– Эй, командир! Возьми-ка себя в руки! Мы должны долететь! И долетим, я уверен!
– Один только вопрос: куда? Назад, на базу? Или продолжить выполнение задания?
– Ты командир, тебе и решать…
– Решать-то, конечно, мне, – Лефтер с силой потер лицо ладонью. – Вот что, Винс: пойди-ка и погляди там сам. Оцени ущерб и возможные последствия. Потом будем думать и принимать решение.
Райан покинул кабину пилотов, но тут же вернулся.
– Мне нужен фонарик, Арчи. И где тут инструментальный ящик? Нужен какой-то длинный крючок…
– А каминные щипцы не подойдут? – едко поинтересовался Лефтер. – Аварийные фонари за твоим креслом, а инструменты в камбузном отсеке, в ящике под столиком. Что ты там увидел?
– Пока не знаю, но там что-то есть! Между тросами и направляющими роликами, – захватив фонарь, второй пилот снова исчез.
– Включи вытяжку, чтобы избавиться от вони и пара! – крикнул ему вслед Лефтер.
Райана не было минут десять, и командир уже несколько раз собирался окликнуть его по громкой связи с салоном. Он не сделал этого по одной-единственной причине: за время отсутствия второго пилота он сложил мучившую его головоломку и сделал по меньшей мере одно неприятное открытие. Это открытие было страшно произнести вслух, и Лефтер окончательно потерялся в сложной ситуации.
Вернувшийся Райан молча протянул ему обгорелый искореженный предмет, сел в свое кресло, без разрешения закурил и поинтересовался:
– Самолет управляем?
– Что это за чертовщину ты принес? – вопросом на вопрос ответил Лефтер.
– Не знаю. Это было зажато между тросами и роликами. Мне удалось извлечь только часть этой чертовщины, как ты ее назвал. Остальное засело очень глубоко и плотно – вот для чего мне нужен был крючок! Так что с самолетом, командир?
– Руль высоты разбалансирован, – мрачно сообщил Лефтер. – Правая и левая плоскости двигаются, но явно не синхронно.
– Я так и подумал, когда оперся на тросы рукой. Один трос натянут совсем слабо. А потом я присмотрелся к ним получше, босс! И то, что я там увидел, совсем не радует!
– Говори, чего уж там! Вряд ли твоя новость будет хуже моей…
– Вот сейчас и определим – чья хуже! – Райан старался говорить бодрым голосом, однако рука с сигаретой предательски подрагивала. – Ты, кажется, упоминал, что тросы зашипели, когда на них попала углекислота из огнетушителя?
– Да, и очень сильно…
– И пламя было белым? И воняло фосфором? Все это одно к одному, Арчи! В тросы была заложена зажигательная бомба! Бомба с начинкой из какой-то дряни, мгновенно дающей высокую температуру. Тросы раскалились, а ты резко охладил их из огнетушителя!
– Тебя послушать, так я должен был просто стоять и глядеть, как пламя начнет распространяться по всему самолету? – сварливо предположил Лефтер.
– Не заводись, Арчи! – миролюбиво призвал Райан. – Ты поступил совершенно правильно! По инструкции! Но те, кто ее писал, вряд ли могли предусмотреть вариант влияния резкого температурного перепада на упругость стальных многожильных тросов! Нагрей и сунь в воду мягкую полоску железа – и ты получишь кусок твердой, но совершенно потерявшей упругость стали! Она станет ломкой! Хрупкой! Очевидно, нечто подобное произошло и с тросами тяги руля высоты. Тросы сплетены из множества тонких стальных проволочек. И они тоже потеряли гибкость и упругость, Арчи!
– И что теперь?
– Не знаю, Арчи! Я ведь не металлург и не специалист по закалке металлов! Я посветил вглубь ниши фонариком и увидел, что участки тросов в том месте, где лежал термический заряд, слегка разлохматились. Думаю, что крутые маневры рулями и резкие порывы ветра не пойдут тросам на пользу! Так что имей это в виду, командир!
– Приятно слышать! Тем более сейчас, когда минут через десять мы максимально приблизимся к самой крупной на острове русской авиабазе! – Лефтер перебросил второму пилоту карту: – Погляди сам: всего в десятке миль от побережья, вдоль которого мы летим. Поселок Котами, если русские еще не переименовали его. Там не меньше сотни истребителей, и если хоть парочка поднимется сейчас в воздух, нам конец! Маневрировать мы не можем. И удирать прочь от проклятого острова тоже не можем – совсем рядом с севера на юг «спускается» обширный фронт мощного циклона, который мы пытаемся обойти. Вернее, мы «крадемся» по его краешку, и плоскости «груммана» попеременно попадают то в теплый и влажный воздух, то в ледяное дыхание циклона. Я очень удивлюсь, если мы еще не попали в активную зону обледенения, и скоро начнем терять и скорость, и маневренность…
Помолчав, Лефтер сокрушенно помотал головой:
– У нас отличный выбор, Винс! Справа нас, как кур на заборе, могут спокойно расстрелять из пулеметов, а если попробуем уйти левее, то первый же резкий порыв бури порвет тросы – согласно той милой лекции по физике металлов, которую ты мне прочел…
Оба пилота с опаской уставились в правую форточку, которую уже начала затягивать толстеющая на глазах мутная корка льда. Потом Лефтер, что-то вспомнив, с досадой ударил кулаком по штурвалу:
– Блевотина, Винс! Блевотина и проклятый желтозадый япошка!
Райан с опаской покосился на командира:
– Ты в порядке, Арчи? При чем здесь блевотина?
– Я не спятил, напарник! Но, клянусь богом, близок к этому! Когда я пришел принимать самолет от механиков, те доложили мне, что в той нише следы блевотины. Убирать ее никто не хотел, и сержант-механик предложил поручить это дело мальчишке-уборщику из казарм. Маленькому японскому засранцу, который не упустил случая сунуть в укромное местечко бомбу!
– Вот оно что… – протянул Райан. – Я видел этого мальчишку в казармах много раз… Он, кстати, делал отличные трафареты для татуировок в японском стиле. В том числе и для меня…
– Поздравляю! – едко бросил Лефтер. – Черт побери, если нам только удастся вернуться, я разыщу этого засранца и сделаю ему такую татуировку, что его мать пожалеет, что в свое время не сделала аборт!
– Для этого надо сначала вернуться! – резонно возразил Райан. – Командир, мы теряем время! Какое твое решение?
– Прежним курсом отойдем подальше от русской авиабазы и будем искать полынью для посадки. В этих широтах прочный припай устанавливается не раньше февраля – так, по крайней мере, болтал тот проклятый синоптик из штаба. Жаль, конечно, что я слушал его не слишком внимательно – полагал, что это мне ни к чему. Свободные ото льда разводья в прибрежной зоне тут попадаются достаточно часто – это я, к счастью, запомнил! Будем надеяться, что нам повезет отыскать достаточно большую полынью!
– Арчи, ты не спятил? – серьезно поинтересовался второй пилот. – Совершить посадку в двух шагах от русской авиабазы – на что ты рассчитываешь? Неужели ты думаешь, что они приветственно помашут нам флагами? Давай уж тогда прямо зарулим к ним в гости, на русский аэродром! Там мы наверняка попадем в тюрьму, но дядюшка Макартур, в конце концов, вызволит двух бравых американских летчиков из русского плена! А при посадке на лед мы просто свернем себе шеи! А если и не свернем, то будем зимовать здесь до самой весны, как два полоумных пингвина в Антарктиде!
