Ни один нормальный человек не смог бы встать после таких ранений. Даже откатиться не смог бы. Нормальный просто нормально умер бы после удара топором в грудь.
Но озарённые — не нормальные люди.
«Живая Молния» поддерживала функционирование моего тела, словно я был некромантом, который вызвал к жизни собственный труп. Если Реоа Ронгоа не исцелит меня раньше, чем погаснет озарение, то стану настоящим трупом.
Но исцелять во время поединка — запрещено. Я должен или признать поражение или свалиться замертво. Далее всё будет зависеть от расторопности и таланта целителя.
«Нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином», — вспомнил я слова Хаки.
В начале боя, после первого же удара топором в грудь, я был готов сдаться. Я понял, насколько Инар Сарит сильнее меня. Но против своей же воли продолжил поединок. Теперь сдаваться глупо: я почуял слабость соперника. Я даже лишил его оружия! Главного его преимущества!
Лишь бы успеть до того, как «Живая Молния» перестанет действовать…
Искорёженный шлем мешал обзору, я снял его и отбросил.
Инар Сарит перехватил кинжал левой рукой, сделал выпад в мою сторону. На этот раз он двигался медленнее и бил без «Тяжёлого Удара», видать все ресурсы его Линий были потрачены на «Телесную Крепость» и на прыжок «Проворства Молнии».
Я увернулся от всех трёх выпадов и продолжал держаться на том расстоянии, где кинжал меня не задевал. Тогда Инар взял кинжал за лезвие и приметился, чтобы метнуть его.
Используя «Проворство Молнии», я начал быстро перемещаться туда-сюда, не давая прицелиться. Попробовал вызвать «Крылья Ветра», но они погасли, так и не успев поднять меня над ристалищем.
Инар не рискнул метнуть кинжал в бестолково мечущуюся, но проворную цель. Тяжело дыша, он кружил на месте. Следил за мной, выбирал момент…
Моя Линия Духа, взбодрённая «Живой Молнией» успокоилась, хотя и заметно утончилась. А вот Линия Тела дрожала, как струна балалайки. Я ещё некоторое время могу убегать от качка, но потом упаду без сил. Тогда как Инару Сариту нужно всего лишь один раз метко бросить кинжал.
Но бегать я не намеревался.
Отработанным ещё на тренировках в Доме Опыта движением, я снял с пояса новую вязку и расправил её.
— Твою же грязь, — зло пробормотал Инар Сарит.
Перехватив кинжал обратно за рукоятку, он обновил озарение «Телесная Крепость»: по фигуре качка пробежала едва заметная волна жёлтого света.
Инар Сарит перешёл в глухую оборону. Он явно боялся верёвок!
Я посмотрел на иероглиф «Затухание» возле «Живой Молнии» — осталось совсем немного. А моей Линии Духа, истраченной на другие озарения, не хватит на её обновление.
Инар поступил разумно. Ему не надо атаковать. Ему нужно всего лишь дождаться, когда я умру.
* * *
«Живая Молния» не устраняла болевые ощущения. Она их как бы приглушала, загоняя на периферию сознания. Она же скрепляла моё истерзанное тело некоей силой, позволявшей ему двигаться, как здоровому.
Поэтому я, намотав конец верёвки на правую руку, смог расправить грудь, хотя в ней трещали сломанные кости грудной клетки. Поэтому я смог взять за металлическую петлю на другом конце верёвки и вытянуть левую руку, плечо которой дважды проткнуто насквозь кинжалом.
Но кровь всё так же хлестала из ран, и никакая молния её не остановит. Верёвка тут же пропиталась кровью.
Потрескивая костями грудной клетки, перебросил верёвку за свою шею. Теперь положение моих растопыренных рук и полусогнутых ног выглядело так, будто я вышел из душа и решил вытереть спину верёвкой вместо полотенца.
Приняв эту новую исходную позицию для набрасывания пут, я тут же провёл атаку — крутанулся и выбросил конец верёвки с петлёй в сторону Инара. Тот ожидаемо легко увернулся.
«Всякий, в кого летит петля твоей вязки, способен увидеть её и уйти, — учил Илиин. — Поэтому открытый бросок петли ты должен сопроводить скрытым движением. Желательно — молниеносным».
Разучить этот приём оказалось сложнее всего. Илиин даже привёл из подвала Дом Опыта нескольких слуг и, вооружив их палками, заставил нападать на меня или ускользать от моей петли.
И я учился ловить слуг. Учился обманывать их внимание, бросая в них петлю, а сам сокращал расстояние до них на «Проворстве Молнии» и набрасывал на шею или руки второй конец. Потом перехватывал первый конец и, совершив несколько гимнастических движений, связывал слугу, защёлкивая замки на петлях.
Мне всё это казалось до крайности странным! Ведь я всё ещё мыслил, как нормальный человек из своего времени. Обращение с вязками больше напоминало гимнастические танцы с лентой, нежели боевой приём для пленения противника.
Но если добавить к этим гимнастическим танцам сверх способности, то ситуация резко менялась.
«Проворство Молнии» ускоряло перемещения настолько, что можно добежать до противника намного раньше, чем до него долетит петля, только что брошенная тобой же. И пока враг уворачивался от обманной петли, ты связывал его тем концом, который был у тебя в руках.
Мне было трудно воспринимать вязки не как верёвки с петлями, а как продолжение моих рук. Особенно сложно было выучить способы обматывания тела преступника верёвкой. Ведь озарение «Отталкивание Вещества» изгибало верёвку в любых направлениях, словно та была щупальцем, а ты — монстром, который обволакивает жертву этим щупальцем.
Илиин остался недоволен:
— Ты слишком торопишься научиться всему, тогда как приёмы вязки нужно отрабатывать много дней.
— У меня есть только три дня до поединка.
— Много дней нужно учиться, чтобы просто правильно кидать петлю! Ещё больше дней — кидать петлю и совершать обманную молниеносную пробежку. И ещё больше дней нужно учиться тому, как правильно окручивать преступника верёвкой, вязать узлы и замыкать замки.
Но мне пришлось изучить всю последовательность пленения, а не только правильный бросок. И я за три дня научился кое-как ловить слуг.
Но слуги — не воины. Во время тренировки они боялись прикоснуться ко мне. Даже палками били мимо меня. При этом постоянно поправляли свои тряпки, чтобы невзначай не открыть своё лицо и тем самым не оскорбить светлого господина. А когда я сам касался их, пытаясь провести сложное опутывание верёвками, они покорно замирали, даже боясь дышать.
…
И вот я в очередной раз бросил петлю, а Инар Сарит увернулся. Он уже поверил, что в моём арсенале нет других приёмов, кроме кидания петель. По изменившимся движениям его тела, я предположил, что он сам готовился контратаковать.
Ещё бросок и последний рывок «Проворства Молнии». Моя Линия Духа исчерпана…
Инар Сарит и не предполагал вероятности того, что я окажусь рядом с ним быстрее той петли, от которой он уворачивался!
