─ Поторопись, говорю, ─ прикрикнул я, пока мы рассекали лес, мчась, чтобы успеть до того, как Настенька совсем окоченеет.
Я уже издали видел, как она стояла, привязанная к дереву, где до неё оставляли стольких, что любое божество бы просто пришло в ужас от такого расточительства. Любое, но не я. Всегда было интересно, до чего способны дойти люди, столкнувшись с отчаянием, а узрев это собственными глазами, убедился, что они не достойны никакой милости.
Однако моя маленькая жертва заслуживала особого наказания, и я не мог унять нетерпение, всё ближе подходя к ней — такой замёрзшей, такой очаровательно-беспомощной, такой моей… Даже захотелось поиграть.
─ Тепло ли тебе, девица? Тепло тебе, красная? ─ старательно изображая старика, полюбопытствовал я, ловя какое-то больное, совсем ненормальное желание прямо здесь её раздеть, но Настенька даже со стариками не церемонилась.
─ Завались, д-д-дедушка!
─ Ай-ай-ай, ─ обогнул дерево, нервируя свою добычу, а сам пытался успокоиться. ─ Ты явно была плохой девочкой в этом году, Настенька… А знаешь, что получают на Новый год плохие девочки?
─ Хороших м-мальчиков? ─ выдала она, не представляя, как одна фраза способна вывести из себя чудовище.
─ Ремня по мягкому месту, ─ сказал я и не удержался от того, чтобы не ущипнуть. ─ А у тебя оно ой, какое мягкое…
Запах мёда снова одурманил, несмотря на мороз, и я совсем поплыл.
─ Убери руки, извращенец!
─ Ни за что… ─ руки ощупали всё, и я ещё раз удостоверился, что мне это не снится. ─ Всё это теперь принадлежит мне. Как и ты, девочка…
Я сбросил личину старика, мечтая насладиться её реакцией, и она оказалась просто выше всех похвал, когда ещё недавно ничего не видящие глазки наконец разглядели, кто предстал перед ними. А их сладкая хозяйка пришла в себя.
─ Ты?!
─ А я предупреждал, чтобы ушла со мной добровольно, Снегурка, ─ её похолодевшая щека такая нежная, а моя борода наверняка такая жёсткая, но мне всё равно…
─ Будь ты проклят! ─ с такой лютой, как эта зима ненавистью выдавила Настенька, что у меня в штанах всё напряглось, и я представил, как она будет говорить мне всё это, пока я в неё вбиваюсь.
─ Уже, моя снежная… Уже.
Я впился в её потрескавшиеся губы, слизав кровь, и удивился тому, какая же она сладкая. Такая же сладкая, как и сама моя пленница, обмякшая в моих руках, но до сих пор не потерявшая сознание, и оторваться от этого рта было почти мучительно.
─ Это что, настоящие гранаты? ─ схватив целую горсть бус, висевших поверх тоненькой шубки, спросил я и попробовал на зуб украшение, когда сумел остановиться. ─ А нет, было бы глупо надеяться, что в кои-то веки меня решили уважить. Может, просто убить их всех? ─ Сорвал побрякушки вместе с верёвками и кинул их на снег, где они застыли, словно свежие капли крови.
Настенька проследила взглядом за их полётом, и в нём отразился ужас, будто и сама она подумала о том же, а затем попыталась оттолкнуть меня.
─ Ты… Убил их… ─ наконец-то дошло до неё. ─ Да кто ты такой?
Давай, трепещи, моя маленькая, храбрая жертва. Трепещи и помни, кому теперь принадлежишь.
─ О, у меня много имён, Снегурка, ─ шепнул в искусанные мной губы, в глазах опять полыхнула ненависть, оставшись там тлеть. ─ Но тебе ещё предстоит со мной познакомиться, а теперь нам пора.
─ Нет! Оставь меня в покое, кем бы ты ни был! ─ с силой, какой в ней прежде не было, она вдруг оттолкнула меня, и на мгновение я растерялся, но уже в следующий миг нёс её к саням, горя невыносимой жаждой поскорее остаться с ней наедине. Жаль, до этого ещё придётся потерпеть. ─ Ты убийца, и я не собираюсь оставаться рядом с тобой!
─ Очень опрометчиво называть меня так, зная, что никуда от меня не денешься, малыш, ─ усмехнулся я, и напоследок шлёпнул по упругой непослушной заднице, устраивая строптивую девчонку на своих коленях.
─ Ну наконец-то явились! ─ выдохнул Обжора, и Настя перестала ёрзать, воззрившись на оленя так, будто я уже не представлял опасности.
─ Он… разговаривает, ─ вымолвила она.
─ Виноват, чего уж теперь? ─ откровенно издевался он, и остальная компания рогатых начала ржать, как кучка разбойников на тракте.
─ Заткнитесь и поехали! Не видите, вы её пугаете?
─ Мы? ─ хором удивились они, но спорить не стали — тронулись, почти сразу набирая запредельную скорость, и моя пленница вжалась в меня, позабыв, что должна вырываться, а у меня сердце замолотило от её близости.
Олени мчали всё быстрее, и когда впереди показались деревья, Настенька вся подобралась, мечтая если не вылететь из транспорта на ходу, то точно покалечиться, так что пришлось ухватить её понадёжнее. Наверняка синяки останутся, но я их вылечу…
─ Мы же разобьёмся! Что вообще происходит? ─ кричала она, когда мы медленно начали подниматься над землёй. ─ Мать твою, Дар! Спусти нас обратно!
И в тот момент, когда сани, наконец, взяли нужную высоту, взлетая над макушками деревьев, я развернул к себе совсем обескураженную малышку и впился в её губы, чтобы забрать этот глупый страх. Она застыла, не сопротивляясь, позволив мне взять своё, но я старался не напугать ещё сильнее. Во мне проснулась долбаная нежность, которой просто не могло быть, и я всего себя вложил в этот поцелуй, лишь бы дерзкая Снегурка хоть немного оттаяла.
─ Спокойно, снежная… Всё уже позади.
Мы преодолели границу между людским миром, и летели под звёздным небом, минуя северное сияние. Кроха с любопытством косилась по сторонам, а мне нравилась мысль, что вскоре я всё ей здесь покажу, и она полюбит это место больше, чем я сам.
«А тебя она полюбит? ─ не вовремя проснулся сучий голосок. ─ Неужели ещё тешишь себя надеждой, что она примет тебя такого?»
Нет, ты не испортишь мне такой момент, мразь!
─ Где мы? ─ сладкая девочка отвлекла от мрачных настроений, и я чуть не выпустил когти.
─ Дома, Настенька. Дома, ─ прижав её к себе крепче, ответил я.
Больше она ничего не сказала и даже не дёрнулась в моих руках, совсем затихнув. Я предпочёл думать, что она любуется красотами моего мира, а не размышляет над тем, как убить меня или отомстить. В любом случае, первого я ей просто не позволю, а вот за второе накажу так, что дважды подумает, прежде чем связываться…
─ Подлетаем, хозяин, ─ сообщили олени, пока я раздумывал над будущим, и сани медленно стали снижаться над ледяным дворцом, появляющимся из завихрений метели прямо под нами. Настя глаз не сводила с этого зрелища, подпитывая моё самодовольство, а когда мы опустились на главной площади перед огромным крыльцом, нас уже встречали.
