— Боже, ты отлично выглядишь, я уже начинаю ревновать. Все девушки будут смотреть только на тебя.
Смеюсь, зная, что так и будет. На самом деле во мне нет ревности, за пять лет наших отношений я поняла, что Князев никуда от меня не денется, как, впрочем, и я от него.
Уже не представляю без него свою жизнь.
— Главное, чтобы ты на меня смотрела, а не вредничала. И не бегала от меня, — кладет руки мне на талию и слегка сжимает. — Мне стоит переживать?
Сердце уносится вскачь, когда до носа доносится его аромат, это одеколон, который я ему подарила, он использует его только по особому случаю.
— А может и стоит. У меня как раз кое-кто появился.
Кокетничаю я, стряхиваю несуществующие пылинки с его пиджака. Только Артём напрягается и изменяется в лице, ведь он никогда не прекращал ревновать. Словно я давала повод.
— Кто он? — хрипит он.
Достаю из кармашка красную коробочку и протягиваю ему. Я хотела сделать это в ресторане, но передумала.
— Открой.
Он смотрит на неё так, словно она ядовитая, не реагирует никак, и мне приходится буквально впихнуть коробочку ему в руки.
— Нет. Нет… — он машет головой в стороны. — Лиз, когда ты узнала?
Он ещё не открыл, а уже понял, что там.
Я, что, настолько предсказуема?
Помогаю ему открыть и да, внутри находится положительный тест на беременность. Я принимала противозачаточные, но из-за суматохи, связанной с открытием ресторана, могла забыть. И вот результат.
— Неделю назад, я уже ходила на узи, говорят, пять недель, именно поэтому я от тебя и бегала, — слегка улыбаюсь, все ещё видя на его лице удивление. — Ты рад?
Мне не нужен ответ, я его прекрасно знаю.
— Рад? — моргает он пару раз, беря в руку тест. — Я прошу у тебя ребёнка сколько уже? Два года, три?
Даже больше, впервые он завёл разговор после того, как окончил вуз, но я понимала, что рано, ему нужно было встать на ноги, а просить денег у отца он бы не стал, а мне доучиться.
— Рано было, ты же знаешь, мы были так заняты рестораном…
Каждый день после учебы я была рядом с ним, потому что поставить дело на ноги очень сложно.
Бывало всякое, я даже работала официанткой, а он пахал на кухне, но это было раньше, сейчас муж занимается организационными вопросами, а я помогаю ему с расчетами.
— Ты неправильная женщина, ты должна была только отдыхать и думать о себе, а не помогать мне, — говорит он в который раз.
Первое время он хорохорился, его раздражало, что я лезу, по той причине, что он не хотел, чтобы я напрягалась. Говорил: Я мужчина, я сделаю все сам!
Ох, какие ссоры у нас были по этому поводу… А после не менее яркие примирения.
— Ну, так получилось, я всегда помогу тебе, — встаю на цыпочки и целую его в щеку. — Во всем.
Наконец Артём выходит из своего транса и крепко обнимает, поднимает над полом и кружит, оставляя мокрые поцелуи на моем лице. Очень быстро ему становится этого мало, и он уже пробирается руками под шорты, проворными пальцами поглаживает между моих ног.
— Иди ко мне, — срывается он на жалящие поцелуи. — Тебе же можно, да? Если нет, то я потерплю.
Волнение в его взгляде заставляет меня умиляться. Я закидываю ноги ему на бёдра и еложу по твёрдости в его штанах.
— Можно, токсикоз прошёл, — говорю с придыханием.
Артём несёт меня на небольшой диванчик, на кухне, который мы опробовали, наверное, тысячу раз. Укладывает на него, хочет навалиться сверху, как привык, но переводит свой вес на руки.
Заботливый мой.
— Люблю тебя, — говорит эмоционально, после кладет руку на мой все ещё плоский живот. — Вас. Я в шоке. Кто будет, ещё не сказали?
Смеюсь, кончено, нет, там такая крошка, что ещё не понятно. Наверное, стоило сходить на узи вместе с ним, но у нас ещё будет возможность.
— Хочу девочку, — говорю хрипло, когда Артём опускается ниже, одаривая поцелуями живот. — Вику. Ты не против?
Я боялась это произносить, потому что для него это больная тема, но увидев в его взгляде восхищение, сразу расслабляюсь.
— Святая женщина, за что мне такое счастье?
Всегда краснею с его комплиментов, которые он начал говорить все чаще. Повзрослевший Артём — это мечта любой женщины. Сильный, темпераментный, в меру строгий и, кончено же, только мой.
— Я тоже задаюсь этим вопросом, — улыбаюсь, ощущая в груди трепещущее тепло. — За какие заслуги мне достался такой сводный мерзавец…
