степи, то, что не движется — умирает. Или скала.
