— Он ранен был. Не до того ему было, — при моих последних словах хатагтай с облегчением прикрыла глаза, что-то пробормотав едва слышным шепотом. Помня, что без вопроса не получить ответ, а все же рискнула, — Почему спрашиваете, хатагтай?
— Мой сын хоть и знает, что у женщины сложная судьба в любое время и среди любого народа, но он гордый илбэчин. Не всякий мужчина согласится жить с тем, что к его женщине прикасался враг.
— Мы как-то говорили с Эргетом, — вспомнила я тот день, когда мы впервые ехали по степи вдвоем, — и он сказал, что хорошая жена — большая ценность. Что иногда и чужого ребенка можно своим назвать, если жена того стоит. Да и враги его уже не ходят по этой земле, а к предкам отправились.
— Так-то это так, МенгеУнэг, но слухи по степи стелятся, — кивнула Галуу. Вынув из небольшого сундука, что стоял рядом, длинные бусы из красного камня, украшенные серебряными подвесками, хатагтай протянула их мне. — Я рада, что ты вернулась целой и невредимой. Переодевайся, приводи себя в порядок, и отдыхай.
Чистое белье, вымытые волосы и нормальная постель в спокойном месте, которое можно назвать домом — что еще нужно для счастья усталому человеку? Опустившись на чистое покрывало из овечьей шерсти, по которому узором были вышиты птицы, я прикрыла глаза. Пусть я не до конца понимала, от чего Суара могла ночевать в юрте Эргета а я нет, и для чего бабуля колдуна следит за ДуЧимэ, но с этим всем было довольно просто смириться, находясь здесь, в улусе.
* * *
— МенгеУнэг! МенгеУнэг! — счастливый знакомый голос отвлек меня от работы. Все, что могло упасть в дороге, должно было быть снято на пол, пока улус не двинулся в сторону орды. Я как раз несла корзину с редкими статуэтками, переложенными соломой, которые предстояло спрятать в одном из сундуков на телегах, когда меня поймала ДуЧимэ.
Девушка исхудала. Глаза, похожие на огромные темные камни, теперь занимали половину лица, но все же в ней до самых краев, как и раньше, плескалась жизнь. Присмотревшись, я поняла, что все же не права. Девушка выглядела счастливой, с тем затаенным блеском в глазах, который выдает влюбленных девиц.
— Я так рада, что брат так быстро тебя вернул, — вихрь из лент, кос и бус поймал меня в объятия, едва не раздавив ценную ношу и заодно чуть не придушив меня. Отступив на шаг, девушка быстрым взглядом осмотрела меня с головы до ног. — Ты в порядке.
В словах не было вопроса, только итог ее беглого, но внимательного осмотра. Подхватив меня под локоть, ДуЧимэ потянула меня вперед, туда, где собирали сундуки с ценным добром.
— Меня теперь одну на долго не оставляют. Мать с бабулей решили, что я совсем как дитя, раз умудрилась в улей перед хворью своей влезть, — степнячка усмехнулась, помогая перекладывать предметы из корзины. — А еще мне перешивают свадебный наряд.
— И когда свадьба? — с интересом спросила я, разглядывая ДуЧимэ. В ней больше не было того беспокойства и тоски, что нет-нет, да и мелькали в темных глазах еще не так давно.
— Не знаю, — все же улыбнулась ДуЧимэ, не теряя того же свечения в глазах. — Когда вернемся в Орду, шаман выберет день, иначе нельзя. И так много законов нарушаем.
— Да, я помню, что девушек из родного улуса никто в жены не берет, — кивнула я, словно заражаясь улыбкой девушки и тоже растягивая губы.
— Долго трещать будете, госпожи? — сощурив глаза и уперев руки в бока, строго спросила Джай. — Мы скоро двинемся, а ни одна из вас еще свою лошадь не нашла. Поторопились бы, если не хотите с хатагтай в юрте ехать.
Немного пристыженные, мы все же сделали, как велела Джай. Люди, повозки, и большой юрт, что тянули сразу несколько десятков волов — все это, медленно и плавно двинулось с места. Позади тянулись большие стада илбэчина, поднимая облака пыли. По краям нашего каравана ехали нукеры и нойоны, со всех сторон слышался детский смех, лошадиное ржание, громкие разговоры. Люди были счастливы, словно печали прошлых лун остались позади.
Глава 44
В пути мы были несколько дней. Оказалось, что Орда тоже снялась с места, и передвинулась на новое становище, так что к концу нашего пути мы выехали к огромному, показавшемуся бескрайним, озеру, со стороны которого до нас доносился свежий запах воды. С печалью подумав, что мне не искупаться в нем, я тронула поводья, догоняя остальных. Впереди, как раскиданные белые камни, виднелись юрты Орды, до которых нам был еще не один час пути.
За прошедшие дни у нас было несколько остановок, довольно коротких, но как и все в степи, подчиняющихся погоде. Радовало то, что была возможность спуститься с седла и передохнуть в шатре хатагтай, так как моя выносливость не могла сравниться с привычками тех людей, что «родились на коне». Даже маленькие дети, которым перевалило не больше сем за четыре-пять зим, ехали верхом практически наравне со взрослыми. А иногда устраивали скачки наперегонки, поднимая облака пыли и уходя далеко вперед каравана, пока кто-то из нукеров не окликал их, заставляя вернуться.
Очередная остановка в середине дня, когда солнце уже висело над самой головой, но не жгло больше так невыносимо, стала сигналом к обеду. Утром у нас была только простая, быстрая еда и то, чем заполнили фляги. Сейчас же посреди степи ставили несколько огромных котлов, быстро заполняя их водой. Внизу, под большими чанами уже весело трещал огонь, пожирая хворост. Пройдет совсем немного времени, и в котел полетит перемолотый в пыль борц, а за ним и шарики курута. Потом в кипящее варево добавят масло, а может и немного зерна, купленного у паххетских купцов.
Пока животных вели к водопою, пока проверяли копыта неподкованных лошадей и отпускали их в стадо, пока приводили свежих, женщины быстро расстилали ковры прямо на земле, выставляя миски и раскладывая лепешки.
Протерев руки и лицо влажной тканью, убирая пыль, что налетела в дороге, я поднялась в юрт к хатагтай.
— Благородная, могу я дальше следовать здесь? — Галуу как раз поднялась с подушек, намереваясь выйти на воздух и проверить, как женщины выполняют работу. На самом деле, необходимости смотреть за ними не было, но я давно заметила, что только присутствие хатагтай успокаивает всех, словно они ощущают тогда больше уверенности и защиты рядом с этой женщиной.
— Да, МенгеУнэг. И я хотела с тобой переговорить, пока мы не соединились с Чоно, — кивнула головой хатагтай, выходя из Юрта и останавливаясь на площадке. Цепкий внимательный взгляд прошелся по открытой местности. Люди, давно знающие свои обязанности, действовали слаженно и быстро, так что Галуу, удовлетворенно вздохнув, спустилась к котлам, проверяя, вскипела ли варево.
Я шла позади хатагтай, надеясь, что она начнет разговор сейчас, пока мы не в дороге. Мне все еще было неловко находиться с ней в одном юрте, не смотря на то, что на время пути туда вернулась и бабуля Эргета и ДуЧимэ. Возникало ощущение, что хатагтай все время следит за каждым моим действием, оценивает и что-то ищет. За прошедшее время мы почти не разговаривали, да и старались с ДуЧимэ больше времени проводить верхом, так что теперь я чувствовала некоторое волнение, не зная, о чем пойдет речь.
