Пока же Том, а если учитывать его внутренний настрой — «Томмиган», неторопливо прошел через здание аэровокзала, внимательно и незаметно следя за окружающими. Вышел на площадь с автостоянкой, заполненной легковушками. У выходя его уже ждал старый знакомый, один из личных водителей Кеннеди, и кстати, неплохой стрелок, Уильям (Билл) Грир. Поздоровавшись, он проводил Томпсона к новенькому Форду «Тандерберд»[7] последней модели.
Вырулив на шоссе, Билл резко набрал скорость. К удивлению Тома, путь машины пролегал мимо Вашингтона, который они объехали по кольцевой трассе И-495. Грир на несколько мгновений отвлекшись от дороги, пояснил, что встреча состоится в купленном для Джона отцом небольшом доме, неподалеку от дистрикта. После чего замолчал, и весь отдавшись дороге, прибавил газу и помчался, обгоняя попутные машины словно стоячие. До нужного им поворота машина долетела, словно самолет, на котором Томпсон добрался сюда. И только незадолго перед поворотом Грир умело сбросил скорость и вписался в поток автомобилей.
Свернув и проехав буквально пару миль показавшейся Тому смутно знакомой дороги, они оказались перед высокими воротами с надписью: «Частная собственность». Не успела машина приблизиться, как они предупредительно открылись.
Встречал гостей еще один охранник. Поздоровавшись, он предложил пройти в дом и отдохнуть с дороги, пока подъедут остальные приглашенные. Однако Томпсон едва успел принять душ и переодеться, как тот же охранник пригласил его на совещание.
Томпсон вошел в гостиную, где уже собралось человек девять — десять, включая самого хозяина дома и его младшего брата. Джон, как всегда загорелый, словно только что с пляжа, встретил Тома дружески и, после обмена рукопожатиями, представил его присутствующим, как «полковника Томпсона, ныне журналиста». Первыми, с кем Том поздоровался стали Роберт Кеннеди, очень похожий на своего брата, только помоложе и менее впечатляющий внешне. И два ирландца, давно работающих на клан Кеннеди и самого Джека — Кеннет О'Доннел, подтянутый худощавый брюнет, выглядевший моложе своих сорока с небольшим лет, и Лоуренс О'Брайн, солидный полный мужчина лет пятидесяти с бросающимся в глаза широкоскулым лицом. Рядом с ними расположился Теодор Соренсен, моложавый англосакс с вьющейся шевелюрой, который, как знал Том, был близким помощником Джона, писал для него речи и помогал оформлять возникающие у того идеи в нечто понятное всем. Кроме этой четверки, в креслах посреди комнаты расположились также Стефан Смит, муж сестры Кеннеди — Джейн, Луис Харрис — видный специалист по изучению американского общественного мнения и Джон Бейли, председатель демократической партии штата Коннектикут. Чуть в стороне, у самого окна сидел похожий на француза брюнет, с недоверием и недоумением смотревший на Тома. Это был Пьер Селинджер, который до появления Томпсона как раз и занимался связями с прессой. Похоже, он гадал, зачем нужен в предвыборном штабе столь известный журналист и не означает ли это, что его собираются задвинуть на вторые роли. Поздоровавшись с ним, Том покачал головой, намекая на отрицательный ответ на невысказанные опасения и… застыл на несколько мгновений. В окне гостиной он увидел пейзаж, который не видел со времени войны и похищения. Тогда, в отпуске из центра подготовки, он удачно передал письмо Сталину и тут же попался мафиози, которые хотели выпытать у него сведения об украденных бандой Грязного Гарри ценностях. Впрочем, Том быстро опомнился и никто, кроме продолжающего смотреть на него с недоумением Пьера, ничего не заметил.
Едва Том уселся в кресло, Джон Кеннеди начал совещание, объявив, что он собирается бороться за президентский пост на выборах шестьдесят восьмого и все здесь собравшиеся войдут в его предвыборный штаб. Обсуждение начали с распределения предполагаемых обязанностей каждого из присутствующих. Селинджер должен был заниматься связями с прессой, оба ирландца — тактикой предвыборной кампании и организационным ее воплощением. Соренсен, как и предполагал Том, стал чем-то вроде начальника оперативного отдела и спикера, занимаясь идейным наполнением кампании и речами кандидата. Смит отвечал за финансовую сторону, Харрис, само собой — за изучение мнений избирателей, Бейли — за связь с партийными структурами демократов. Ну, а Том должен был наладить взаимодействие с армейскими кругами, Агентством и военно-промышленным комплексом. Из-за чего, кстати, и разгорелась первая серьезная дискуссия на этой встрече.
— Прекращение войны… Неожиданная идея… Значит, Вьетнам, по твоему мнению, мы должны уступить комми? — удивленно уточнил у Тома Соренсен.
— Понимаешь, Тедди, Южный Вьетнам нам по всем признакам, не удержать никоим образом…, - Том несколько минут приводил внимательно слушающим оппонентам аргументы. Которые, как это было известно только Кеннеди и его брату, взятые из доклада его группы действующему президенту. — А вот поторговаться за него с Советами, при этом еще и прекратив непопулярную среди избирателей войну, будет очень полезно. Учтите также, что северо-вьетнамцы не ортодоксальные коммунисты. Скорее — «розовые», вроде тех же социал-демократов из Швеции. Причем с сильным националистическим азиатским душком, что позволяет надеяться внести рознь в их отношения с Советами.
— Интересно…, - протянул Теодор. И переглянувшись с Джеком, спросил. — А что конкретно можно будет у Советов за это получить, по вашему мнению?
— Я, в принципе, пока не анализировал возможные варианты. Но могу сразу предложить — гарантии безопасности Китайской республике[8], Камбодже и Лаосу, переговоры об ограничении стратегических вооружений.
— Неплохие предложения, господа. Предлагаю обдумать, — признал Джон Кеннеди, завершая эту дискуссию. После чего разговор перешел на обсуждение проблемы программы «Великое общество». Которую в принципе придумал и ввел в свою предвыборную программу как раз республиканец Никсон, а Джонсон просто перехватил. Но реализовать пока реально не смог, все застряло в местной бюрократии и коррупции. Но говорили об этом не долго, собственно спор был лишь по тактике использования имеющихся фактов по коррупции.
— Все предложенное можно и нужно использовать, — задумчиво заметил Джек. — Но не хватает какой-то особой, необычной и… я бы даже сказал, ключевой идеи. Такой, чтобы не только избирателей, но и промышленников и политиков захватила.
— Полет на Луну, — медленно и неторопливо проговаривая каждое слово ответил Том. — Возобновить программу… Можно даже совместно с русскими. Рекламная акция века. Кроме того, позволит привлечь компании, которые теряют военные заказы в связи с прекращением войны во Вьетнаме. Какая им разница, каким образом получить прибыль? А тут вроде как и положительный имидж получается, переход на мирное производство.
— Которое в случае успеха позволит получить и новые технологии, в том числе — двойного назначения, — подхватил идею Роберт.
— А если наладить взаимодействие с русскими — можно будет и у них что-то новое выведать, — тут же заметил Кеннет.
— Богатая идея, — согласился Соренсен.
— А заодно и нашим партнерам-соперникам по выборам в партии покажем наше превосходство, — добавил Бейли. — Не думаю, что кто-нибудь еще, тем более после категорического решения Линдона о прекращении финансирования, выдвинет такую идею. Я- за…
