– Кто он такой? – спросил тогда Томео.
– Он называет себя последним гиляком на острове. Наши жандармы поймали его при пересечении границы. К его несчастью, гиляк, кроме своего родного языка, может говорить только по-русски, и то плохо. Он утверждает, что выучился говорить по-русски давно, еще в пору своей молодости. И что сейчас он слишком стар, чтобы запоминать слова на японском языке.
– Он действительно русский шпион? Его повесят?
– За что вешать птицу, которая имеет гнездо по одну сторону границы, а корм добывает на другом? Или зайца, которому нет дела до людских условностей и суеты?..
Летом прошлого года пехотная рота капитана Томео, торопливо отступая под натиском высадившегося на острове русского десанта, оказалась в окружении. С горсткой уцелевших после жестокой бомбежки солдат капитан сумел прорваться, но скоро его группа оказалась в глубоком русском тылу. Два месяца группа пряталась в глухом лесу, люди почти обезумели от голода, полчищ таежного гнуса и состояния неизвестности.
Несколько раз солдаты пробирались в редкие поселки, где сохранилось японское гражданское население. Но люди боялись помогать беглецам, и старосты поселков на коленях умоляли солдат уйти и не подводить их под репрессии русских оккупационных властей. По ночам солдаты пробирались на клочки полей и огородов своих соотечественников, выкапывали чудом сохранившиеся в земле мелкие и гнилые корнеплоды, собирали ботву и осыпавшиеся зерна злаков.
В конце октября группа капитана Томео наткнулась на чум Охотника – вместе с семьей он заготавливал на безымянной речушке рыбу на зиму, для людей и собак. Томео заставил Охотника добывать пропитание для солдат. А когда пришла зима, Охотник привел солдат в родовой поселок айнов, вблизи города Отиай.
Капитан Томео не отпустил Охотника. Чтобы тот не сбежал, Томео посадил на цепь его жену и двух старших детей. Трое младших, один из которых был и вовсе младенцем, и так никуда не денутся, рассудил офицер. Семью Охотника определили на жительство в их же чуме, поставленном на краю поселка айнов, а ему самому разрешили короткие свидания с женой и детьми всякий раз, как он приносил в лагерь добытую дичь или продукты, выменянные им в окрестных поселках или Отиае на мясо.
Такая ситуация, при которой один из шестерых солдат группы был постоянно занят на охране семьи Охотника, не очень нравилась самому офицеру – но иного выхода он просто не видел.
Томео откашлялся и отогнал прочь праздные мысли. Одна только необходимость объясняться с Охотником на русском языке приводила капитана в бешенство. Он и сам владел им весьма скверно и для того, чтобы дикарь понимал его, был вынужден жестикулировать, по несколько раз повторять одно и то же.
– Ты привел сюда человека. Где ты его нашел? Он был один? – Капитан говорил медленно, чтобы неповоротливый мозг дикаря успел уяснить суть вопроса.
Охотник языком перекинул короткую трубку из одного угла рта в другой, без разрешения сел на пол перед помостом, положив карабин на колени. Капитан едва удержался от того, чтобы не позвать капрала и не устроить ему взбучку за то, что тот не отобрал у гиляка оружие. Однако он быстро подавил это желание: Охотник может расценить это как проявление трусости офицера Императорской армии. Он, Томео, устроит капралу разнос – но позже, без этого грязного дикаря! К тому же пистолет был у капитана всегда наготове – вот и сейчас, опершись на локоть, он с деланой небрежностью сунул руку под сноп тростника, служащего ему и постелью, и подушкой, и обхватил пальцами рукоять офицерского намбу 14-го типа. Однако пистолет не потребовался. Гиляк пошевелился и, не вынимая трубки изо рта, заговорил – так же медленно, как и японский офицер.
– Ты просить всегда смотреть двумя глазами, большой начальник. Мой – смотреть. И сегодня мой видеть летающую машину, который, как утка, сел на вода и примерз там. Мой пойти по следам и найти один человек с дурной головой. Она выпил много огненной воды, однако: я нюхать! Она сильно крепко спать. Второй человек, он там не был. Огонь совсем сгорел, и он пошел за дровами в лес…
– Кусо! (Вот дерьмо!) Погоди, Охотник! – Капитан властно поднял свободную от пистолета руку. – Погоди, кусотаро! (Идиот, дебил! Буквально – голова из дерьма!) Ты уверен, что их было всего двое? Они русские?
– Нет, большой начальник! Нет больше – всего двое. Они наступали на снег, и мой видел этот след! Два человека! – Гиляк поднял два пальца. – И они нет русска! На летучей машине нарисовано вот так, – гиляк быстро нарисовал на земляном полу звезду, обвел ее неровным кругом. – Нет русский тотем. И говорить эта человек не по-русска!
– Он сопротивлялся?
– Нет, большой начальник! Мой твоя говорил – он выпил много огненная вода. Мой поклал его в нарта как мешок. Спала всю дорогу…
– Понятно. Капрал!
Дверной полог откинулся, и в хижину влетел капрал с пистолетом-пулеметом наизготовку.
– Давай сюда этого пленника! И не уходи слишком далеко, – распорядился капитан и мельком глянул на гиляка: – Ати ни икэё! (Пошел отсюда!) Тебя позовут, если будешь нужен.
– Хорошо, большой начальник! – Гиляк проворно встал, неуклюже поклонился. – Мой мал-мало побыть со своя баба? С детишка?
– Синдзимаэ! (Убирайся к черту!) Потом, Охотник!
Капрал вытолкал Охотника из хижины и выскочил следом. Через несколько минут он снова откинул полог, пропуская в хижину двух солдат, тащивших Райана. Тот спотыкался, волочил ноги, мотал головой и что-то мычал. Повинуясь жесту капитана, солдаты бросили пленника на пол, отсалютовали и замерли в ожидании следующих приказов.
Капитан Томео презрительно оглядел тяжело рухнувшего на пол американца. Тот ворочался, делая слабые попытки подняться.
– Облейте его водой! – приказал Томео.
Один из солдат подскочил к очагу, схватил ведро и вылил воду на голову американца. Тот захлебнулся, закашлялся, снова замотал головой.
– Ударь его! – скомандовал капитан. – Но не сильно, он должен говорить и понимать!
Получив внушительный удар солдатским ботинком по ребрам, Райан застонал, перевернулся и, держась за ушибленный бок, начал медленно садиться. Капитан Томео прищурился, разглядывая нашивку на левом кармане куртки: «Военно-Воздушные Силы США».
– Вы американец? Как вы попали сюда? Отвечать быстро!
Райан, приходя в себя после пьяного забытья, медленно озирался. Дольше всего он смотрел на примитивный очаг в центре хижины, на трех бородатых мужчин и женщину возле огня. Потом перевел малопонимающий взгляд на японского офицера.
– Если вы будете молчать, я прикажу солдатам снова ударить вас! – нетерпеливо выкрикнул капитан. – Вы поняли мой вопрос? Отвечайте! Вы американец?
– Да… А вы кто, черт побери? И где я? Где Арчи?
– Вопросы здесь задаю я! Как вы попали на Карафуто? Вы из поисковой группы? Сколько вас всего? Где остальные? Быстро!
– Какой Карафуто? Я не понимаю, о чем ты говоришь, приятель! – Райан помотал головой.
