Артём дрожит, а я лежу, не шевелясь, уже понимаю, что сейчас узнаю что-то очень личное.
— Тем… — напрягаюсь, нахожу его ладонь и крепко сжимаю в своей.
— Я вырубился на дряхлом комоде, что стоял в коридоре. А когда проснулся, у нас в квартире уже были менты и скорая. Один из мужиков прижимал тело моей сестры, которое было красное и распухшее.
После этих ужасных слов мое сердце словно сжало тисками. Глаза наполнились слезами, в горле встал огромный ком.
— О, Боже…
Мне больно, как никогда. За него, за маленького мальчика, который прошёл через этот ад. И за взрослого парня, что держит это все в себе.
— Вика упала между кроватью и батареей, зима была, топили хорошо, естественно, малютка не выдержала такой температуры.
Больше не выдерживаю, поворачиваюсь к нему и крепко обнимаю. Слёзы душат, голова кружится.
— Все, все, молчи, любимый. Тихо… Тихо…
Не знаю, кого я успокаивала больше. Его или себя. Я не знаю, что сказать, чтобы ему стало легче, не могу выгнать из головы тот образ, который он описал.
— Я виноват, — говорит мне в волосы. Его уже не трясёт, но я слышу в голосе сожаление. — Я должен был сделать хоть что-то, но мне было всего пять, я попросту не смог открыть эту бл*дскую советскую дверь. Я же чувствовал, что что-то не так…
— Нет, это не твоя вина. Твои родители ужасные люди, — отвечаю сквозь зубы, теперь трясет уже меня. — Просто твари…
— Меня отдали в детский дом, который, по сравнению с жизнью в моей семье, показался раем, потом меня забрали твои родители. Мать спилась, а отец умер от туберкулеза в тюрьме через пять лет.
Снова наступает тишина. Я плачу, а Артём меня успокаивает, хотя в этой ситуации все должно быть наоборот. Злость такая накрывает, что зубы скрепят.
— Я понимаю, что так говорить нехорошо, но я рада, что их больше нет.
Произнесла без доли сожаления, они заслужили худшей смерти! Променять на водку своих родных детей, это просто отвратительно, для меня это ненормально, я такого никогда не пойму и не приму.
— Я тоже. Теперь ты понимаешь, почему я не принимал тебя как сестру? — спрашивает теперь уже очевидную вещь. — Потому что она у меня когда-то была, родная, единственная, моя. Когда ты родилась, первое время я на тебя смотреть не мог. До такой степени мне было хреново, меня выворачивало, в самом буквальном смысле, перед глазами долго стояло бездыханное тело моей сестры. Когда ты росла, мне было непонятно, почему жизнь так не справедлива, почему Вика родилась в такой ужасной семье и так трагично умерла, а тебя все так обожают, относятся как к настоящему сокровищу. Мою неприязнь к тебе заметил твой отец, заволновался, сказал, что если я это в себе не исправлю, то он избавится от меня. И я не виню его за это. В итоге меня отвели к психологу, с которым мы долго работали над моей травмой.
Ну папа, конечно… Хорошо, что Артём согласился пойти к доктору.
Все, что он рассказал мне, шокировало до глубины души, теперь я никогда не буду относиться к нему как раньше.
Даже не представляла, что он настолько сильный духом парень, нёс такой крест и не сломался, не удивительно, что порой он вел себя отвратительно. Я его не оправдываю, но теперь понимаю. Принимаю со всеми его болячками.
— Чувствовать такое это нормально, — говорю искренне, смотря в любимые немного грустные глаза. — Я на тебя не в обиде. Это ты прости меня за мою навязчивость, теперь я понимаю, как тебе было неприятно.
— Мне не всегда было неприятно. Когда ты повзрослела, я стал смотреть на тебя по-другому, — вот уже на лице появляется знакомая наглая ухмылка. — Думаю, что именно тогда я и влюбился.
— Что?
Я немного удивляюсь таким заявлениям.
— Что слышала, — прижимает, целует нежно, трепетно, так, как никогда до этого не делал. — А теперь я точно уверен, что люблю.
В груди в один момент запорхали тысячи бабочек. Я хочу кричать о своём счастье, а могу только прошептать:
— И я, я тоже тебя люблю...
Эпилог
5 лет спустя
— Дорогой, красное или синее? Я просто схожу с ума.
Никак не могу определиться с цветом! Купила два одинаковых платья, но никак не могу понять, какое идет мне больше.
Выглядываю на кухню, где за ноутбуком со сосредоточенным выражением лица сидит муж.
Муж!
До сих пор не могу поверить, что год назад Князев сделал мне предложение, а через полгода мы сыграли шикарнейшую свадьбу.
Свадьбу играли в нашем родном городе, городе, где мы выросли, дома у родителей, на этом настоял папа. Иногда мне даже казалось, что он ждал этого события больше, чем я сама! Ни разу в жизни не видела, чтобы он настолько сильно переживал, а все из-за того, что отдает замуж свою старшую дочь.
Между прочим, занимался подготовкой лично, а я была и не против.
Гостей было невозможно сосчитать, а на мне было самое красивое белое платье, играл оркестр, нас расписали прямо во дворе, в общем, все прошло по высшему разряду, и теперь на моем пальце сверкало красивое колечко, а в паспорте красовалась новая фамилия.
Князева.
Незадолго до свадьбы я благополучно закончила учебу, на работу пока не устроилась, да и в ближайшее время этого не произойдёт, на это есть особые причины.
Артём отрывает взгляд от экрана и переводит его на меня, осматривает с ног до головы. Его взгляд платонический и жадный, а он сам всегда готов сорваться с места и наброситься на меня.
Смотрю на него и в который раз подмечаю, какой же мой муж красивый, статный! Бизнесмен. Уже нет того раздолбая, который занимался всякого рода криминальными делишками. Он поменял свою жизнь от и до.
Нашел спонсоров и открыл первый ресторан, один из них был мой отец, много трудился, ночами не спал, два года работая почти бесплатно.
А сегодня нам предстоит быть на открытии второго, открытого за деньги, которые он заработал сам. Артём такой молодец.
— Красное, — хищно ухмыляется, проводя пальцами по своей щетине. — И надень то украшение, что я подарил на нашу годовщину совместной жизни.
Кулон, точно, именно так и сделаю.
Красное так красное, разве можно перечить мужу?
Артём поднимается со своего места, на нем уже надета чёрная рубашка и брюки классического кроя, он берет галстук и протягивает его мне.
— Я вот жду, пока ты мне поможешь.
Ухмыляюсь. Он прекрасно умеет завязывать его сам, но всегда просит, чтобы это сделала я. Почти каждый день, это уже превратилось в своего рода традицию.
Когда мой муж надевает пиджак, я не могу оторвать от него глаз. Сама ещё стою в пижамных шортах и топе, а он одет с иголочки.
