Они научились жить среди людей, ходить при солнечном свете, который для них стал безвредным, со временем и сами забыли, как выглядели когда-то. И сейчас эти монстры живут неподалёку от людей, но ведут себя очень скрытно. В каждом городе ежегодно бесследно исчезает множество мужчин и женщин, которых никто и никогда не сможет найти, потому что все они были убиты этими тварями.
В далёкие времена человечеству угрожало полное уничтожение, потому что через портал в наш мир прорывались всё новые изголодавшиеся убийцы, и тогда наши предки общими усилиями ведунов каким-то образом смогли закрыть его. В этой войне нас полегло великое множество, посвящённых осталось не так много и нам не хватает сил полностью уничтожить оставшихся на Земле монстров, но, контролируя портал, мы хотя бы сдерживаем основную массу чудовищ.
— Отец, ты здоров? — тихо спросил я, шокированный не рассказом отца, а тем, что он искренне во всё это верил. Я долго смотрел на него, стараясь понять всю глубину его безумия. От осознания того, что возможно мы с ним оба сошли с ума, я долго не мог прийти в себя.
— Странный вопрос. Это всё, что тебя в данный момент волнует? — совершенно серьёзно спросил он.
— Э — э–э… — протянул, не зная, что ещё говорить. Осознав, что мы оба безумны, решил, что ни в какого оборотня не превращался. Отец внушил мне эту мысль, будучи сумасшедшим. Сам же я по наследству получил не дар, а проклятие — вывернутый наизнанку сумасбродный мозг.
— Мог бы и спросить, что это за твари такие, как я спросил в своё время у своего отца.
— Да-да, просвети меня, — ошалело вымолвил я.
— Кощеи, так мы их называем.
— Боже! — выдавил я, всё более поражаясь его фантазии. — Сказочные кощеи бессмертные?
— Да. Они бессмертны, но вряд ли можно их назвать сказочными героями. Они пьют кровь, убивают людей. Да и называют их сейчас по-другому — вампиры, упыри. Но как не назовёшь, суть одна. Это враги человечества.
— Значит, по-твоему, вампиры существуют. И они наши главные враги, — выдал, глядя в глаза отца в надежде увидеть там хоть тень сомнения, хотя бы искорку разума, но его глаза были чисты и ясны, как у ребёнка — он искренне верил в то, что говорил.
— Ты всё правильно понял. В те далёкие времена человечество находилось на грани уничтожения, теряя всё новых и новых людей. Вампира убить почти невозможно, он очень быстр и силён, человеческое оружие не наносит вампиру особого вреда, осиновый кол может ненадолго обездвижить, только и всего, святая вода всего лишь обжигает, Кожа вампира тверда, как камень. Он практически неуязвим.
Поэтому на помощь пришли волки. Была выбрана тысяча молодых мужчин и тысяча волков. Могущественный ведун провёл сложный обряд создания непобедимых воинов, объединяющий две сущности, зверя и человека. Дух волка переходил в тело человека, генетически изменяя сам организм, каждую его клетку. При необходимости использования более сильного и неуязвимого тела, в момент опасности или в момент сильного стресса, дух волка трансформировал человеческий организм в совершенно другой, более быстрый и выносливый. Эта способность обращения человеческого организма в волчий дала нам усиленную регенерацию и опасное для вампиров оружие — смертоносные клыки.
Только волк может убить упыря, разорвать его на части своими клыками. Это называется даром перерождения. Дар был дан не всем людям, а только тем, кто по духу был воином, самым смелым представителем человеческой расы.
Теперь он передаётся по наследству только от отца к сыну, но не ко всем. Дух сам выбирает того, к кому он перейдёт. Иногда дух ошибается, бывает и так, что юноша оказывается слабым и погибает во время перерождения. Это означает — он не был воином, и не смог вынести дара. Но если юноша проходит перерождение и выживает — он силён духом, настоящий воин, и должен посвятить свою жизнь только защите человечества от уничтожения. Теперь ты воин. Посвящённый. Твоё предназначение — уничтожение чудовищ.
— Ты складно изъясняешься, отец, — горько произнес я. — Как будто сам во всё это веришь.
Отец изумлённо округлил глаза, а я продолжал:
— Прости, мне тяжело это говорить…, но ты болен. Нет никаких монстров! Нет вампиров! И в оборотня никто не превращался. Ничего не было. Мы оба безумны!
— Так вот почему ты спрашивал, здоров ли я, — безмятежно проговорил отец. — Значит, не веришь!
Я только покачал головой.
— А как же сила, выносливость? Или ты хочешь сказать, что не видел чёрную шерсть, лапы, следы, которые они оставляют?
— Самовнушение…
— Дай мне руку! Закатай рукав! — спокойно попросил он, и я, не ожидая подвоха, закатал рукав до локтя и протянул над столом свою руку. Отец сильно сжал запястье пальцами левой руки, зафиксировав руку на столе.
— Ты поверишь! — сказал он, и в следующую секунду в его правой руке появился нож, которым он быстрым и точным движением рассек кожу и мышцы на моей руке от локтя до запястья. Кожа и мышцы разошлись. Я увидел белую кость, а затем на стол ручьём хлынула кровь.
— А — а–а! — взвыл от неожиданной боли, попытавшись вырвать больную руку из цепких пальцев отца, но это не удалось.
— Что ты делаешь? — кричал я, ладонью здоровой руки зажимая порез, кровь из которого ручьём лилась на стол, пачкала руки, одежду и пальцы отца. — Ты точно больной!
— Сидеть! Смотри на рану! — прокричал отец. — Перестань вырываться!
Я взглянул на рану, из которой только что обильно текла кровь, и обомлел: она заживала — затягивалась на глазах. По краям раны образовывались два свежих розовых рубца, стягиваясь к середине, пока не срослись, затем рубец побелел, пока не превратился в старый еле заметный шрам, и о недавней ране напоминали только пятна бурой крови на коже и столе. Я потерял дар речи. Отец давно отпустил мою руку, но я потрясенный до глубины души, не шевелился.
— Ну, что скажешь теперь? — проговорил отец.
— Так это правда! — прошептал я ошеломлённо.
— Не пойму, почему это тебя так угнетает, — проговорил отец резко. — Впервые вижу такую реакцию. Ты счастлив быть любым сумасшедшим, но только не оборотнем, нет! Прими дар с честью! Он не даётся кому попало!
— Я не просил! — прорычал я.
— Дороги назад нет!
— Я хочу просто жить, как человек, любить, смеяться, спокойно спать, ни о чём не думать! Но вместо этого буду вынужден бороться с гневом, избегать людей, чтобы случайно не обнаружить себя, прятаться в глуши, как ты!
— Как только научишься контролю над собой, избегать людей не придётся.
— И сколько мне этому учиться?
— Всё зависит от тебя. Все волки по своей природе вспыльчивы. Ты тоже, ведь, не робот, часто испытываешь сложные чувства, с которыми невозможно бороться.
— Но до перерождения я не был вспыльчивым! Эта черта присуща вселившемуся в меня зверю! — прокричал я гневно.
