Подавив позорное желание быстро сбежать обратно на улицу и докричаться до бросившего меня Мирослава, я, тем не менее, начала делать осторожные шаги назад, ориентируясь вслепую, и едва не словила мини-инфаркт, резко впечатавшись в преграду, что обхватила меня знакомыми ручищами, закрывая мне рот ладонью, а другой прочно удерживая на месте. Если бы не знакомый аромат лимонника, я бы не признала Радомира, однако и его поведение никак не вписывалось в понимание происходящего, рождая такую панику, какой ещё со мной не случалось.
Я замычала, пытаясь вырваться, страшась, что всё повторится – а ну, как опять виновато какое-нибудь зелье? Только невменяемым мужчина вовсе не казался. Он держал крепко, но бережно, и я знала, что не освобожусь так просто, отчего по телу пробегали мурашки.
─ Дрожишь? ─ прошептал он, втянув в рот мочку уха. ─ Это правильно…
Ладонь неожиданно освободила мой рот, и я не могла не полюбопытствовать:
─ Что происходит?
─ Злостное нападение на маленьких пугливых ведьмочек, ─ со смешком отозвался оборотень, втискивая мои ягодицы в свои бёдра так, что я прекрасно чувствовала его возбуждение.
─ За каким хреном ты меня пугаешь, медведь?
За своё сквернословие я тут же, не отходя от кассы, получила шлепок по бедру. У Рада с его идеальным звериным зрением ловко получилось попасть точно в цель.
─ Твой рот такой дерзкий, девочка, ─ тоном змея-искусителя звучали его слова, и сознание медленно, но верно куда-то уплывало. ─ Просто уверен, что он способен на многое…
Щёки вспыхнули от сказанных слов, во рту пересохло от волнения, а потом я почувствовала, что в комнате мы не одни.
─ Она наверняка может им не только проклинать, ─ раздался хриплый голос Натана, медленно подошедшего почти вплотную ко мне в этом мраке. ─ Да, малышка?
Четыре мужские руки как-то одновременно оказались на моём теле, исследуя его, однако, не переходя границ. Пока не переходя, но это могло в любое мгновение измениться, и потрескивающий между нами воздух всё накалялся, грозясь взорваться. Или это что-то внутри меня нарастало?
─ Зачем всё это? ─ голос мне отказывал, как и конечности, которыми я должна была неистово отбиваться, но вместо этого просто позволяла себя трогать, будто куклу.
─ Затем, что тебе надо перестать нас бояться, Маша, ─ ответил Радомир, пальцами добравшись до груди и начав кружить вокруг уже давно возбуждённых сосков сквозь майку.
─ Я не…
─ Ты боишься, и это вполне оправдано, ─ перебил Нат, найдя мои губы и проходясь по их контуру. ─ Твой ужас до сих пор с тобой, хоть и превратился в обычный страх, чуть притупившись, но тебе нужно понять, что мы не изверги, ─ сказал мужчина, обжигая дыханием чуть ближе. ─ И темнота нам поможет.
─ К-как? ─ не без труда спросила я, медленно, но неотвратимо начиная утопать в этом чувственном сумасшествии.
─ В темноте обнажается всё тайное. И ты расскажешь нам, чего хочешь и от чего тебе на самом деле так страшно.
Одним уверенным движением Натан разорвал на мне майку, и его взгляд в темноте засветился ярко-жёлтым – оттенком, какого в природе просто не существовало, но он согревал, заставляя лёд в моей душе таять.
─ Боги, какая ты красивая… До безумия хочу трахнуть твою грудь своим ртом, ─ прорычал он, и между ног предательски дёрнуло. ─ Кажется, ты тоже этого хочешь, а? Хочешь мои губы вокруг твоих аппетитных розовых сосков? ─ горячее дыхание скользнуло по груди, но этот садист ничего не сделал. ─ Я не прикоснусь к тебе, пока сама не попросишь, Маш. Так как?
Наверное, я переняла его наглость за эти дни, но то, что я сказала, я бы вряд ли смогла озвучить в другое время с кем-то другим.
─ Ты хочешь мою грудь, но даже ни разу меня не поцеловал? ─ получилось даже хмыкнуть в его манере, и хмуро-оборотень явно озадачился.
─ А ведь она права, ─ улыбнулся за спиной Рад, целуя плечо и добираясь до шеи. ─ Какие мы невоспитанные…
В следующий миг Натан вновь склонился к моим уже покалывающим губам, чтобы доказать одной наивной маленькой девочке, что она не знает, каков он – настоящий поцелуй.
Так вот, ни черта я на самом деле и не знала…
И когда его язык ворвался в мой рот захватчиком, не давая и шанса на отступление, сметая все сомнения, робкий ребёнок во мне спрятался так далеко, как только смог. Ему явно не полагалось видеть то, что произошло дальше.
15.
Натан
План Мира был прост, как день, и в то же время, рисковали мы знатно. Лично я понятия не имел, как младшенькому в голову вообще ударила такая идея, но сдаётся мне, кое-какой пробел в его воспитании мы всё же допустили… Жирный такой пробел, но, как выяснилось, братишка сам его заполнил вполне себе успешно.
Рад, по ходу, вообще охренел, услышав такое из уст нашего неиспорченного Мирослава, хотя глаза заблестели от предвкушения, и как бы он ни прятал свои истинные низменные желания, они слишком сильно фонили, отзываясь во мне тоже. Мог ли я его винить, когда сам едва сдерживался от одной только мысли о ней в наших лапах? Едва ли.
Братец был прав в одном: Маша за столь короткое время начала вдруг значить для всех нас гораздо больше, чем её сила, а это означало только одно страшное явление в жизни любого оборотня. Явление, на которое у нас троих не было никакого права, но отказаться от этого уже не представлялось возможным, и оставалось лишь не облажаться ещё больше, чем мы уже успели…
С наступлением сумерек наша упрямая ведьмочка, наконец, вернулась. Мы с Радом ждали её весь день, сто раз обговорив стратегию, жутко нервничая и надеясь, что Маша всё-таки придёт сегодня, а не останется ночевать в избушке. И она пришла. Чуть нервничая, волнуясь из-за отсутствия света, пока мы затаились в комнате, наблюдая за её осторожными передвижениями – словно за маленьким зверьком, уже почуявшим рядом хищников. Но сегодня эта добыча не сбежит.
Я держался, как мог, когда Рад поймал девушку, а от её сопротивления мне поплохело, медленно срывая башню – встал так, что сделалось больно, и даже проснувшаяся к брату ревность ушла, уступая место сумасшедшему желанию присоединиться. Медведь не воспринимал Радомира, как серьёзного соперника, однако причина такого поведения зверя меня не волновала. Маленькая нахальная ведьма с её порочным ртом, пухлыми губами и дерзко торчащими сосками, которые хотелось попробовать – всё, о чём я ещё мог размышлять.
Запах её возбуждения, смешавшийся с нотками страха и нашей собственной похотью, ударил по обонянию, подстёгивая к более решительным действиям, но нельзя было перегибать, и взгляд брата, что сам еле держался в своих штанах, предупреждал об этом лучше всякого стоп-сигнала. Только вот не учли мы, вернее, как-то подзабыли, что наша конфетка тоже может быть достойным противником, потому-то стоило Маше упомянуть о неполученном поцелуе, я сорвался, набросившись на эти медовые губы. И правда, как это мы могли лишить нашу вредную ведьмочку такого удовольствия? Совсем с ней поехали…
