- Мы выставляем мага! – закричал судья с их стороны. – И ждём вашего!
Мы, не сговариваясь, повернулись, и увидели, как в нашу сторону медленно движется тёмная фигура, одетая в развевающиеся чёрные одежды. Однако, одеждой не обмануть, этого я узнала бы из тысячи. Потому что на площадку шёл брат Гриф.
- Так, я пошла сама. Я должна убить ту скотину, - я уже рванулась в сторону ворот, но Самоцвет придержал меня за руку.
- Стой, сестрица. У тебя есть скрытые таланты, но знать о них всем нашим врагам не обязательно. А если ты убьёшь его, как можешь, то скажут – ты нарушила правила. Бывший брат Гриф – не некромант, и если его убьют смертной силой – в глазах врагов мы проиграем.
- И что теперь? – будь прокляты все Дожди со всеми их ритуалами!
- Дозволь мне, - усмехнулся Самоцвет. – За соблюдением правил присмотрят Москит или Скорпион, а я с удовольствием выйду против этого нечестивца. Я знаю, как он бьётся, он, правда, тоже знает, как я бьюсь. Вот и поглядим, что из того выйдет. Но прошу заметить – нас сочли серьёзными противниками, если решили, что никто, кроме бывшего брата Ордена, не защитит их честь в этом поединке.
Мы смотрели, затаив дыхание. Как вышел Москит и поклонился судье с противной стороны. Как торжественно вышел Самоцвет и поклонился Грифу, и как тот смертельно побледнел – очевидно, прочитал во взгляде Самоцвета свою судьбу.
Ни единого возгласа с обеих сторон, ни единого громкого вздоха. Мы видели, как точно и безжалостно атаковал Самоцвет, как Гриф ставил защиту – неплохую в целом, но как же у него тряслись руки, неужели – от страха? Защита слетела, сам он запнулся, а потом повернулся – и побежал. Бегом. Сверкая пятками.
Молния из руки Самоцвета настигла его на бегу. Предатель Гриф некрасиво завалился носом в песок – да так там и остался.
Мы шумно выдохнули.
17. Крепись
Я смотрела с башни, как командиры Аль-Масуда убирают свои передовые посты – ближе к линии шатров. Ну да, Самоцвет, не возвращаясь домой, вместе с Москитом пошёл продавливать нам условия, и продавил-таки. Неделю к нам никто не приближается. А за неделю мы дозовёмся подмогу. Наверное.
Правда, оставался вопрос с припасами, и я пошла его решать, первым делом, как только спустилась с башни.
Господин Лири за последние дни ощутимо усох и осунулся, и нос торчал ещё более крючковато, и буйные кудри висели несчастными сосульками, и котта на плечах обвисла. А когда я пришла к нему в кабинет и воссела напротив, он и вовсе приуныл.
- Ну что, господин Лири, давайте считать, сколько мы продержимся. Если вы ещё пока этого не сделали, конечно.
- Сделал, - печально вздохнул господин Лири. – Но если вы желаете, то пойдёмте смотреть.
Конечно же, я желала. Потому что нужен глаз да глаз… да и мне самой, если честно, будет спокойнее, если я узнаю, что меня ждёт. Поэтому мы отправились в кладовые.
Что ж, ни одна мышь под ногами не прошмыгнула – молодец мальчик Мариус, нужно найти его и наградить. Но дальше всё было не так радужно – всё же лето, не осень, урожай ещё не собран. Зерно есть, мука будет, хлеб испекут. Кашу сварят. Есть оливковое масло, есть морковка и лук, есть вяленое мясо и сыр. Молока совсем немного, яйца кончатся послезавтра – потому что их привозят из близлежащих деревень, и сейчас очень вероятно, что не только не привезут, но проклятые Дожди всех ограбят, и нам ничего не достанется. Свежая зелень тоже есть, некоторое количество, и мёд, и лимоны с яблоками. Вода? Два колодца. И бассейн во внутреннем дворе, он же каким-то чудом наполнился?
- О нет, тот бассейн трогать нельзя, - замотала я головой.
Если местная храмовая сущность мне не примерещилась – то она чётко сказала, что вода в бассейне нужна.
Ну хорошо, на ближайшие дни еда есть, а дальше или призовём помощь, или я ещё что-нибудь придумаю. Наверное.
Дальше следовало распорядиться насчёт тела доблестно погибшего рыцаря Роланда. Я пошла в часовню, и обнаружила, что всё идёт себе понемногу – нашлось, кому то тело обмыть и обрядить, осталось понять, где найти священника.
- Скажи, брат Самоцвет, если мы попросим пропустить к нам священника, они согласятся? – спросила я у своего великолепного военачальника.
После утренних боёв тот успел выставить на стены караулы и провести тренировку – общую для магов и не-магов. И теперь отдыхал от трудов праведных во внутреннем дворе под оливой.
- Можешь попробовать. У вас здесь точно нет никого, кто бы справился? Какой-нибудь уважаемый человек?
- Так нет же, - виновато вздохнула я.
Следовало подумать раньше, но виной всему моё, не Барбарино атеистическое воспитание. Впрочем, местные объясняли произошедшее по-своему – склочным характером семейки Ливарио и нежеланием склонять голову ни перед кем.
А дальше вопрос о поисках привёл меня к тем местным жителям, которые знали что-то о ближайшей округе – то есть к Арнульфо Польо и его юным магам. Кстати, не отправить ли их потом к мастеру? Если выживем, конечно.
Юноша просветил меня, что священник, конечно же, есть, и это тот самый отец Бенедикт, который нужен, и что он нашёл приют под крылом матушки Польо. Я не была вот прямо уверена, что нужен именно он, но ведь дело такое, другого поблизости нет, верно?
В итоге Арнульфо связывался с кем-то в своём поместье, просил позвать матушку, извещал, что с ним всё хорошо, и с Бланкой тоже, и излагал нужду в отце Бенедикте. И отпеть, и вообще – укрепить местные сердца и души в тяжёлой ситуации.
Следующим действием к телефону позвали того самого отца Бенедикта – черноглазого, высокого, сухощавого, словно хорошо прожаренного на местном солнце. Тот был весьма изумлён покаянным видом хорошо известной ему Барбары – особы непокорной, дерзкой и дурно воспитанной, так прямо и читалось на его нахмуренном челе. Я же с самым смиренным видом принялась излагать свою надобность. И добавила в конце:
- Я понимаю, святой отец, что прошу вас о многом, но наши враги пока показали себя людьми, не нарушающими слова, и вы – служитель Господа, а не маг и не воин. Я буду просить, чтобы вас пропустили в крепость.
- Отнюдь нет, дочь моя, просьба твоя благочестива и законна. Я пройду сквозь ряды неверных, как нож сквозь масло, и пусть они только попробуют остановить меня!
Мне достался воинствующий святой отец? Неплохо, неплохо. Я поклонилась и сказала, что прямо сейчас отправляю гонцов во вражеский стан, а он ответил, что выводит из конюшни своего осла и отправляется в замок.
Конечно, за пределы замка меня никто не выпустил, то есть – Самоцвет вздохнул и сказал, что нечего лезть туда, где могут сделать другие. И назначил гонцами Медузу и Рысь, и велел Рыси чуть что – тащить Медузу в крепость понятно как.
Что ж, закрыли лица, отправились. Им навстречу выехала пара конных, встретились ближе к шатрам, чем к крепостной стене. Дальше один вернулся – видимо, понес известие, потом прискакал обратно. После чего все разъехались по своим сторонам.
