Я обернулся.
Целительница всегда носила какие-то безразмерные халаты из плотной ткани, вдобавок расшитые золотыми или серебряными плашками узоров и иероглифами. Она напоминала отощавшую черепаху, которая несла на себе непомерно большой и тяжёлый панцирь. Черепаху с человеческим черепом.
Тёмно-коричневая одежда из озарённой кожи, отдалённо похожая на лёгкие и кожаные доспехи некоторых воинов, преобразила девушку. Но не так, как в сериалах преображаются «серые мышки»: снимают очки, дерзко взъерошивают волосы и превращаются в красавиц.
Фигура Реоа осталась тонкой, но уже не столь хрупкой. Длинные полы наглухо застёгнутой кожаной куртки скрыли тощий зад. Короткий ремешок стягивал куртку на талии, придавая её ровному телу иллюзию женственности.
Дополнительные накладки на голенях и бёдрах округлили фигуру, придав ей те изгибы, которые ещё не появились на девичьем теле.
Тощие пальцы паучка ещё торчали из рукавов, но обмотка из чёрной озарённой ткани покрывала ладони, придавая девочке сходства с кикбоксёркой, готовой надеть перчатки на забинтованные руки.
Плоскую грудь Реоа наискось обвивала полоска плотной чёрной ткани, на которой разместился цилиндр из полированного тёмного дерева. Назначение цилиндра — неизвестно.
Жилистая шея тоже обмотана защитной тканью. Поверх обмотки висели складки чего-то вроде шарфа непонятного назначения. Завершала наряд круглая кожаная шапка с металлическими накладками для защиты ушей и висков.
Не без злорадства отметил, что русые косы Реоа, сложно заплетённые и украшенные множеством заколок и подвесок, отрезаны напрочь. Иначе этому богатству не уместиться под шапочкой.
— И тебя обкорнали? — вздохнул я.
— Мне не жалко, — ответила Реоа. — Никогда не стригла волосы коротко. Оказалось — удобно.
— Тебе идёт.
— Это моё первое военное снаряжение, — зардевшись, пропищала Реоа. — Мне очень непривычно.
Я не удержался и искренне показал большой палец. Реоа с недоумением уставилась на него.
Убрав палец, пояснил:
— Я потрясён. Ты выглядишь опасной воительницей.
— Чего уж там… — засмущалась Реоа и погладила деревянный цилиндр на груди.
— А оружие? — спросил я.
— Вот же.
Реоа сняла цилиндр с петель и обхватила его посередине. Цилиндр щёлкнул и раздвинулся в обе стороны. С одной вырос тонкий длинный наконечник, с другой — закруглённое древко с пустым гнездом для кристалла в центре. Цилиндр превратился в очень короткое копьё, сантиметров в семьдесят длиной.
Такое я видел впервые. Вероятно, просто видел слишком мало, чтобы делать выводы о том, какие ещё виды коротких копий изобрели оружейники летающей тверди.
Реоа неловко крутанула оружие, чуть не воткнув остриё себе в подбородок.
Испуганно зажмурившись, отстранила копьё:
— Я ещё не очень умею…
— Заметно. Пойдёшь в школу Вуара Хоара?
— Обязательно.
Маджа Патунга расплатилась: семь шкатулок с золотыми гранями перекочевали из её сумки в складки халата челядинца Хорема.
Продавцы лавки сопровождали нас до самого выхода. Они, наперебой и не стесняясь, восхищались нашими внешним видом.
Челядинец Хорем едва не бился в экстазе, восклицая:
— С такими защитниками Пути Дивия может царить над миром, не опасаясь любой грязи!
Как только мы пересекли входную арку, челядинцы резко заткнулись и разошлись.
Интересная клиентоориентированность.
* * *
В казарму вернулись к началу заката. Огромный жёлтый шар солнца стремительно уходил за верхушки деревьев и крыши зданий.
На тренировочной площадке казармы ворочались в пыли Вибол и Инар Сариты. Облако пыли пронизывали оранжевые лучи солнце. Их топоры валялись поодаль, бликую жёлтыми вспышками.
Как обычно было у братьев, тренировочный бой превратился в поединок.
Хаки Энгатти ходил вокруг них и кричал:
— Бей. Кулаком бей! Целься промеж глаз! Да кто так бьёт, поглоти тебя грязь? Ты бы его ещё вязкой скрутил, слабак.
Сцепившиеся братья одновременно ответили Хаки, чтобы он шёл со своими советами на Ветроломы и спрыгнул вниз.
— Да, Хак, убейся об землю, — процедила Софейя Патунга, которая сидела на краю площадки, обхватив колени руками. — Ты не лучше нас.
— Лучше, — упрямо сказал Хаки.
Софейя фыркнула и перестала смотреть на Хаки.
Лотта Шерум спала на походном матрасе. Плотная ткань её розовой туники слабо шевелилась на ветру.
Неронг Кхарт и Маккаве Хево сидели рядом и ели варенное мясо, доставая его большой коробки с эмблемой рода Кхарт.
Нелюдимый Ио Варека снова сидел поодаль от всех. Таращил рыбьи глаза то на спящую Лотту и её оголившиеся ноги, то на Хаки.
А Хаки поставил руки в боки и заявил:
— В кулачном бою я одолею обоих братьев. И тебя, Софейя, в придачу.
Братья перестали бороться и поднялись.
— Давай, — предложил Вибол.
— Отвечай за слова, — поддержал Инар.
— Это будет славно, — усмехнулась Софейя и поднялась.
Хаки растерянно огляделся. И увидел нас. С облегчением закричал:
— Самая старшая в доме! Всем в ряд!
— Ого как, — пробормотала Софейя, оглядев затянутую в кожу Реоа Ронгоа.
Моя обыкновенная броня стражника не вызывала никакого интереса.
Мы выстроились вдоль площадки. Маджа оглядела нас:
— А где Эхна?
— Эхна — дрыхнет, — сказал Хаки. — Даже не знаю, как мы будем дальше с этой глухой и немой девкой? Как отдавать ей приказы? Хоть бы мычала в ответ, но от неё ни звука. Даже не храпит. Только воняет своими лекарствами…
Маджа дала Хаки знак заткнуться:
— Самиран, иди в казарму и позови Эхну.
Я с радостью побежал исполнять приказ.
Пусть глухая, пусть немая, пусть заносчивая, как все воины, но Эхна запала мне в душу. Даже остатки Самирана во мне согласились, что девушка слишком красива, чтобы обращать внимания на такие мелочи, как глухонемота.
Матрас Эхны расположен в наиболее неудобном месте казармы — в центре. Топовые места, конечно, были вдоль стен. Мне такого не досталось, но теперь я рад: мой матрас рядом с Эхной. Будем спать рядом.
Девушка лежала на спине, ровно вытянув руки и ноги, словно покойница в гробу. Повязки на носу уже не было. Прелестное лицо покрыто красными пятнами шрамов, и обмазано какой-то прозрачной и вонючей мазью.
Я встал над нею. Даже в таком неприглядном виде, Эхна уделывала красотой Сану Нугвари. Первое впечатление прошло, теперь я решил, что мамочку Самирана Эхна всё-таки не превосходит. Но всё рано на её уровне.
