По всей поверхности скрижали расстелился барельефный рисунок кристалла озарения «Живая Молния». Его грани, скреплённые концами между собой, постоянно шевелились и пропадали, если я отводил от них глаза. Сколько я ни напрягался, не мог охватить взглядом весь узор из треугольничков. Сосредотачивался на сплетениях граней левой части — упускал из виду правую. Глядел в центр — терял восприятие граней по краям рисунка.
Судя по возгласам досады других учеников, это было всеобщей проблемой.
— Да как запомнить это мельтешение? — взвыла громче всех Сана Нугвари. — Грани в этом узоре словно муравьи, разбегающиеся сразу в сто разных направлений!
— Меня тошнит, — сказал какой-то высокий парень с пышной причёской, похожей на «афро». Зажав рот рукой, отбежал от своей скрижали.
Кто-то забулькал и закашлял — уже стошнило. Рвота выплеснулась на скрижаль, вызывая брезгливые восклицания окружающих.
А учитель Гиан Атти ходил среди нас и посмеивался:
— Да, дети, усвоение озарений — это нелёгкий труд, требующий напряжения всех сил. Пока вы не усвоите этот узор — озарение не станет вашим. Путь Двенадцати Тысяч Граней — это не лёгкая прогулка по Саду Киналла, как вам втолковывали детские учителя.
Реоа Ронгоа вторила смеху учителя своим бибикающим хихиканьем.
Сдержав тошноту, я отвёл взгляд от неуловимого барельефа:
— Но разве Внутренний Голос не должен напомнить нам этот узор?
— Все новички задают этот вопрос, — начал Гиан Атти. — Дело в том, что…
— У меня есть ответ, можно я?
— Нет, Реоа, помолчи. Отвечая на вопрос Самирана, скажу, что ваш Внутренний Голос не запоминает больше, чем запоминаете вы сами. Когда вы одолеете первый слой узора озарения, Внутренний Голос поможет не забыть его. Но усвоение следующих слоёв граней узора будет таким же сложным, как и усвоение первого.
— А сколько всего этих слоёв? — спросила Сана Нугвари. Девушка отвернулась от своей скрижали, прикрыв рот рукавом туники.
— У меня есть отве…
Учитель Гиан Атти повысил голос:
— Количество слоёв равно силе озарения. У незаметного — всего один, у тусклого — два. И так далее, до шести узорных слоёв у яркого озарения.
— О Создатели, — пробулькал кто-то.
— Дети, — снова улыбнулся Гиан Атти. — Созерцание узора упрочняет Линию Духа. Чем дольше вы созерцаете, тем толще и твёрже она становится, тем быстрее она поможет вам усвоить новые слои узора.
— У меня уже глаза болят от… созерцания, — сказала Сана Нугвари.
— Отдохни. Пусть кто-то другой займёт твоё место у Скрижали.
— Дай мне, моя очередь, — забибикала за моей спиной Реоа Ронгоа.
Я недовольно дёрнул плечом, отгоняя назойливую девушку.
Пересилив тошноту, я уставился на узор озарения «Живая Молния». Его мельтешащие грани раздражали зрение, из глаз потекли слёзы, застилая узор. Утерев слёзы рукавом, я прошипел:
— Нет уж! Я тебя засозерцаю, чёртов узор…
Как ни странно, но именно после этой угрозы грани левой части узора успокоились: одна за другой встали на свои места и места и затихли. Я переместил внимание на правую часть: каждая грань узора озарения подсоединилась к другой и замерла. При этом левая часть не расползлась, оставшись крепко соединённой — грань к грани, вершина к вершине.
Тошнота достигла такой силы, что я вынужден был постоянно сглатывать, что вызывало ещё больше тошноты. Я уже готов был отказать от «запоминания узора» и уступить место Реоа Ронгоа, как весь узор перестал шевелиться.
«Ты запомнил незаметное озарение «Живая Молния», — сообщил Внутренний Голос. — Хочешь усвоить это озарение как наследованное?»
— Нет, нет!
Я перепугано отскочил от Скрижали. Не хватало ещё случайно усвоить хрен знает что!
Учитель Гиан Атти уже стоял рядом со мной:
— Не бойся, Самиран, запоминание узора не равно его усвоению. — Он похлопал меня по плечу: — А ты молодец, не сдался, прошёл испытание.
Услышав похвалу, некоторые другие ученики ревниво встрепенулись и уставились на свои Скрижали. У всех лица залиты слезами. А некоторые скрижали залиты рвотными массами. Замотанная в тряпки Служанка ползала на полу и сгребала рвоту учеников в кувшины прямо голыми руками. За нею шла вторая Служанка и поливала каменный пол водой из кожаного ведра.
— Есть! — воскликнул ученик с причёской «афро». — Я тоже запомнил первый слой!
— И ты молодец, — согласился учитель. — Все, кто закончил первый слой, могут покинуть зал и отдохнуть. Продолжим нашу учёбу через некоторое время.
* * *
Я вышел на ту площадку с колонами и перилами, где в прошлый раз тусовались ученики Дома Опыта. Тошнота ещё клокотала у меня в животе, поэтому есть не решился, хотя проголодался. Достал из сумки кувшинчик с водой и вынул из него деревянную пробку.
Вода пахла землёй и травой, что неудивительно — ведь Служанка набирала её в колодце, расположенном на кухне. А воду в этот колодец, как я узнал от папы Самирана, подавала одна из многочисленных «подземных рек», которые прокладывали товарищи из предназначения Поддерживающих Твердь. Они же следили за наполненностью этих рек водой и бесперебойной её циркуляцией.
— О, вот и ты, Самиран, — сказал Хаки Энгатти, подбегая ко мне. — Надо поговорить… Ты чего такой бледный?
— Усваивал узор.
— А! Твой первый узор. Ха-ха! А я усвоил своё наследованное озарение легко и быстро.
— Как?
— Важно иметь сильную и крепкую Линию Тела.
— Но учитель сказал, что Линия Духа…
— Да, можно и через Линию Духа, но это путь слабаков, а не воинов.
— Ясненько. Так что тебе надо от меня?
Лицо Хаки приняло серьёзное выражение:
— Ты уже принял своё целительское предназначение?
— Нет ещё. Я подумываю над тем, чтобы стать Поддерживающим Твердь…
— И не думай! — замахал руками Хаки. — Зачем тебе?
— Э-э-э, ну, чтобы поддерживать твердь. Как это делает мой отец. Неплохо зарабатывает, между прочим.
— Да ты посмотри на их учителя! Он похож на старую тётку с бородой. Хочешь стать таким?
— А превращение в бородатую тётку неизбежно для предназначения Поддерживающих Твердь? — усмехнулся я.
— Это самое скучное предназначение! Ты целыми днями будешь возиться в Нутре Дивии, месить грязь в подземных реках или латать энергетические вены и силовые жилы. Даже в храме служить веселее.
— Разве латание энергетических вен и силовых жил летающей тверди — это не работа во славу Дивии?
— Во, славу, во славу, я не спорю. Но, поглоти тебя грязь, я-то думал ты не трус.
