А может быть, сама этого хотела. Алекс уложил меня и укутал тёплым одеялом, потом лёг рядом очень близко, так что наши тела соприкоснулись. Он был таким тёплым, как будто только что выбрался из постели.
Я без стыда прижалась к нему, голова моя покоилась на его плече, и доверчиво обняла, положив руку на его плоский твёрдый живот. Ванина кровать была очень узкой для двоих, поэтому на ней только и можно было лежать обнявшись.
Одной рукой парень нежно обнимал меня за плечи, а другая покоилась поверх моей руки, обнимающей его, и он едва уловимо ласкал её движением пальцев.
Я уткнулась носом в ложбинку между его шеей и плечом и с жадностью вдыхала запах свежести, исходящий от его кожи и волос.
В душе появилось такое устойчивое ощущение счастья, мне было так тепло и уютно в его объятиях, так спокойно, что я почувствовала себя птицей, мне захотелось взлететь с ветром высоко-высоко в синее небо, туда за облака, и долго-долго парить, расправив крылья, под ярким солнцем.
Глава 30. Утро после праздника
Анна
Рано утром я проснулась от звона кухонной утвари. Открыв глаза, ещё не вполне осознавала тот факт, что нахожусь не в своей постели.
Перед моими глазами мерно вздымалась грудь спящего Алекса. Моя голова всё ещё покоилась на его плече, а рука лежала на талии.
Приподняв голову, я перевела свой взгляд на его лицо. Оно было спокойным и умиротворённым. Тень от длинных чёрных ресниц падала на бледные щёки, губы плотно сомкнуты, чёрные смоляные волосы в беспорядке разметались по лбу.
Я невольно залюбовалась им и боялась пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить. Где-то в глубине моего разума зародилась здравая мысль о том, что мои родители могут всё понять неправильно, увидев нас в одной постели, но я всё никак не могла насладиться последними минутами счастья, отдаляя момент расставания.
Я снова закрыла глаза и вдохнула аромат его кожи, последние секунды наслаждаясь теплом его объятий.
Вдруг в комнате раздалось оханье матери:
— Ой, доченька! Что же это такое? Андрей, ты только погляди, что они наделали!
Я вскочила и села в кровати, Алекс открыл глаза и явно не понимал спросонок, отчего поднялся такой крик. В комнату вошёл мой отец и пробасил:
— Ну что ещё, Наташа? Зачем так кричать?
Затем он уставился на меня и Алекса, и его сонную физиономию озарило понимание переживаний матери.
— А чего это вы делаете в одной постели? — нахмурившись, спросил он.
— А ты как думаешь? — запричитала мама. — Что можно делать в одной постели?
— Мама, ничего не было! — пыталась я перекричать мать, но это было бесполезно.
— Ну и дела, Саня! А я, было, начал тебе доверять! — хмуро проговорил отец.
Пока родители кричали, Алекс сидел на кровати, не вполне понимая, отчего поднялся такой шум. Он недоумённо переводил взгляд то на отца, то на маму, пытаясь что-то сказать, но мои родители не давали ему даже раскрыть рта.
Из моей комнаты появился напуганный Ванюша, протирая сонные глазки.
— Что случилось? — пролепетал малыш.
— Сынок, ступай на кухню, закрой дверь и не выходи, пока мы тебя не позовём! — сказала строго мама, быстро отвела его на кухню и захлопнула за ним дверь.
Папа был в бешенстве, полностью осознав, что он увидел, он раскричался, что не ожидал такого ни от Алекса, ни от меня, просто представить себе не мог, что мы так поступим.
Когда он, наконец, обратился к Алексу, сказав ему, что готов его просто убить, тот проговорил с присущим ему достоинством:
— Андрей Иванович, я не понимаю, почему вы так разволновались. Я не причинил вреда вашей дочери.
— Конечно! — прогрохотал отец. — Разве нынешняя молодёжь называет это вредом? Тебе, наверное, кажется, что, воспользовавшись моей дочерью, ты сеял только добро!
— Я не понимаю, о чём вы, — проговорил Алекс.
— О том, что ты переспал с моей единственной дочерью в моём же доме! Что, мне теперь пристрелить тебя? Не думал, что ты окажешься такой сволочью!
Отец был готов броситься на Алекса с кулаками, но я подошла к нему и проговорила, заглядывая в лицо:
— Папа, всё не так! Мы просто спали. Посмотри на меня. Я же полностью одета. Ничего не было, поверь.
Но отца уже невозможно было остановить, увиденное так разгневало его, что он не хотел ничего слышать, мама тоже не внимала словам, она присела на стул и причитала, из глаз её текли слёзы.
— Значит так, — прогудел отец, обращаясь к Алексу. — Убирайся из моего дома! И если хочешь жить, не приближайся к моей дочери на расстояние выстрела, иначе я за себя не отвечаю!
— Папа, пожалуйста, не выгоняй его! — умоляла я отца. — Мы ничего не сделали!
— Какая же ты лгунья, дочь! — с укором сказал папа. — Видеть тебя не могу!
Алекс быстро оделся и направился к выходу.
Я попыталась пойти следом, но отец удержал меня, так больно схватив за руку, что я вскрикнула, а на мои глаза навернулись слёзы.
Алекс обернулся на крик, когда уже находился у двери, и посмотрел на меня с сожалением. Увидев на моих глазах слёзы, он ласково произнёс:
— Анечка, не плачь. Всё будет хорошо. Я тебе позвоню.
— Чёрта с два, ты ей позвонишь! — бесился отец. — А ну-ка, Анна, тащи сюда свой телефон! Быстро!
— Папа, не надо, — просила я.
— Я кому сказал? — прогремел отец, а потом, обращаясь к Алексу, продолжил: — А ты долго собираешься здесь стоять? Проваливай отсюда, и чтоб духу твоего здесь не было!
Я пошла в свою комнату, взяла мобильник и принесла отцу.
В это время Алекс уже вышел за дверь. Я тоже пошла к двери, чтоб попрощаться, но папа рявкнул:
— Куда это ты, красотка? Марш бегом в свою комнату, ты наказана! Никаких тебе каникул, будешь у меня за учебниками корпеть! А твой телефон я возьму себе, чтобы тебе никто не мешал.
Я со слезами на глазах вернулась в свою комнату, бросилась на кровать и зарыдала.
Но никто не пришёл утешить меня. Родители были очень сердиты, а Ваня был напуган и, наверное, боялся ко мне подойти, или отец с матерью ему не позволяли.
Выплакав все слёзы, я просто лежала, укрывшись одеялом. Когда через час в комнату вошла мама, я отвернулась к стене.
— Иди завтракать, — сказала она строгим голосом.
— Не хочу! — буркнула я.
— Я не собираюсь тебя уговаривать. Захочешь есть — придёшь!
В тот момент я подумала, что теперь вообще никогда не буду есть, пока они не вернут мне Алекса, но пролежав в постели ещё часа два, я всё же почувствовала голод и решила, что погорячилась, но завтракать так и не пошла, решив, во что бы то ни стало, добиться от родителей своего.
