Спустив братишку со спины, он крепко держал его за руку, потому что стоять на краю пропасти было опасно.
Со скалы открылся превосходный вид: горный посёлок, как на ладони, окружающий его сплошь облитый золотом лес, с изумрудными вкраплениями пихт, зелёная извивающаяся лента речушки, пробирающейся среди скал, — всё было освещено лучами осеннего солнца. Невольно затаив дыхание, я залюбовалась представшей пред нами картиной.
— Какая красота! — восхищённо воскликнул Ваня.
— Вот видишь, а ты не хотел идти, так бы и не увидел ничего, — сказала укоризненно.
— Саш! Тебе нравится? — спросил Ванюша.
— Очень! — ответил тот. Когда взглянула на него, заметила, что, слегка улыбаясь, он смотрел вовсе не на открывшийся пейзаж, а на меня.
Я улыбнулась в ответ и снова перевела взор на простирающуюся под нами долину, чтобы постараться скрыть бурлящие в душе эмоции. Воодушевление и смущение, радость и смятение.
Со мной происходило то, о чём предупреждала мама — я влюблялась. Дав себе мысленного пинка, вспомнила, что решила держать чувства в тайне.
Снова взглянув в волнующие очи, увидела странную печаль, поразившую меня. Причин молчаливой грусти не замечала, но тревожилась из-за её появления.
В последние дни Александр всё больше молчал. От прежней общительности не осталось и следа. Конечно, если его о чём-то спрашивали — он давал вежливый ответ, но не проявлял желания заговорить первым.
Понимала, что его общение с моим отцом накануне — простое проявление вежливости. Дай ему волю — он и вовсе не произнесёт ни единого слова.
Некоторое время пробыв на площадке, решили возвращаться, и так как вниз было идти гораздо легче, Ванечка побежал впереди всех.
Он забегал вперёд подальше, сходил с тропы и собирал красивые листья.
Мы медленно спускались к нему. Всё это время Алекс держал меня за руку, отчего по телу разливалось приятное чувство покоя и защищённости.
Вдруг сверху обрушился жёлтый шелестящий ливень из опавших листьев. Братишка, решив подшутить, набрал их целый ворох, затаился, дожидаясь нас, выскочил из своего убежища и со смехом швырнул кучу листьев сверху на наши головы.
Как по команде мы застыли на месте, наблюдая за золотым листопадом. Рассмеявшись, тоже бросились собирать листья и обсыпать ими Ваню и друг друга.
— А я могу вас полностью засыпать листьями! — крикнул Ваня.
— Ну, попробуй! — цепляясь за радостные мгновения, со смехом провоцировала Ванюшу, в надежде продлить секунды без грусти.
— Тогда ты должна лечь на землю, — скомандовал братишка.
— Ну, хорошо, только не забудь потом откопать! — легла на жёлто-коричневый ковёр из увядших листьев.
Алекс остановился поодаль, прислонившись к стволу высоченного дуба, и задумчиво наблюдал за нашими действиями.
— Саша, ты тоже ложись, я и тебя закопаю! — крикнул Ванюша, сгребая листья в охапку.
— Иди к нам! — позвала его.
Парень медленно подошёл и лёг рядом со мной.
— Какой хороший у тебя братишка! — улыбнулся. — Готов всех закопать!
— Да, я вас всех сейчас закопаю! — разошёлся Ваня, не понимая шутки. Мы весело засмеялись.
— Саша, а у тебя есть братик? — спросил Ванюша, набрасывая сверху жёлтый ворох.
— К сожалению, нет, — огорчённо ответил тот.
— Хочешь, я буду и твоим братиком тоже? — предложил мальчик по своей душевной доброте.
— Больше всего на свете! — ответил Алекс грустно, и смотрел в эту секунду только на меня.
Снова грусть.
Я не понимала перемен в его настроении. Ведь буквально минуту назад обрушившийся на нас листопад вывел его из этого состояния, позволив смеяться и даже шутить. В голове копился сумбур мыслей из-за этих перемен.
— Что с тобой? Что за настроение? — заглянула в его кристально чистые глаза.
— Ничего. Всё в порядке, — он смутился и отвёл взгляд.
— Но почему ты грустишь? Что-то случилось?
Ничего не ответив, он снова поглядел в мои глаза. Казалось, тёмные прекрасные очи смотрят прямо в душу. На кончиках пальцев закололо, по спине пробежал холодок, захватило дыхание.
— Ладно, если не хочешь — не говори.
— Я… сам не понимаю, что со мной происходит… — проговорил он так тихо, что едва было слышно.
Падающие сверху листья, плавно кружась в воздухе, медленно опускались и укутывали нас толстым покрывалом.
Алекс протянул руку, коснувшись моей руки, медленно завладел пальцами, и, крепко их сжимая, добавил:
— Если бы я только мог… поделиться с тобой, рассказать… может быть, мне бы стало значительно легче… Когда ты рядом, отступают, почти исчезая тяжёлые мысли, но после всегда возвращаются, навевая ещё большую тоску.
— Ты говоришь загадками, — удивилась я. — Как ты себя чувствуешь? Ты не болен? У тебя всё хорошо?
— Нет, физически я даже очень здоров, и у меня всё хорошо.
— Но с тобой что-то происходит…
— Ты не поймёшь, — печально и глухо проговорил парень и снова отвёл взгляд.
— Знаешь, если бы ты рассказал, что с тобой творится, я бы постаралась понять. Но ты говоришь загадками. У тебя по неизвестной причине то и дело меняется настроение, но, не зная причину, я не смогу тебе помочь! Как бы мне не хотелось! — сказала я резко. Высвободив ладонь из его пальцев, встала с земли, отряхивая прилипшие листья и мелкий мусор. Он вскочил вслед за мной.
— Могу только подбодрить, — продолжила дальше. — Если случилось что-то плохое, то это скоро пройдёт, потому что вся жизнь состоит из чёрных и белых полос. Это значит, что за чёрной полосой всегда следует белая, и если ты несчастен сейчас, значит счастье не за горами, только с таким настроением можно его не заметить.
Высказавшись, двинулась вниз по тропе, в сторону посёлка.
— А ты девчонка с характером! — воскликнул он, догоняя меня. — Ты меня не поняла. Я не имел в виду ничего плохого.
— Но почему-то ты выглядишь и ведёшь именно так, будто с тобой произошло что-то очень плохое! — крикнула я, даже не обернувшись к нему.
Он обогнал меня, преградив путь. Снова не выглядел печальным. Щёки порозовели, кристально чистые глаза сияли ясным светом.
Схватив обеими руками меня за плечи, близко наклонившись ко мне, заглянув в мои глаза, очень тихо произнёс, делая ударения на каждом слове:
— Ты меня неправильно поняла.
— Что же в таком случае ты хотел сказать?
— То, что мне хорошо, когда ты рядом, и каждый раз очень трудно с тобой расставаться. Ты — самое лучшее, что было у меня когда-либо. Я очень ценю… дружбу с тобой.
