На груди сияла табличка:
ЭТОТ ЧЕЛОВЕК
КОТОРОГО ЗОВУТ ХОРЕМ
ПРИСЛУЖИВАЕТ СОСЛОВИЮ ОБМЕНИВАЮЩИХ ЗОЛОТО
И НАХОДИТСЯ ПОД ЕГО ПОКРОВИТЕЛЬСТВОМ
Челядинец поклонился нам:
— Сие защитное одеяния скроет его обладателя полностью. Ни одно озарение его не обнаружит.
— Мы атакуем врага открыто, — ответила Маджа. — Мой отряд не прячется по кустам.
— Прятать такую Линию Тела, как у вас, светлейшая и солнечная госпожа, было бы страшным преступлением. В нашем доме есть броня и для таких выдающихся, вои…
— Мне не нужны доспехи, — оборвала Маджа. — Нужны им.
Челядинец просканировал меня и Реоа опытным взглядом и как бы в восторге прошептал:
— Ах, какие прелестные молодые воины. Защитники Всеобщего Пути! Я всё понял. У нас есть то, что вам надо. Прошу вас, следуйте за мною.
Глава 18. Мёртвые локоны и воинские знаки
Хорем подвёл нас к постаменту, на котором медленно крутился в воздухе набор доспехов, похожий на тот, что носил Илиин и многие другие небесные стражники.
Челядинец снял с постамента нагрудник, сцепленный с наспинником кожаными ремнями, и протянул мне с поклоном:
— Прошу вас примерить. Можете сделать это здесь или в уготованной для этого комнате.
Я хотел пойти в уготованную комнату, но Маджа нетерпеливо отобрала нагрудник и сунула мне:
— Здесь надевай. Некогда нам. Поторопись.
Утро в казарме нередко начиналось с того, что по команде Маджи мы начинали быстро облачаться в доспехи, раздеваться и снова облачаться. Поэтому я без труда проскользнул между нагрудником и наспинником и самостоятельно затянул ремни, закрепляя их на теле.
— Ах, какой величественный… — начал было челядинец.
Маджа сняла с воздуха наруч и бросила мне. Челядинец всё понял и начал проворно снимать доспехи и подавать мне. Он молча помог мне затягивать ремешки. Только изредка цокал и закатывал глаза, как при виде чего-то необычайно красивого.
А Маджа и Реоа пошли дальше — искать доспехи для целительницы. Их сопроводила челядинка в расшитом драгоценностями халате и с табличкой на груди, сообщавшей, что она прислуживает сословию Обменивающих Золото.
Кстати, я впервые видел челядинцев, которые принадлежали не роду, а сразу целому сословию. Ещё я сделал вывод, что лавку «Золото, железо и небесный камень» содержало именно сословие Обменивающих Золото, а не как обычно, сословие ремесленников или оружейников.
Это обстоятельство выбивалось из принятого в Дивии сословного разделения сфер труда и влияния. Вероятно, финансисты сословия Обменивающих Золото уже настолько опухли от золотых граней, что начали заходить на бизнес-территории других сословий. Это, конечно, не прибавляло им популярности.
Нагрудник и наспинник сидели не слишком плотно. А ремни уже затянуты до упора.
— Надо мне Линию Тела нарастить, — виновато сказал я челядинцу.
— Не вы должны облегать доспехи, а они вас, — заявил челядинец Хорем. Затем щёлкнул пальцами и крикнул: — Эй, кто там из мастеров свободен? Надо доспехи подогнать молодому воину.
Подбежали несколько младших челядинцев, одетых менее броско, чем Хорем.
Мне даже не понадобилось идти в мастерскую. Я просто снял нагрудник и отдал им.
Один челядинец подтащил сундук с инструментами. Вынул из нагрудника все ремни и начал подрезать и перешивать их. Другой мастер схватил нагрудник обеими руками: раздался скрежет и треск — доспех покрылся светящейся треугольной сеточкой. Другой мастер тоже наложил руки на доспех и мгновенно раскалил его до красноты.
Хорем внимательно следил за этой операцией и руководил:
— Не так сильно, уменьшайте! Легче, легче, говорю вам, остолопы!
Остолопы пыхтели и сопели, меняя размеры доспеха.
Потом они положили нагрудник и наспинник на постамент и обдали облаком холода: раскалённое небесное стекло зашипело и потемнело. Остыв, приняло привычный голубоватый цвет с лёгкой прозрачностью.
Другой мастер проворно продел укороченные ремешки и закрепил их.
— Готово, — сообщил мне челядинец Хорем. — Извольте примерить.
Я изволил — ещё тёплый доспех сидел, как влитой.
Вернулась Маджа и оценила мой вид:
— Настоящий небесный стражник.
— Истинный, истинный небесный стражник, — закивал челядинец Хорем, не подозревая, что сравнение с небесным стражником — это издевательство.
— И последнее, — протянул мне шлем челядинец.
Шлем сделан из толстого, полупрозрачного небесного стекла. Изнутри оббит толстой, но мягкой кожей. Надевался он плотно, как перчатка на руки. Мои волосы так сильно прижало, что они спустились на глаза. Как-либо протолкнуть локоны под шлем не получилось — слишком длинные, а кожаная подкладка не оставляла зазора.
— Шлем придётся переделать под ваши потрясающие волосы, светлый господин, — сказал челядинец Хорем.
— Так переделывайте.
— Сей шлем изготовлен искусным мастером и весьма сложен. Его подгонка займёт один день.
Но самая старшая не хотела ждать. Отряд Маджи Патунга должен сверкать новой бронёй и оружием сегодня, когда мы прибудем на ветролом, чтобы помогать небесной страже.
— Побрейте его наголо, — приказала самая старшая.
— Но, Маджа! — запротестовал я.
— Наголо.
Курчавые и плотные волосы Самирана, которыми я восхитился сразу после переселения в тело, выросли в пышные локоны. Мне нравилось запускать в них ладони и пропускать между пальцами. Только тот, кто начал лысеть ещё до тридцати поймёт эту радость.
Челядинец Хорем усадил меня на пустой постамент от доспехов. Другой челядинец принёс ящик с ножами, кувшином воды и коробочкой ароматной мази. Бритьё клиентов — не редкость для оружейной лавки.
Смочив голову, продавец намазал её пахучей мазью и начал ловко срезать волосы ножом.
Слипшиеся, мёртвые локоны упали под мои ноги…
Прощайте волосы и в этой жизни.
На лысую голову шлем сел ещё лучше.
* * *
Маджа достала из своей сумки четыре шкатулки и отдала челядинцу. Тот переложил их в широкие карманы своего халата и поклонился. Он уже понял, что Маджа — из славного рода. Пересчитывать грани в её шкатулках было бы оскорблением.
Я же — меркантильный человек из двадцать первого века. Я подсчитал. В одной коробочке обычно помещалось от двух до трёх тысяч золотых граней. Броня обошлась самой старшей в десять-двенадцать тысяч золотых граней. Недостижимые для меня деньги.
— Ну как вам… тебе… — пропищала за моей спиной Реоа Ронгоа.
