[1] Французское название дельты Меконга и прилегающих, самых южных областей Вьетнама.
[2] Для тех, кто не смотрел — «Труфальдино из Бергамо или Слуга двух господ». Двухсерийный музыкальный фильм по мотивам пьесы К.Гольдони. В главной роли К. Райкин
[3] Намек на слова из диалога Гамлета: «Прогнило что-то в Датском королевстве»
Как начинаются войны
Кто-то, кто-то на борту самолета
Взял и все бомболюки открыл
Кто-то, где-то, посередине лета
Взял и зеленые джунгли напалмом залил…
Доброе утро, Вьетнам!
Здесь все позволено нам!
К. Михайлов (Строри)
Военная авиация, как заметил Том, развивалась после войны намного медленнее, чем в его «воспоминаниях о будущем». Поэтому наряду с реактивными сверх- и дозвуковыми самолетами летали и боевые винтовые машины прошлой эпохи. Такие, как этот хорошо знакомый ему по Корейской штурмовик А-1 «Скайрейдер», сейчас разбегающийся по только что восстановленной взлетной полосе, и даже дирижабли[1]. Последних в Бьен- Хоа не наблюдалось, как, впрочем, и «чопперов». Но американские и южновьетнамские «Скайрейдеры» на стоянках присутствовали, как и американские реактивные тактические бомбардировщики Б-57 «Канберра». Правда последние, в первую очередь стоящие на краю аэродрома, выглядели не слишком хорошо после вчерашнего обстрела. Пять из них вообще, по словам сопровождающего группу журналистов представителя армии, восстановлению не подлежала. К этим потерям надо было добавить десяток погибших, в том числе четыре американца и пару уничтоженных «Скарейдеров» и несколько вспомогательных аэродромных машин. В общем, налет на базу, стоящую совсем недалеко от столицы — Сайгона, вьетконговцам удался.
Журналисты, среди которых затесались и Том с Саймоном, галдели и щелкали фотоаппаратами. Том с деловым видом заносил непонятные значки в блокнот, параллельно оценивая ситуацию и разглядывая, как арвины[2], облепив, словно муравьи, покореженный штурмовик с уныло опущенным крылом и половиной хвостового оперения, толкают его в сторону от стоянки.
«Профессиональный налет. Очень профессиональный. Подтащили на подходящую поляну пару пусковых на четыре направляющих для неуправляемых ракет каждая. Успели дать три залпа, затем бросили заминированные пусковые и растворились в джунглях. Подоспевшая охрана обстреляла пустышки, а при попытке выйти на поляну и захватить установки потеряла полдюжины убитыми и столько же ранеными. А установки, судя по описаниям и остаткам лафетов, не заводские. Самоделки, но выполнены на высоком уровне и хорошо, профессионально пристреляны. Да и ракеты… не старые «катюши», а что-то новенькое. Компактное и дальнобойное, из новых русских разработок. Вывод — Вьетконг получил не только оружие, но и инструкторов из Бакбо[3]. А скорее всего — целые подразделения. Слишком профессионально для партизан. Придется это озвучить в докладе, — Том не знал, одобрят ли такое решение в Центре. Но полагал, что не ошибается. Да, война во Вьетнаме стоила американцам и вьетнамцам большой крови. Но она, по мнению Толика, стала альтернативой возможной Третьей Мировой и во многом предопределила кризис в Америке семидесятых. «Если бы только в Центре ТОГДА смогли воспользоваться этими возможностями… Старичье чертово из ЦеКа…» — думая об этом, но сохраняя неизменно внимательное выражение лица, Том слушал объяснения капитана, рассказывающего, что днем ранее с этой базы «Канберры» нанесли удар пятисотфунтовыми бомбами по выявленным на севере республики базам «террористов». Уточнять район бомбардировки представитель военных, моложавый подтянутый капитан, похожий на артиста Кларка Гейбла, благоразумно не стал.
«А вьетнамцы сразу же отреагировали. Причем стреляли именно по стоянкам бомберов. Связь у них неплохо налажена, как разведка, — отметил Том, пока Саймон фотографировал один из «летающих памятников Британской Империи», посеченный осколками взорвавшейся рядом ракеты. — Точно «памятник», теперь уже не летающий, — подумал он, невольно вспомнив историю появления этой машины на вооружении ВВС. — Англичане всегда любили давать своим бомбардировщикам имена крупных городов Империи, словно подчеркивая ее масштаб и мощь. Реактивный бомбардировщик с большой скоростью, высотой и дальностью полета англичане задумали еще во время войны, на основе опыта использования скоростных легких «Москито». Однако пока машину проектировали, собирали и готовили к первому вылету, вместо империи уже появилось Содружество. Так вот и стало название бомбардировщика своеобразным воспоминанием о былом величии Острова. Ну, а когда в Корее выявилось, что имеющиеся у нас бомбардировщики никуда не годятся, начались попытки срочно исправить положение. Истратили ни одну сотню тысяч долларов, но все что выходило у наших фирм, годилось только для показа на полигонах. А заодно стоило, как кабриолет для короля. Хорошо, что среди высших чинов в штабе ВВС нашлись умные люди и фирма «Мартин» получила возможность выпускать лицензионный, слегка измененный вариант «англичанки». А ведь эта машина во многих странах будет летать до конца века», — размышления Тома прервал армеец, предложивший пройти в столовую и освежиться чем-нибудь холодным. Журналисты, изнывавшие под солнечными лучами, оживились и загалдели еще сильнее, словно стая вспугнутых кошкой ворон. Пока группа шла к столовой, Томпсон успел заметить взлетевшую девятку южновьетнамских «Скайрейдеров», увешанных, словно рождественская елка, бомбами и ракетами, и поднявшуюся возле исправных Б-57 суету.
В сборно-щитовом здании столовой работало сразу два кондиционера, создавая прохладу, приятно бодрящую после душной, почти как в финской бане, жары на улице. Журналисты, оживившись, загалдели и устремились к столикам, на которых стояли покрытые капельками росы бутылки пива и кока-колы. Том, опередив группу журналистов из южных штатов, первым уселся за стол, стоящий около окна. Отсюда открывался отличный вид на стоянки «Канберр» и рулежные дорожки, по которым к ним уже подвозили прицепы с бомбами и ракетами. Явно готовился «удар возмездия». Но куда? Этого, естественно, Томпсон не знал и даже не мог выбрать самый вероятный вариант. Поэтому он и не стал волноваться, взял бутылку колы и не торопясь, сделал пару глотков, продолжая одновременно следить за работами на аэродроме, слушать, о чем рассказывает офицер по связи с прессой, и думать.
«Да, французы, потеряв Северный Вьетнам и пытаясь сохранить хотя бы Южный, сделали ставку на «императора» Бао Дая. Но у того была хотя бы видимость легитимности, на юге многие не хотели жить под коммунистической властью… Свергнувший его Нго Динь Дьем был уже нелегитимен и быстро начал конфликтовать со всеми, от армейских чинов, французов, католиков до буддистов. И вот тогда Америке пришлось делать ставку на армейцев. Как ни боролся Дьем с возможной угрозой, ослабляя командование армии, а тем самым (парадокс) и саму армию, а также ее возможности разбить партизан, ничего не помогло. Военный переворот генералам удался, но он же окончательно разрушил всю систему власти. Теперь без прямой поддержки США ни одно правительство Южного Вьетнама существовать не сможет. В общем, типичная попытка бежать вверх по лестнице, ведущей вниз… и никого, пожалуй, убедить в этом не получится. Разве что лично Эл-Би-Джея. Военным нужна «маленькая победоносная война», промышленникам — тоже, чтобы не допустить уменьшения военного бюджета. И только президент, с его идеями «общества процветания», на которое нужны немалые средства, пока сдерживает их аппетиты, — за окном, тем временем, творилось что-то настолько интересное, что Том даже не заметил, как прибывший из штаба посыльный увел капитана. — Черт побери, они же подвешивают бомбы по минимуму, — после Кореи Том некоторое время работал в отделе, занимавшемся авиацией, и в таких нюансах разбирался, не зря прикомандированные летуны его хвалили, — это же… они собрались бомбить Северный Вьетнам?». Он развернулся и жестом подозвал Саймона. Тот подошел, посмотрел в окно. Понятливо кивнув, незаметно, чтобы не обратили внимания конкуренты, настроил висящий на груди фотоаппарат и пару раз щелкнул затвором. Предосторожность сработала, никто не среагировал. Помогло и то, что оставшиеся одни, журналисты разгалделись, словно школьники без учителя. Очень, по мнению Тома, напоминая стаю воробьев, дерущихся за хлебные крошки.
