— Я правильно понял, — спросил я, набирая второй черпак, — что благоволения можно было получать в любом храме прошлого, не важно каких богов он проповедовал?
Старик кивнул.
— Значит, у вас тут тоже есть Скрижаль Выбора?
— Где-то одна-две стоят, да. Не помню в какой комнате… Храм-то большой.
— И благоволение тоже можно получить в вашем храме?
— Конечно. Но никто давно не ходит в Храм Движения Луны за благоволением. В последний раз это было в те времена, когда борода моя была черна, как ночь.
Я зачерпнул ещё воды:
— Но почему люди всё-таки бросают одну веру и придумывают новую, если все верования дают одно и то же?
Танэ Пахау задумчиво произнёс:
— Основная толпа жителей живёт, под собой не чуя летающей тверди.
— Что это значит?
Старец провёл рукой по своей белой бороде:
— Сейчас в Дивии стало много таких жителей, которые усвоили какое-нибудь яркое озарение, но не сделали его своим предназначением.
— Почему?
— Потому что — ленивые дураки.
— Хм.
— То-то и оно. Эти дивианцы считают себя возвышенными только от того, что родились на Дивии.
— Весь мир у их ног, — вставил я.
— Вот-вот, очень мудрое замечание, молодой человек.
— Но разве они не правы? Разве рождение на Дивии не знак благоволения Двенадцати Тысяч Создателей?
Старец снова провёл рукой по бороде:
— Если сбросить этих нерадивых дивианцев в грязь, в город какого-нибудь нижнего царства, то они перестанут отличаться чем-либо от низких жителей.
— Почему?
— Если они не служат своему предназначению в Дивии, то почему они будут служить ему в низком царстве? Бездельник — везде бездельник. Что в грязи, что в небе.
— А раньше было не так?
— Спрашиваешь! Во времена царства Движения Луны никто не ленился. Все служили своему предназначению. Каждый Храм Движения Луны строго следил за делом каждого. Благоволения не раздавались направо и налево, по любому капризу. А теперь что? Сплошная лень, разврат и «Игра Света». С низкими не воюют, а торгуют, как с равными! Тратят свои озарения и золото на постройку и украшение акрабов, да носятся на них по небу, как птицы перед штормом. А одежда? Срам сплошной. Женщины перестали полностью покрывать грудь и ноги!
— Есть такое, — кивнул я. — Очень красиво.
А старец горячо продолжил:
— И вообще, раньше одежду делали вот какую, как мой халат. Всю жизнь ношу и не изнашивается. И это обычная ткань, без всякого озарения! А сейчас такую разве делают? Ткачей-то не осталось нормальных. Всё покупают у низких! А те разве могут дать такой ворс и плотность? Ага. Куда там! А железо-то какое стали выплавлять? Ржавеет после первого дождя! Или вот еду взять: мясо озарённое варят! Додумались же. Раньше поел простого озарённого хлеба — и в бой с низкими! А теперь мясо жрут, но и не воюют, вот и растолстели все.
Я понял, что разговор перетёк в русло «в старые времена было о-го-го, не то, что сейчас». Даже почудилось, что ещё немного и старец скажет: «Сталина на вас нет!»
— Ваша правда, — поспешно согласился я. — Заодно хочу поблагодарить вас за спасение.
— Я тебя ещё не спас, — заметил Танэ Пахау. — Ты сейчас всё расскажешь мне. Откуда ты пришёл на летающую твердь? Почему речь твоя звучит неправильно, будто ты недавно выучил наш язык? И почему у тебя двадцать четыре тысячи граней? Сколько живу, никогда такого не слышал.
— А если не расскажу?
— Я верну тебя к твоим преследователям.
Я выпил очередной черпак воды. Потом сел на холодный пол рядом с фонарём и сказал:
— Меня зовут Денис Лавров. Я сознание другого человека в теле этого мальчика. На самом деле я прибыл из…
* * *
Танэ Пахау слушал меня так же, как мама Самирана: внимательно и не перебивал. Теперь я знал, что это одно из правил этикета Дивии. Если ты попросил кого-то рассказывать, то сиди молча и слушай, не перебивая и не задавая тупых вопросов.
Как и мама Самирана, старец не стал спрашивать меня, что такое «цэрэушник», «Узбекистан» или «Яндекс-навигатор».
Рассказав о своём перемещении в тело Самирана, я поведал и о том, что было дальше. Как вычислил воров граней, а так же то, что моё перемещение стало ошибкой во время грязного колдовства.
— На самом деле ворам граней нужны не грани, а Моральное Право, которое они научились повышать в обход благоволений, — завершил я.
Танэ Пахау погладил бороду:
— Мало кому дано знать, что было на самом деле.
Я усмехнулся:
— Но вы-то, конечно, знаете?
Старец поднялся с лектуса и как-то слишком проворно прошёл по комнате. Провёл морщинистой ладонью по бокам лунного макета, стирая пыль.
— Хотя я и знаю, что в теле этого мальчика — мужчина, но навряд ли ты старше меня. Поэтому я могу звать тебя «мальчик». Так вот, мальчик, та всемогущая воля, которая вытянула тебя из твоего тела и перебросила в другое, не может быть подчинена никаким ворам граней. Там, где ты, невежественный, видишь ошибку, я вижу непостижимую волю.
— Но воры граней…
— Воры граней были проводниками этой воли, но никак не её источниками. Мерзавцы, обманывающие Создателей ради получения поддельного Морального Права, были сами инструментом свершения воли.
— Подождите… вы хотите сказать, что я здесь не случайно?
— То, что нам кажется случайным, кажется таковым из-за нашего ограниченного знания. Движение Луны… то есть Двенадцать Тысяч Создателей свершили свою волю, сведя воедино твой дух, тело Самирана и грязное колдовство воров. Более того, они привели тебя ко мне, к тому, кто может не только ясно увидеть твои удвоенные грани, но и рассказать тебе о том, что нет никакой случайности в произошедшем.
Вот теперь старец удивил меня ещё сильнее.
— Я не понимаю. Вы же сами сказали, что Создатели — это религиозная выдумка, как когда-то выдумкой было Движение Луны или Звёздные Исполины.
— Неважно, как каждое поколение называет неведомую волю. Они могут назвать её силой Движения Луны, или даром Двенадцати Тысяч Создателей, или сном Моваха. Воля, управляющая Дивией и озарениями граней, существует вне зависимости от того, как о ней судят подчинённые сей воле.
— Но зачем тогда эта «неведомая воля» призвала меня сюда?
— Ты сказал, что видел руины Дивии.
— Да. Город обнаружили на большой глубине возле города Самарканд…
— Нет нужды упоминать названия ваших грязных и низких городов. Главное — ты видел Дивию погребённой под слоем земли.
