Я пошла в свою комнату, которая была смежной с Ваниной, закрыла двери и переоделась во фланелевую пижаму, в которой всегда спала зимой, а потом позвала Ваню. Всё это время братец прыгал по кровати, которая была временно предоставлена Алексу.
Когда я вошла, Алекс ещё не раздевался, так как Ваня не давал ему такой возможности, да и Алекс был ему под стать — словно маленький, затрагивал Ванюшу, подзадоривая его. Тот был только рад, что ему предоставлялась полная свобода, и веселился от души.
— Ваня, пора спать, — сказала я строго, но мальчик не унимался.
— Ваня, слушай сестру, — улыбнулся Алекс, — Она у тебя такая строгая, задаст нам трёпки.
— Анечка! Ну, ещё немного, — закапризничал братишка.
— Всё, я выключаю свет, — сказала я. — Будешь баловаться в темноте. Спокойной ночи.
Вернувшись в свою комнату, я расплела косу, взяла расчёску и принялась причёсывать волосы. Ваня не заставил себя долго ждать — через некоторое время примчался в мою комнату и плюхнулся в постель.
Я потушила лампу и тоже легла, обняв его маленькое тельце. Не прошло ещё и десяти минут, как братишка мерно засопел, это означало, что он уснул. А я всё лежала и лежала в постели, не смыкая глаз.
Прошёл час, а сон всё не шёл. Я смотрела в окно на пролетающий мимо фонаря снег, наблюдала, как кружатся разные по размеру и форме снежинки, даже пыталась их сосчитать, но, наверное, крепкий чай, который я выпила перед сном, не давал мне уснуть.
Или это был не чай вовсе. Может быть, меня волновала близость Александра, находящегося в соседней комнате. Скорее всего, это соседство было столь волнующим, необычным для меня, что сон совершенно не шёл.
Тихонько, чтобы не потревожить Ванечку, я поднялась с постели и на цыпочках прокралась к двери.
Слегка приоткрыв её, прислушалась, но в ночной тишине расслышала только спокойное дыхание парня.
Мне вдруг страстно захотелось взглянуть на него, подойти поближе и увидеть его лицо во время сна.
Ещё немного приоткрыв дверь, только чтобы суметь протиснуться в небольшой проём, пробралась в соседнюю комнату, осторожно ступая, чтобы ненароком не оступиться и не разбудить парня.
Остановившись у кровати, пыталась разглядеть в темноте любимое лицо.
Он спал на спине, закинув руки за голову. Его чёрные волосы в беспорядке разметались по лбу, оттеняя белизну лица, которое даже в кромешной тьме будто светилось изнутри неярким светом.
Залюбовавшись им, не в силах оторвать своих глаз от правильных черт, я была просто околдована, и не могла пошевелиться.
Когда вдруг заметила, что парень открыл глаза, то не сразу осознала, что он не спит, а с интересом смотрит на меня.
Мне показалось, что я случайно разбудила его. Чтобы как-то оправдаться, тихим шёпотом пробормотала:
— Ой, прости… Я тебя разбудила? Мне захотелось пить, и… в общем… я шла на кухню…
— Не волнуйся, я не спал… — тихо проговорил он, не сводя с меня своих чудесных отсвечивающих жёлто-зелёным сиянием глаз.
— А… ну… тогда… может, тебе чего-нибудь принести? Ну… раз я всё равно иду на кухню… — Мысленно я обозвала себя последней дурой, потому что неведомо сколько стояла у кровати парня, не в силах оторвать от него своих глаз, и томно вздыхала.
— Да, если можно, стакан воды.
— Хорошо, — прошептала я и тихонько потопала на кухню.
Вернувшись обратно со стаканом, наполненным чистой водой, я подала его Алексу.
Он поднялся и сел, спустив ноги с постели, взял стакан из моих рук, легко коснувшись моих пальцев своими и, сделав несколько глотков, поставил стакан на столик, рядом с кроватью.
Всё это время он не спускал с меня своих светящихся во тьме глаз, отчего я не могла пошевелиться, словно застыв на одном месте.
— А ты чего не спишь? — тихо спросил он меня.
— Не могу уснуть…, — пролепетала одними губами, глядя в его горящие очи, которые вобрали в себя свет ночных звёзд и луны. Это свечение казалось таким нереальным, словно это был просто сон.
— Я тоже, — тихо сказал он, вставая с кровати, и, протянув мне свою руку ладонью вверх, тихо позвал:
— Иди сюда.
Я медленно вытянула руку и вложила в его ладонь. Он нежно сжал мои пальцы, завладев ладонью полностью, и потянул меня к себе.
Заворожённая его взглядом, я приблизилась к нему настолько, что почувствовала жар, исходящий от его тела.
Алекс не отрывал от меня своих чудесных глаз, и мне отчаянно захотелось, чтоб он поцеловал меня, узнать, наконец, какие чувства испытываешь, когда губы любимого человека касаются твоих.
В ожидании поцелуя дрожала, как осиновый лист на ветру, но ничего того, чего я ждала, не происходило.
Поведение Александра было, по меньшей мере, странным. Он не делал ничего такого, чего бы я могла от него ожидать.
Всё ещё держа меня за руку одной рукой, как будто в страхе, что я могу исчезнуть, другой рукой Алекс коснулся моих волос и, захватив тонкую прядь, легко намотал на свои пальцы и медленно пропустил между ними по всей длине.
— Впервые вижу тебя с распущенными волосами, — прошептал парень. — Ты такая красивая!
Волосы легко выскользнули из его пальцев и рассыпались по моим плечам. Потом он сделал так ещё несколько раз, при этом, накручивая пряди волос на пальцы, нежно касался моей шеи за ухом.
Слегка дрожа, я не могла оторвать взгляда от его лица, не могла наглядеться в его глаза, которые, словно это было наваждением, реально светились.
В горле у меня отчего-то пересохло, дыхание сбилось, сердце билось, как сумасшедшее, кровь прилила к щекам, по телу то и дело пробегали волны жара, но, слава Богу, в темноте он этого не замечал.
Вдруг в голову пришла безумная мысль, и ещё не успев толком её обдумать, я тихо прошептала:
— Саш…
Ума не приложу, что я собиралась ему сказать, но, наверное, для признания в любви это был самый подходящий момент. Смогла бы я тогда произнести слова признания? Ведь до этого момента постоянно убеждала себя в том, что, ни в коем случае, он не должен узнать о моей тайне.
Но теперь я была очарована им, его глазами, неожиданными ласками, и внезапно забыла обо всём, но он не дал мне возможности договорить, быстро прижав указательный палец к моим губам.
Я вздрогнула от неожиданности, а он вдруг прошептал:
— Анечка, ты вся дрожишь! Замёрзла?
— Немного, — вымолвила я.
— Иди ко мне, — прошептал он, притягивая меня к себе и обнимая за плечи.
От его тела исходил такой жар, что я мигом согрелась, но дрожь в теле никак не унималась.
Вдруг он очень быстро потянул меня в свою постель, это было так неожиданно, что я не смогла даже высказать слова протеста, а подчинилась, словно так и должно было быть.
