Алекс неохотно выпускал мои ладошки из своих больших горячих рук и быстро исчезал, растворяясь среди сугробов снега и тёмных стволов деревьев, растущих вдоль заборов. Хорошо, что он умел так быстро уйти, иначе бы я нарушила волю отца. Каждый раз расставаться с любимым было всё тяжелей.
Меня тянуло к нему, словно между нами протянулась незримая связь, которая с каждым днём становилась прочнее.
Александр был заботлив и ласков, только и всего.
Мне же хотелось большего. Я мечтала, чтобы Алекс хотя бы одним словом намекнул мне о своей любви, тогда бы я не выдержала и, наплевав на приказание отца, открыла свои чувства.
На его губы было невыносимо смотреть, так страстно желала узнать их вкус.
Когда он приближался, моё сердечко начинало отчаянно биться, стремясь вырваться из груди, дыхание перехватывало, тело начинало трепетать. Но, парень, казалось, ничего не замечал, мило улыбался и держал себя в строгих рамках, не переходя границу дозволенного.
Так продолжалось весь январь, и почти весь февраль.
В феврале начались оттепели, на дорогах растаял снег, превратив дороги в месиво из грязи и снежной крупы, а в лесу на прогретых склонах появились чёрные прогалины с первыми весенними цветами — цикламенами.
Они росли везде, где только пригревало солнышко, большими полянками, похожими на розово-белый ковёр, расстилающийся по земле в тех местах, с которых сошёл снег. Так и не терпелось оказаться на одной из таких полянок, чтобы вдоволь налюбоваться первыми весенними цветами, вдохнуть их аромат, и почувствовать приближение весны.
Мне же с каждым прожитым днём становилось всё тяжелее от разрывающих сердце чувств. Сил держаться больше не осталось. Я решилась открыть своё сердце.
Со временем моя решимость окрепла, но поговорить мы не могли, так как нас постоянно окружало множество людей, а остаться наедине не было никакой возможности.
Мои родители были непреклонны в своём решении — помешать мне видеться с Алексом вне школы, так и не простив его.
Неприятная ситуация давно забылась, они даже поверили, что ничего между мной и Александром не было, но остался какой-то странный осадок. Отец по-прежнему не желал его видеть, тем более отпускать с ним куда бы то ни было свою дочь.
Когда в конце февраля начались оттепели и днём воздух прогревался до двенадцати градусов тепла, а в один из дней погода обещала быть особенно тёплой, Александр, как всегда, ждал утром у калитки моего дома. Мы пошли по дороге к школе. Тёплый ветер, ласкающий лицо своим дыханием, принёс с собой нежный цветочный аромат.
— Приближается весна. Наверное, в лесу сейчас очень красиво! — вдохнув запах цветов, я мечтательно улыбнулась.
— Да, ты права, — сказал Алекс, ведь каждый день ему приходилось ходить в школу и возвращаться домой через лес.
— Мне бы очень хотелось прямо сейчас оказаться на лесной полянке с цикламенами! — высказала наивное желание.
— Так в чём дело? Лес начинается через сто метров от дороги. Вроде в школу идём, а как будто гуляем по лесу, — голос парня был серьёзным, но глаза искрились радостью, видимо парень тоже наслаждался весной.
— А где же цикламены? — с улыбкой спросила.
— Ну, если тебе нужны цветы, придётся свернуть с дороги. Пожертвуешь школой ради цветов? — сузив глаза, спросил Алекс, и я догадалась, что парень подтрунивал надо мной.
— Ты шутишь, да? — весело спросила.
— Конечно! Уверен, что больше всего на свете ты боишься прогулять хотя бы один урок, — произнёс он, рассмеявшись.
— А вот и нет! Я не боюсь. Уже не боюсь, — сказала отважно.
— Неужели? — изумлённо уставился на меня Алекс.
— Да! Давай прямо сейчас прогуляем уроки вместе? — предложила серьёзно.
Он оторопел, даже остановился, вглядываясь в мои глаза.
— Да… конечно, я этого хочу… — проговорил он неуверенно. — Но ты, ведь, не можешь ослушаться отца.
— Кто тебе сказал? Я могу делать, что хочу! Я уже взрослая! Ну что, идём в лес?
— Послушай, Ань, мне кажется, мы не должны сейчас прогуливать, — пробормотал парень, опустив вниз свои густые ресницы, почти прикрыв ими тёмно-серые глаза.
— Испугался? — засмеялась я.
— Совсем нет! — быстро ответил он.
— Тогда в путь! Сегодня мы прогуливаем, и никто не сможет нам помешать! — весело проговорила я и быстро пошла вперёд, добавив напоследок: — Догоняй!
На последнем повороте, который вёл к школе, мы не стали поворачивать, а отправились прямо к лесу. С утра было ещё совсем холодно, но на мне была тёплая куртка, а во время подъёма по крутой лесной тропинке мне стало совсем жарко, даже пришлось её расстегнуть.
Рюкзаки с учебниками мы оставили недалеко от дороги, чтобы не тащить их в гору, прислонив к приметному камню так, чтобы не было видно с дороги, и потопали налегке.
По лесу идти было не сложно. Там не было такой грязи, как на дороге. Земля, покрытая прошлогодними бурыми листьями, на выгревах совсем подсохла, сухие листья шуршали под ногами, пока мы поднимались всё выше и выше.
Алекс шёл очень легко, ничуть не уставая, и на самых сложных участках помогал мне, таща за руку за собой. Через десять минут, когда перед нами открылось бескрайнее море первоцветов, он сказал:
— Давай здесь остановимся!
— Красиво! — улыбаясь до ушей выдохнула я. — Но мне нужно побольше солнца!
— Этот склон весь солнечный, — ответил он. — Скажи мне, что ты ищешь?
— Самую красивую полянку, где будет больше всего солнца и цветов!
— Анечка, здесь везде множество цветов, — произнёс он, словно убеждая маленькую капризную девочку.
— А помнишь то место, где мы гуляли осенью? Там так красиво! Давай пойдём туда! — предложила я.
— Но это место далеко, ты устанешь, — заботливо сказал он.
— Саш, прекрати, я же не маленькая девочка, чтобы так со мной разговаривать, — буркнула я.
— Да? А ведёшь ты себя ещё хуже, чем маленькая девочка.
— Я взрослая! — воскликнула я.
— По-моему ты не права. Тебе кажется, что ты взрослая, а на самом деле это не так.
— А ты ведёшь себя, как мой отец. Он тоже говорит, что я мелкая козявка.
— Знаешь, со стороны-то виднее, — засмеялся Алекс.
— Прекрати, — улыбнулась я в ответ. — Я хочу на ту полянку, подозреваю, что там куча цветов.
— Вот, пожалуйста, разве взрослые так себя ведут? Ты, как капризная девчонка, требуешь подать тебе понравившуюся игрушку с верхней полки, и не хочешь ничего слышать о том, что на других полках такие же игрушки и ничем от неё не отличаются.
— Ты мне не папочка, и нечего меня воспитывать, — возразила я в сердцах и обиженно надула губы.
