Со времени нашей последней встречи волк определённо стал больше и шире в груди. Приближаясь, он снизил скорость, переходя на лёгкий шаг. Легко перемахнув символическую ограду и, пройдя к задней стене дома, оборотень на ходу преобразился, приняв человеческое обличье. Сдёрнув с бельевой верёвки полотенце, Алекс обернул его вокруг бёдер и приблизился ко мне.
— Анна … — выдохнул он, обнимая меня за плечи и касаясь губами волос.
Прильнув к его сильному телу, я обхватила руками тонкую талию и вдохнула исходящий от него пьянящий аромат весеннего леса, снежных гор и свежего ветра. Никакая сила не смогла бы оторвать меня от него, так дорого было каждое мгновение рядом с ним. После того, как он умирал у меня на руках, я не смыслила своей жизни без него, и теперь, когда он держал меня в своих крепких объятьях, я растворилась в нём, словно мы были единым целым.
— Не надо больше сюда приходить, — сказал он через минуту, отпустив меня. Подняв голову, вгляделась в глаза цвета бури, стараясь понять смысл сказанного, но увидела в них только печаль.
— Почему? — тихо спросила.
— В лесу опасно, — так же печально ответил Алекс.
— Но ведь вампиров больше нет, они мертвы и сожжены, — сказала я, всматриваясь в его лицо.
— Мертвы только двое, — проговорил он. — Но настанет день, когда придут другие, и их будет больше. Когда это случится, ты не должна пострадать.
Он отступил от меня на шаг и, опершись на поленницу дров, опустил вниз полный боли взгляд. Я шагнула к нему и, рассматривая шрамы на его теле, с нежностью и сочувствием произнесла:
— Саш, ты как? Хорошо себя чувствуешь?
— Физически я совершенно здоров, если ты об этом, — ответил он, не поднимая глаз.
— Тогда скажи мне, что мучает тебя? Ты выглядишь грустным…
— Ты не понимаешь, да? — выпалил он, подняв глаза и уставившись на меня полным отчаяния взглядом суженных глаз. — Ты, вообще слышала, что я тебе сказал?
— Конечно, слышала, — проговорила я. — Ты сказал, что вампиры снова придут.
— Я им нужен…
— Но почему?
— Ты, ведь, слышала — они считают меня одним из них. Будут пытаться переманить меня на свою сторону, а если не удастся — убить. А ты будешь в их руках послушным инструментом, тем единственным больным местом, которое у меня есть. Я не хочу, чтоб так было. Я не смог тебя защитить. И неизвестно, справлюсь ли в следующий раз. Мне жаль.
— Ты о чём? — спросила я, хотя смутная догадка уже посетила меня.
— Я долго думал об этом, и принял единственное верное решение, которое хоть как-то может примирить меня с самим собой, — горько произнес он.
— И что ты решил? — насторожилась, не сводя с него глаз.
— Я должен уехать из этих мест куда-нибудь подальше и исчезнуть из твоей жизни навсегда.
— Ты с ума сошёл!? — воскликнула я. — Ты не должен уезжать! Я не представляю себе жизни без тебя!
— Послушай! — печально проговорил он. — Другого выхода нет!
— Тогда я отправлюсь с тобой! Мы уедем далеко, на край света, и никто, никакой вампир, не сможет нас найти.
— Аня, ты не понимаешь, они везде! И где только я ни появлюсь, любой вампир вычислит меня сразу. Они чувствуют своего непримиримого врага. Ты погибнешь, если будешь рядом. Я не могу тобой рисковать!
— Саш, не надо принимать опрометчивых решений, — проговорила я, от сильного волнения с трудом произнося слова.
— Я уеду, когда закончу школу. Но расстаться мы должны сейчас, — голос его был слишком твёрд.
— Нет! Нет! Нет! Не хочу ничего слышать! — я ещё пыталась возражать.
— Анна! Поверь, так будет лучше! Все должны увидеть, что мы расстались. Мы должны их убедить, что нас больше ничего не связывает. И чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, мы вообще не должны общаться, понимаешь? Ни созваниваться, ни здороваться, ни сидеть за одной партой! — чётко и слишком громко настаивал он.
— Я не хочу ничего слышать! — крикнула я, до боли закусив щёку, но Алекс был неумолим, никакие возражения не принимал, но, стараясь всё терпеливо объяснить, причинял мне всё более сильную боль:
— Анечка, находясь рядом со мной, ты подвергаешься смертельной опасности. Я очень тебя люблю, и всю жизнь буду любить, но пойми — я не могу рисковать тобой. Ты едва не погибла на моих глазах, и я ничего не смог сделать, чтоб защитить тебя. Если тебя не станет — я умру.
— Но почему ты решаешь всё сам? Почему ты не прислушиваешься ко мне? Я не хочу расставаться! Я готова к тем опасностям, которыми ты меня пугаешь, даже готова к смерти.
— Хочешь умереть, да? — зарычал он.
— Разлука с тобой хуже смерти. По мне лучше уж умереть! — с вызовом в голосе сказала я.
— Легче всего так сказать! А вот сохранить себе жизнь, только потому, что я тебя об этом прошу, ты можешь? Я думал, ты повзрослеешь после того, что мы пережили вместе, но ты так и осталась капризной девчонкой! — он почти кричал, обвиняя меня в эгоизме. Я понимала, что он был прав, но отказывалась это признавать. Да, наверное, я и правда была капризной девчонкой и тяжёлые испытания, когда и я и он могли погибнуть, нисколько не изменили меня.
— Но почему ты решаешь за двоих? — ещё хваталась за последнюю соломинку.
— Потому что кто-то же должен решать! А расстаться — это единственно правильное решение.
— Значит, ты считаешь, что я смогу держаться от тебя на расстоянии? Смогу не показывать своей любви, да? — проговорила я, борясь с наступающими слезами.
— Ты возьмёшь себя в руки и скроешь свои чувства, — тихо ответил он.
— Я в этом совсем не уверена. Я этого не хочу!
— Ты должна уйти, и никогда больше не приближаться ни ко мне, ни к моему дому под страхом смерти, — не терпящим возражения тоном повторил он.
— Алекс, не надо…
— Пообещай мне это.
— Нет, я не могу…
— Ты должна! Обещай!
Меня душили рыдания, я едва справлялась с ними, но Алекс был неумолим, требуя дать ему невыполнимое обещание. Всхлипывая, я почти теряла сознание, из последних сил пытаясь переубедить его:
— Нет, это неправильно. Я не могу…
— Пожалуйста! — проговорил он, гипнотизируя меня своим взглядом. Не выдержав его настойчивости, я сдалась и кивнула, и всё-таки разревелась.
— Прости. Мне жаль, но это то, единственное, что может спасти тебе жизнь, — проговорил он сухо, но его глаза выражали только отчаяние.
— Саша, — воскликнула я, рыдая, но он, не выслушав, резко развернулся и бросился прочь от меня к лесу. — Алекс, подожди! Прошу тебя, не уходи!
Я смотрела ему вслед, вытирая горькие слёзы, застилающие глаза мокрой пеленой, но он даже не обернулся, только прибавил скорость и, оказавшись под сенью ветвей, принял волчий облик так быстро, что глаз не успел уловить изменений, и исчез, растворившись среди коричневых стволов хвойных деревьев.
