Хаки поглядывал на нас с многозначительной важностью. Мол, а чего ещё ожидать, раз он второй старший в отряде с самого начала? Одновременно хотел показать всем, что удержит своё место любой ценой. Для этого сжимал и разжимал кулак, будто обещая сокрушить всякого, кто рыпнется на его место.
Реоа Ронгоа смотрела на знак с любопытством. Жизнь в казарме, воинские традиции и строгая иерархия — всё это было для неё абсолютной новизной. Умница понимала, что третье место ей отдано не за личные заслуги, а за славу рода Ронгоа.
Лотта Шерум обрадовалась своему четвёртому месту: не ожидала.
Вибол Сарит был как бы и рад, что на пятом месте, но и печалился, что его обогнала девушка. Обиженное лицо качка как бы говорило: «Её-то за какие заслуги?»
На шестом — я. И я доволен. Моё место — заслужено. Хотя… можно было двинуть меня и повыше.
Софейя Патунга расположилась на седьмом месте, откуда выказала плохо скрываемое недовольство. Она рассчитывала, что раз она и Маджа из одного рода, то вообще должна быть второй старшей. А тут не второе, а седьмое место!
Ио Варека вылупился рыбьими глазами на доставшееся ему восьмое место. Я до сих пор не понимал, какой отряду прок от этого нерадивого бойца. За что ему восьмое место? Только за то, что умел водить акраб?
Маккаве Хево досталось девятое место. Тряся своей афропричёской, парень сказал:
— Ничего, ничего. Скоро я буду вторым. Держись, Хаки.
— Жду, — с усмешкой сжал кулак Хаки.
Инар Сарит, мой недавний соперник в поединке, занял десятое место. И он не скрывал негодование:
— Это всё из-за поединка? Из-за поединка, да? Но он был нечестным. Самиран мухлевал с верёвками. На его месте должен был быть я.
— Победишь — будешь, — отозвался я, усмехаясь, что только мне заметно сходство с диалогом из одной советской комедии, которую часто пересматривал папа Дениса Лаврова.
По лицу Неронга Кхарт не понять, доволен он или не доволен одиннадцатым местом. Вообще тот, у кого выше место, получал больше жалования. Но род Кхарт остался богатым даже после того, как Карехи выкосили всех их старших. Наследство перешло к младшим, так что Неронг не бедняк.
Эхна Намеш с демонстративным безразличием нацепила свой знак с двенадцатым местом на грудь. Подозреваю, что если бы она сейчас вынула скрижаль и выбила на ней иероглифы, то они были бы примерно об этом:
ВЫ
ВСЕ
СЛАБАК
БОЛВАН
Я
ВАС
СКОРО
ПРЕВОСХОДИТЬ
Конкуренция воинов внутри одного отряда — один из инструментов воспитания свирепых и безжалостных убийц.
Мы получили настоящие знаки воинской принадлежности. Это сигнал к тому, что пора бороться за более высокое место в иерархии.
Глава 19. Восстание неразумных и безымянное мясо
Единственная карта Дивии, что я видел, висела в одном из учебных залов Дома Опыта. Всю поверхность этой большой овальной скрижали занимало высеченное из камня изображение Колец, улиц и домов Дивии.
У карты была масса недостатков. Она не подписана, поэтому догадываться о названии мест или направлений можно только с помощью Внутреннего Голоса. Центральная часть карты с Первого по Третье Кольцо не прорисована — сплошной гладкий камень. Это понятно: карту могли увидеть низкие, а им нельзя знать, что расположено в Сердце Дивии.
Карта обновлялась учителями вручную. Поэтому внесение контуров новых зданий и улиц запаздывало.
Но даже такая карта помогла понять структуру города.
Дивия состояла из двенадцати Колец, чьи стены разделяли город. Кольца в свою очередь пересечены четырьмя прямыми стенами. И кольца и стены были идеально ровными. Пространство между ними было заполнено собственно землями Дивии: скалами, лесами и лугами. И если Кольца выглядели упорядоченной структурой, то дома и скалы казались чем-то вроде ракушек, налипших на борт корабля.
Двенадцатое кольцо называлось Ветроломами — эти титанические объекты отличались от стен Колец размерами и формой.
Каждый ветролом представлял собой треугольник неправильной формы, чей верхний конец уходил высоко в небо. Та грань, которая направлена во внешний мир, была ровной, а третья грань слега прогибалась.
Словно огромные плоские хвосты, ветроломы поворачивались согласно движению Дивии, ослабляя давление встречного ветра на поверхность тверди. Без них все постройки, растения, да и самих жителей сдуло бы во время движения.
Внутри этих хвостов и селились те, кто не смог позволить себе жизнь в Кольцах.
Ветроломов было много, каждый носил своё название. Поэтому местные жители говорили, что они живут не в Двенадцатом Кольце, а на Ветроломе Пяти Гракков. Или на Непокорном Ветроломе. Или на Ветроломе Моваха. И всё в таком духе. Каждое топографическое название связано с каким-либо событием в прошлом Дивии.
Например, Мовах, как я узнал от учителя Гиана Атти, когда-то был богом Сердца Дивии. Якобы раньше он вершил суд над жителями и назначал благоволения или наказания. В него верили, как сейчас в Двенадцать Тысяч Создателей. Или, как когда-то, в Движение Луны.
Храмы Моваха были построены во всех Кольцах. В наши дни последний храм этого забытого бога, полностью заброшенный, остался на ветроломе его имени.
С Непокорным Ветроломом тоже всё ясно. Сколько-то поколений назад этот ветролом сломался и перестал исполнять команды Сердца Дивии. Целое поколение мастеров сословия Поддерживающих Твердь пытались исправить его. Ветролом починили, а название осталось.
А вот о происхождении таких топонимов, как Ветролом Смрадного Ветра или Ветролом Отрубленной Руки я ничего не смог узнать. Ни из Скрижалей, ни от учителей, ни даже от Хаки. Он вообще искренне сказал:
— Самиран, ты бы лучше тренировал Линию Тела, а не тратил время на бессмысленную чепуху.
Не смотря на свою важность для летающей тверди, ветроломы считались самым плохим местом для жизни. Земля там ничего не стоила, никто её не покупал и не продавал.
Я всё не мог понять почему? Но скоро всё увидел сам.
* * *
Илиин Раттар приказал нам прибыть на Ветролом Моваха к «наступлению темноты». Более точное время знала Маджа Патунга. От казармы до Моваха недалеко: ветролом располагался в том же секторе Дивии, что и казармы.
На этот раз все воины отряда не расселись в акрабе где попало, а расположились на скамьях в порядке иерархии знака воинской принадлежности.
Слева от меня сидел Вибол Сарит, облачившийся в свои лучшие доспехи. Справа — Софейя Патунга. Сегодня она надела лёгкие доспехи из тонких металлических пластин, скреплённых нитями небесного стекла. А на ленту прицепила шесть солнечных кругов. Седьмой держала в руке. Достоинство этой брони было не только в лёгкости, но и в том, что снизу она заканчивалась весьма короткой металлической юбкой. Я постоянно косил глазами на колени Софейи, расположившиеся почти рядом со мной. Даже обмотанные чёрной защитной тканью с наложенными на неё металлическими поножами они выгляди притягательно.
