– Ну, что, доволен, Миша? – суетился Семенов, доставая из серванта пузатую бутылку и два фирменных тяжелых стакана. – Поскольку ты не за рулем, по пять капель коньячку надо принять, Миша! Слушай, у меня к тебе предложение, кстати: извини, но я тут полюбопытствовал относительно того, что жулик принес. Заглянул в свертки. Есть вещицы перспективные, мне понравились, а ты все равно уезжаешь из города. Хочешь, оставь мне на хранение. А хочешь – продай – деньги-то все равно нужны, а? С учетом сервиза дам тебе четыреста штук, рублями… Как смотришь?
– А где остальное? – мрачно поинтересовался Алдошин. – Тут половины нет, что у меня из гаража «попятили».
– Миша, ты что? – Семенов от обиды даже всплеснул руками. – Что принесли, тому и рад! Документов у жулика, естественно, не было – ребята из эсбэ у него отпечатки пальцев сняли. Найти его при желании можно, он наверняка в органах на учете состоит. Но – это уже не мой вопрос, Миша! Хочешь – ищи сам, и «выколачивай» из него свое добро тоже сам!
Положение у Алдошина было безвыходным. Поторговавшись, он «выбил» из Проперухина дополнительные 150 тысяч, на том и расстались.
Загнав микроавтобус в автосервис, Алдошин решил, раз вынужден простаивать, то время ремонта можно использовать продуктивно. И начать целесообразно с поиска документов в областном центре. Захватив бутылочку арманьяка, он пошел к директору областного исторического архива, Петру Александровичу Штырю. Свою нужду объяснил намерением написать книгу.
– Ну, ты и времечко выбрал! – посочувствовал Штырь. – Сорок шестой год – время безвластья. Информационная дыра на нашем острове. Советские войска в августе 1945 «спустились» с 50-й параллели до самого юга, японскую армию смели, а население японское осталось. Со своим самоуправлением, старостами в поселках и в небольших деревнях. В городках побольше и крупных портовых центрах командовали наши военные, конечно. Их архивов не осталось: увезли с собой при передислокации либо уничтожили. Гражданское управление на Сахалине начали вводить только зимой-весной 1946 года. Но там с документами тоже негусто. Прикинь: вся отчетная документация о работе сельхозартелей, заводов, лесозаготовителей и рыбаков – на японском языке! Так и пересылали в Тойохару, нынешний Южно-Сахалинск…
Алдошина архивная производственная документация не интересовала – ни на русском, ни тем более на японском языках. Но свой конкретный интерес к двум первым месяцам 1946 года, ограниченном к тому же территорией нынешнего Долинского района области, он афишировать не спешил. Ну, территориальный интерес он еще мог как-то объяснить: откуда-то, мол, надо ведь начинать. А вот ограниченный временной промежуток мог вызвать недоумение и любопытство.
Сбитый либо совершивший в январе 1946 года вынужденную посадку американский самолет-амфибия непременно должен был оставить свой след. Быть где-то зафиксированным – вот только где? В рапортах военных летчиков – наверняка. Стоявшая в райцентре Десятая воздушная армия через несколько лет после окончания войны была расформирована и передислоцирована, и найти 65 лет спустя какие-то конкретные документы было делом невозможным. Да и поиск этих документов надо было вести где-нибудь в Центральном архиве Вооруженных сил. А что можно поискать здесь?
Поддержанием правопорядка до ввода на Сахалине гражданского управления занимались подразделения СМЕРШа, Особых отделов Военной контрразведки и НКВД. Как уверил его главный островной архивариус Петр Александрович, их архивы хранились не здесь, а в централизованном архиве ФСБ, в Омске. Несколько утешительной была информация о том, что начавшееся несколько лет назад рассекречивание чекистских документов шло полным ходом. И что часть этих дел, представляющих историческую ценность, постепенно передается в территориальные архивы.
Штырь похвастался: он уже перевез в островной архив несколько сотен таких дел, часть из которых пока, правда, несла гриф ограниченного доступа для исследователей. Но полистать можно: тебя, Миша, что конкретно интересует?
– Ну, раз Десятая воздушная в нынешнем Долинске стояла, тогда логично будет с этого и начать, Петр Александрович. Меня интересует все, что происходило там зимой-весной 1946 года…
– Миша, не темни! – Архивариус проницательно глянул на посетителя. – Ты же не исследователь, а конкретный поисковик, археолог. Хоть и «черный», как вашего брата называют. Что ты накопал?
– Есть у меня информация – неподтвержденная пока документально – о том, что в январе 1946 года где-то в районе Долинска был сбит или совершил вынужденную посадку американский самолет-амфибия. Хотел эту машинку поискать, Петр Александрович…
– Американский самолет? Слушай, Миша, а ведь ты не первый этим самолетом интересуешься! – наморщил лоб Штырь.
– Как это – не первый? – внутренне подобрался Алдошин. – А кто еще?
– Да ты не волнуйся так! – рассмеялся Штырь. – Не конкуренты твои на ниве копательства! Да и давненько это было… Сколько же лет-то? Татьяна еще в читальном зале у меня работала, да… А ушла она из архива в 1999 году, точно помню… Лет пятнадцать тому назад интересовался «грумманом» иностранец один. Любопытный типус, между прочим, Миша! Европеец – и гражданин Японии! А они своим гражданством не разбрасываются, между прочим! Большая редкость, Миша! Между прочим, тот типус был русским по происхождению, вот только фамилия нерусская. Как же его звали-то… Вот память анафемская – забыл, Миша! Старый стал совсем!
– Да черт с его именем-фамилией! – нетерпеливо перебил Алдошин. – Он накопал что-нибудь про самолет?
– Нет. Точно тебе говорю – нет, Миша! Тоже поглядел фонды гражданского управления – там, естественно, ничего. Просил разрешения покопаться в партийных архивах – но тут уже не прошло у него! Это сейчас к партийным архивам допуск почти свободный. А тогда иностранного исследователя в партийный «огород» допустить… Я ему посоветовал, помнится, в спецархив запрос сделать, поискать летчиков среди пойманных и осужденных «шпионов».
– И что? Нашел?
– И там следов не обнаружилось, Миша! Точно помню: запрос-то через меня в Москву ушел. И ответ оттуда через месяц – тоже на меня отписали. А я уж ему в Японию переслал…
– Интересно, интересно… «Русский» японец ищет следы американских летчиков – к чему бы это?
– Вот и я тогда заинтересовался, Миша. Даже спросил его напрямую, грешник.
– И что он? Чем объяснил?
– Не помню, Миша! – развел руками директор. – Лет-то сколько прошло… Ладно, то дело прошлое. А помочь тебе сегодня требуется, Миша. Что ж с тобой делать-то? Слушай, тебе дела гражданского управления тут не помогут. Если такой факт имел место, то искать надо в следственных делах Особого отдела Десятой армии. А их мы пока не перемещали сюда. Может, и не дадут их нам вовсе…
– Так что – дохлая моя задумка, Петр Александрович?
– Не совсем, Миша! Не совсем. И я, кажется, могу тут тебе помочь. Партийные документы ВКП(б) – КПСС у нас в полном объеме, с двадцатых годов. А без партии-рулевого у нас в стране, сам должен помнить, было никуда! И по этой самой линии и Десятая воздушная, и ее Особый отдел был обкому партии Южно-Сахалинской области – так она до лета 1946 года именовалась – был подотчетен. И информировать партийные власти о всяких чепэ военные были обязаны! Так что самолет союзников, если его еще и сбили наши соколы, непременно в эти отчеты и донесения должен был попасть!
