– Очень яркий сон, – сказала Яна.
– Я не уверен, что это сон. Кажется, это и правда было. А еще я начал вспоминать о ней какие-то факты, как о человеке. Например, она рисует. В детстве любила срисовывать картинки из книжек, потом пошла в художественную школу. У нее даже картины где-то были, она с собой одну кажется привезла, но я ее никогда не видел. Мы же встречались на улице, потом ехали ко мне. Было бы странно везти на свидание холст в раме.
– Это отлично, что ты о ней вспоминаешь! – обрадовалась экстрасенс. – Так мы ей не дадим погаснуть окончательно. Я в этом уже уверена.
– Зато я сам так рехнусь, – проворчал Илья.
– Вот хватит ныть, а! – Марта не выдержала, завелась снова. – Сделай хоть что-то полезное для своей девушки. Или мы Леонида помочь попросим.
– Да ну, – на Совкова эта угроза явно подействовала, – зачем он нам? Алёна его от него сама уехала, так что он не считается. Я помогу, просто иногда хочется понимания какого-то. Сочувствия.
– Ей его тоже хотелось, когда ты от нее избавлялся, чтобы с друзьями встретиться, – сурово отбрила его Марта.
– Да понял я уже, осознал, – Илья и правда выглядел раскаявшимся, – больше такого себе не позволю, ни с ней, ни еще с кем-либо. Я и правда потребительски к людям относился.
От такого откровения Марта даже дар речи потеряла, не ожидала, что Совок начнет как адекватный человек рассуждать. Что ж, возможно, он и не подведет.
Олег Трифонов нервничал. Парень плотного телосложения, с короткими, торчащими жестким ежиком волосами и снисходительным взглядом явно его прессовал. Не понятно, знает он что-то или нет, но было тревожно.
– Поймите, я с вами как неофициальное лицо говорю, – объяснял благодушно и как-то расслабленно следователь Сергей Конев. Но Трифонов ему не очень верил.
– Видите, мы даже беседуем у вас в офисе, а не у меня на работе. И я на входе не сказал, что из полиции. Очень надеюсь на вашу гражданскую сознательность и содействие в поиске девушки. И еще раз хочу предупредить, информация конфиденциальная. В интересах пропавшей разглашать ее нельзя. Иначе спугнем преступников.
Олег шумно вздохнул. Непроизвольно получилось. Что ему делать дальше? Молчать и ни в чем не признаваться? Да ему и признаваться-то, собственно, не в чем. Кто он? Мальчик на побегушках, не более. Его даже в ритуалы не допускали еще не разу. Он надеялся на нынешнее 21 декабря, меньше месяца осталось. А теперь сомневается, нужно ли ему это вообще. И зачем он вызвался взять на себя цифровой след девчонки? Дался ему этот ее «красивый» номер телефона! Пусть бы оставался он в «непривязанных». Так нет же, магистр велел отследить, все ли связи отсеклись, и номер оживили, тем более что это было просто. Цифры в отличие от людей не стираются без остатка, их легко ассоциировать с другими биографиями, если знать, как. Конечно этот парень, полицейский, не поймет, что случилось, ведь с точки зрения обычного человека все происходящее чистый бред.
Почему вообще поднялся вопрос об исчезновении человека? Этого не должно быть. Но есть.
Трифонов скучным голосом повторил свою версию – ни о какой Алёне Тумановой не слышал, а номер телефона у него уже давно, можно хоть запрос сделать в сотовую компанию. Не подкопаешься.
Сергей поблагодарил Олега, извинился за причиненное беспокойство и вышел. Зачем он вообще с ним встречался?
Если за исчезновением Алёны стоит чей-то преступный сговор, события надо подстегнуть, чтобы негодяи начали действовать, торопиться и совершили ошибку. Так, по крайней мере, рассуждала эта банда доморощенных детективов.
Серега не полностью был с этой компашкой согласен и не очень-то верил в реальность похищения девушки. Действительно, надоедают ей парни, вот она и сбегает сама. Но версию с тайной организацией проверить хотелось, а то мало ли что.
Он пробил адрес дома, в котором находился подвал, где довелось побывать Марте. Ей он верил, девушка вполне адекватная, врать не станет. Значит, есть некое место, в котором проходят несанкционированные собрания некоего культа. Заявляться туда не следовало, тем более что и законных оснований не было. Но информацию он все же нашел, о чем поведал уже во вторник вечером «эзотерическому патрулю», жадно внимавшему младшему следователю в том же кафе, где они встретились и до этого.
– По документам там ничего нет, просто служебное помещение, – докладывал Конев. – И у меня нет никаких оснований идти выяснять, происходит ли что-то в подвале, который числится за жилищным кооперативом. Такие вот дела. Но кое-что для вас есть. Несколько лет назад ремонт подвала оплатил некий спонсор. Просто из личных побуждений.
– Спонсор? – удивился Арсений.
– Ну, можно еще сказать меценат.
– С каких пор меценаты ремонтируют не детские площадки или еще что-то такое, а подвалы, где хранятся швабры? – удивилась Марта.
– По бумагам якобы подвал был в аварийном состоянии и один из членов этого жилищного кооператива выделил средства на реставрацию помещения. Там сделали полный ремонт и якобы оборудовали уголок отдыха для персонала. Смешно звучит, но не подкопаешься.
– А как его зовут, известно, этого благодетеля? – журналистка приняла стойку гончей.
– Милованов Артур Владимирович. В Москве он живет совсем недавно. С 2015 года. А раньше обитал в Самаре, но через два года после несчастного случая с сыном переехал. Увы, семья распалась, супругов общее горе не объединило, и отец семейства решил сменить локацию.
– В Самаре… как интересно! – задумчиво произнесла Яна. – А как звали его сына?
– Вениамин Артурович Милованов. Он погиб в 2013 году, возвращаясь домой после выпускного вечера. А что это вы так напряглись, знаете его, что ли?
Марта, Яна и Арсений ошеломленно посмотрели друг на друга. Как связать отца Вениамина с исчезновением Алёны, пока понятно не было. Но явно это было не спроста!
– Значит, отец того мальчика живет в каком-то из соседних домов, рядом с убежищем Ордена, – размышляла Марта, – и он решил безвозмездно сделать ремонт в подвале. Мне интересно, до этого времени там собирались жрецы, или только тогда и начали?
Как безутешный отец, потерявший сына, встретил членов Ордена? Чем они его смогли привлечь? Может, тоже стерли плохие воспоминания?
– Даже не знаю, стоит ли нам встретиться с господином Миловановым, или нет, – задумчиво сказал Арсений. – Он может быть одним из преступников. Или простофилей, которого развели на деньги шарлатаны.
– Я за второй вариант, – заметил Конев, – потому что следов преступления не вижу. Но если ты, Марта, завтра к ним поедешь, будь бдительна. Если что, я на связи.
После этого следователь поспешил к своей семье, а «поисковики» принялись выстраивать стратегию дальнейших действий.
– Безопасно ли будет связаться с отцом Вени? – все еще спрашивал то ли себя, то ли остальных Пруфов. – С одной стороны, от него есть шанс получить важную информацию, особенно если он тоже пострадал. С другой… не знаю… Может быть, позвонить ему уже послезавтра, когда ты сходишь в логово этих крокодилов?
