Позвонив по номеру телефона, оставленному Ольгой, Ирина записалась на встречу, и была просто очарована психологом. Она себе представляла женщину средних лет с заторможенными реакциями, которая будет кивать и пристально разглядывать их с Ульяной. Но душевед оказалась молодой привлекательной дамой восточной наружности, по имени Манана. За полтора часа общения Ира изложила ей версию, которая частично соответствовала реальному положению вещей, но исключала безумные подробности.
– Я каким-то образом внушаю ребёнку свои переживания из-за проблем в моём прошлом, – поделилась Ирина.
– Знаете, обычно это моя реплика, – осторожно вставила Манана.
Услышала ли Ира что-то ошеломляюще-новое от психолога? Не факт. Но некую приподнятость настроя эта встреча всё же создала. Манана заверила, что Ульяна – нормально развивающаяся девочка, да, гиперчувствительная, но такое в наши дни сплошь и рядом.
– Ваши жалобы на её отношения с колготками и те необычные явления, которые вы отмечаете – одного поля ягоды. Ульяночка очень чувствительна, и физически, и эмоционально. Она считывает информацию там, где обычный человек ничего не видит. Вы не переживайте, есть методики, которые помогут сделать сборы на прогулку не такими болезненными.
«Какая смешная тётя», – думала Ульяна.
«Она ведёт себя так, будто я уже большая, разговаривает со мной, как со взрослой. Но я же вижу, что она будто в театре играет, на сцене».
Как взрослые играют, Уля видела на празднике Осени, там Виолетта Петровна притворялась, будто верит, что она Осень и пришла в гости к совершенно незнакомым детям.
«А на самом деле она видит, что я маленькая девочка. Я не знаю, как я стала маленькой девочкой, но я обязательно когда-нибудь расколдуюсь».
– Прости меня, Уля, – сказала ей мама вечером.
– Почему?
– Не почему, а за что. Я придумала про тебя всякое. Наверное, я плохая мама.
– Ты не плохая. Просто мы неправильно познакомились.
Неправильно познакомились. От трёхлетнего ребенка такое заявление – весьма сильная вещь!
Как бы то ни было, других детей и отношений у Ирины в распоряжении не имелось, нужно приводить в порядок то, что есть.
Как избавиться от чувства отчуждения по отношению к дочери? Вряд ли под силу какому-либо психологу или даже волшебнику с этим помочь. В сказках всемогущие джины предупреждают, что не могут вызвать ни в ком любовного отклика. Это включается как-то само. Из чувства вины, вежливого удивления вперемешку с раздражением вряд ли может вырасти сильная эмоциональная привязанность. Может, Ирина – какой-то генетический урод? Кем нужно быть, чтобы не расплескаться от умиления, как переполненная чаша со сладкой водой, при виде маленькой и очень миленькой девочки, которую она 9 месяцев заботливо вынашивала в своём чреве? Боже, слово-то какое. И вообще, ей странно было допустить, что Ульяна – тот самый ребенок из живота, тот пузожитель, которому она читала сказки, включала Моцарта, чьи толчки с замиранием сердца ощущала. Выпирающий холмик любить было куда легче, чем настоящую девочку с её истериками, бессонницами, соплями и прочими неудобствами. Она помнила, какой заботливой была её собственная мама. Ласково дула на царапины, выгоняла шваброй буку из-под кровати, целовала грязное ушибленное колено. А может, это было такое же притворство, как и великолепная и безоблачная семейная жизнь родителей? Ирина уже с трудом могла отделить настоящее от своих детских иллюзий. Может, так и должно быть, может, каждый родитель в душе никак не может полностью принять своего ребёнка? А материнское счастье, не более, чем краткие приступы эйфории, когда всё кажется не таким уж и ужасным. И в такие вот моменты и делаются высказывания, по которым судят о всепобеждающей маминой любви?
На третьем занятии у психолога Ульяна рассказала, что раньше была взрослой и работала учительницей. На пятом, в декабре, вдруг заявила, что скоро наступить день, когда её сбила машина. Тут уж даже жизнерадостной и рациональной Манане пришлось непросто.
– Вы не знаете, откуда у девочки такие фантазии? – осторожно спросила она после сессии.
– Это очень напоминает историю одной… одного бывшего члена моей семьи, – вздохнула Ирина. – Этот человек погиб ещё до рождения Ули. Они даже не родственники.
Пришлось без купюр рассказать психологу, чьи именно воспоминания пытается выдать за свои Ульяна.
– Вы думаете, это я каким-то образом смогла заставить Улю думать, что она знала моего первого мужа и погибла под колёсами автомобиля? – поинтересовалась Ирина после исповеди.
– Мне сложно что-то ответить, – психолог была обескуражена. – Я в своей практике ни с чем похожим не встречалась. Возможно, это действительно пережитый вами стресс передался дочери. Вы не замечали, какие факты она сообщает, только то, что вы сами знали, или что-то такое, чего вы точно ей сообщить не могли, даже мысленно?
Ирина на несколько мгновений задумалась.
– А вот это интересный вопрос. Никогда раньше с этой точки не смотрела на наши… странности. Действительно, чего-то неизвестного для меня Ульяна мне пока не говорила. Только то, что я сама легко могла узнать и связать с жизнью Анны Викторовны.
– Вот видите, – кивнула Манана. – Значит, связь между вами куда сильнее, чем вам кажется. На самом деле вы с ней очень близки, но по какой-то причине пока понимание этого у вас не включилось. Будем работать дальше.
То, что у её проблем может быть удобоваримое, хотя и непростое объяснение, буквально придало Ирине сил. Да, ей и раньше говорили, что всё поддаётся пониманию, но ведь в этот раз она изложила ситуацию как есть, без недомолвок и иносказаний. И вот, чудо, даже в этом случае не обязательно сразу приплетать какую-то чертовщину. Конечно, она согласилась поработать дальше. Они вместе с Ульяной что-то рисовали, лепили, делали задания телесно-ориентированного тренинга на приятие и доверие. Всё-таки, грамотная помощь – это сила. Ирина начала верить, что жизнь повернёт к лучшему, несмотря на то, что разрушено практически всё, во что она верила.
– Представляешь, Оль, – рассказывала она подруге. – Человек выслушал весь этот бред и не назвал меня сумасшедшей. Теперь я верю, что справлюсь. Мы с Улькой справимся.
– Вот видишь, а ты ещё оттягивала до последнего, не шла к Манане. Надо меня слушать, я умная и фигни не посоветую.
Они сидели на кухне в квартире Ольги, пили чай. Ульяна смотрела мультфильмы на компьютере в её комнате.
– Здравствуйте, – раздалось у Ирины над ухом. Она сидела к двери спиной.
– Ириш, знакомься, это Марта, – представила Ольга соседку. – Вы с ней ещё ни разу не сталкивались.
Ира с интересом посмотрела на вошедшую. Она помнила, что новая жительница квартиры связана с эзотерикой и прочим мракобесием. Девушка выглядела вполне прилично, но характер деятельности всё же в её облике прослеживался. Короткая стрижка, чтобы не заморачиваться причёской с утра, при ненормированном графике очень ценно. Запястье правой руки скрыто под мелким горошком тибетских чёток, на предплечье татуировка в виде миниатюрного китайского дракона.
