Вспомнив, как этот зверь выглядел ранее, и что последний раз я видела его еще до возвращения Великого хана, до того как хатагтай Галуу приказала откочевать к холмам, вновь тряхнула головой.
Такого просто не могло быть.
— Ты точно Цадах? Мой маленький дружок? — отломив кусочком лепешки, я бросила его зверьки, внимательно глядя за тем, как он поедает угощение. Прямо на глазах это комок шерсти с хвостом вдруг стал каким-то более четким, словно попал под луч света. Его уши довольно дернулись, а шерсть пригладилась, перестав выглядеть такой куцей и серой.
И только теперь меня настигло понимание. Даже удивительно, как я не поняла ранее, видя, насколько этот мохнатый обжорка вырос за три луны. Цадах — дух! Мелкий демон, который от чего-то привязался ко мне.
— Ты пришел за мной? — протянув еще кусочек, спросила я едва слышно. На глаза вдруг навернулись слезы. Маленькая сущность подняла голову, повернув ее на бок и внимательно глядя на меня. Сделав несколько длинных, плавных движений, Цадах приблизился, ткнувшись носом в колено, укрытое полой халата, все еще оставаясь в густой тени. Мне показалось, что таким жестом дух пытается ответить на мой вопрос, от чего на сердце стало вдруг теплее. Протянув ладонь, но не решаясь коснуться дернувшегося при движении тушканчика, я прошептала в умилении: — Ах, ты моя лапочка. Умничка мой. Пришел, не бросил. Исхудал совсем. Кушай, хороший мой.
Положив чуть в стороне кусочек мяса, чтобы не пугать духа резким движением, я с умилением наблюдала, как Цадах медленно добрался до лакомства, одним неуловимым движением проглотив сразу все, словно там ничего и не лежало. И это не смотря на довольно приличные размеры кусочка.
За занавеской послышались голоса, заставив меня махнуть рукой и тихо зашипеть. Пусть я и не знала, к каким именно духам относится мой тушканчик, но позволить хану изгнать его была не готова. Пусть дух, но Цадах стал мне практически родным существом за прошедшее время.
— Прячься, — испугавшись резвого движения, зверь метнулся в угол, почти тут же исчезнув. И как я раньше не замечала, что тушканчик прятался ни в норе, ни в дырке юрта, а просто исчезал? Впрочем, в улусе у меня было полно других дел, кроме как следить за ночным гостем с хвостом.
Глава 38
До невысоких, голых и светлых скал мы добрались за три дня. Сухая, жаркая погода внезапно сменилась прохладой и проливными дождями, что смывали наши следы, вызывая во мне тревогу и нетерпение. Я понимала, что по таким скудным отметинам, что небольшой отряд Дармеша оставлял позади, Эргету меня не отыскать, что колдун будет выискивать путь иначе, но незнание возможностей илбэчина немного пугало.
А если не найдет?
Раскинув небольшие навесы, кочевники Дармеша на разводили костров, прижимаясь к скалам и просто выжидая, слово время могло дать им преимущество в бою. Спрятавшись от непогоды в крытой повозке, теряясь в хмурых, лишенных солнца, днях, я вздрагивала каждый раз, когда чувствовала на себе внимательный взгляд Дармеша.
Кочевник быстро шел на поправку, словно его грудь пересекал не глубокий, алый рубец, а так, тонкая царапина, что не доставляла больше беспокойства. Хан, потерявший и своего главного союзника-брата, и свое ханство, просто замирал, подолгу не отводя от меня своих черных глаз и молчал. От этого хотелось передернуть плечами и спрятаться в темноте, но показывать слабость — значит признавать страх. Вскидывая голову, я только крепче сжимала зубы, отвечая прямым взглядом на этот интерес.
— Какая гордая лань, — фыркнул Дармешь, выбираясь из повозки, не смотря на ливень. Оказавшись на земле, хан обернулся, растянув губы так, показывая зубы. — И все же, ты — лань. А значит, добыча. Не забывай этого.
В этот же миг небо разрезало яркой вспышкой, осветив все вокруг, а через два удара сердца заложило уши. Испугавшись грохота, словно сами скалы рухнули нам на головы, я невольно вскрикнула, прикрыв голову руками и пригнувшись. Тонкая ткань повозки давала очень слабое ощущение защиты.
Грохот все не стихал, продолжая волнами откатывать от скал, пугая своей силой, а небо уже вновь раскололось на части, грозя обрушить на нас свой гнев.
Дармешь, мокрый насквозь, вдруг оскалился, глядя на небо.
— Ищешь, колдун? — Мои глаза в удивлении распахнулись. Разве может быть такое? Эргет? — Ничего у тебя не выйдет!
Хан поставил одно колено на пол повозки, намереваясь запрыгнуть обратно, вперив в меня свой злой, какой-то хищно-безумный взгляд. В страхе отползая в угол, не понимая, что именно собирается сделать это человек, я выставила перед собой руки, пытаясь хоть как-то уберечься, если Дармешь захочет меня ударить. А судя по темным глазам, что пылали искренней ненавистью, это было вполне возможно.
— Не подходи! — резко выкрикнула, пытаясь придумать, как быть. Даже с таким ханом, не окончательно оправившимся от ранения, мне не справиться.
— О, теперь тебе стало страшно? — Дармешь оскалился, а я, вдруг окончательно сообразив, что ничего хорошего меня не ждет, я напряглась всем телом.
Шансов было очень не много, но если не попытаться, можно потом весьма сильно пожалеть.
Дармешь медленно забрался в повозку, я же, скомкав тонкое покрывало, на котором мужчина спал в пути, приподнялась. Будет только одна попытка.
У ног что-то тихо пискнуло.
Скосив глаза, заметила, что там, оскалив мелкие зубки, сидит мой маленький дружок. Его было плохо видно в полумраке, но все же очертания позволяли не сомневаться, что это именно Цадах.
Дальше все происходило очень быстро, так что я, кажется, не успевала даже дышать.
Небо вновь вспыхнуло, а затем, почти сразу, раскололось грохотом, заставляя закрыть глаза. Но я изо всех сил держала глаза распахнутыми, не позволяя страху пересилить. Стоило Дармешу инстинктивно прикрыть глаза всего на одно мгновение, как я, размахнувшись и подавшись вперед, накинула на его голову покрывало, тут же выскакивая из повозки со своей стороны.
Крытая телега дернулась от моих движений, за спиной послышался взбешенный рык степняка, а в следующее мгновение пространство заполнил, оглушая, громкий, высокий вой. В голове зазвенело, но слыша завывание за спиной, чувствуя, что только одно существо могло так кричать, я ускорилась. Пока Цадах, по неведомой причине выбравший меня своим другом, не позволял Дармешу опомниться, а остальные степняки прятались от непогоды под навесом скал, я рванула туда, откуда мы приехали. У меня совсем, совсем не много времени.
Узкая тропа, размытая водой, скользила под ногами. Небо грохотало, заставляя пригибаться. Дождь яростно хлестал по лицу, не позволяя разглядеть практически ничего. Одежда промокла почти мгновенно, сердце грохотало в груди, дыхания не хватало.
Оскальзываясь, спотыкаясь от обилия камней, я бежала прочь от места стоянки, надеясь, что успею укрыться до того, как Дармеш выберется из повозки.
Не слыша ничего кроме шума дождя и грохота грозы, я рухнула в грязь лицом, когда что-то резко больно стянуло мою лодыжку, дернув назад. Мокрый песок попал в рот, в нос, так что я в первое мгновение едва не задохнулась, приподнявшись на руках и стирая грязь с лица рукавом. За ногу еще раз дернули, едва не вырвав конечность, что заставило меня быстрее перевернуться, чтобы уставиться в темные, безумные глаза Дармеша.
