Решив вопрос легализации квартиры и аванса, выданного Абвером на текущие расходы, Алдошин вплотную занялся текущими делами. Специальные, «снайперские» сменные катушки к своему металлодетектору он купил еще в Москве, так что особых трат больше не предвиделось. Сейчас его больше всего мучил организационный вопрос: брать ли на сей раз в «поле» компаньона? И если брать, то кого?
На «долбежку» он всегда предпочитал ездить в одиночку. И собственный, и чужой опыт давно уже подсказали, что компания в «частной археологии» только проблемы порождает. Разделишь «поляну» на участки – кому-то обязательно повезет меньше, чем другим, и начнется нытье, попытки передела. Если компания работает на общий котел, то непременно возникают проблемы с дележом «зачетных находок» в конце сезона. Бывало, что совсем случайные люди попадались – кто запойным окажется, кто просто скандалистом.
Однако нынче случай был особым, за спиной Алдошин прямо-таки чувствовал кисло-злобную физиономию Проперухина. А после организованных им гаражного ограбления и наезда долинских «братков» одиночное «турне» и вовсе представлялось небезопасным. С бандюганами ситуацию удалось успешно разрулить – но этот удачный финал Алдошин относил как к своевременному вмешательству Абвера, так и к недостатку житейской хватки у Вадика из Долинска. А ведь мог бы и с самого начала в жесткий оборот взять, и больше предусмотрительности с бдительностью проявить: лишил бы связи – и вертел бы захваченными «компаньонами» как хочет!
Витьке-Проперухину внушение сделали, конечно. Но ведь и сам Абвер признал ситуацию с ним патовой. И ждет с его стороны хода – чтобы принять окончательное по Витьке решение. Но каким будет этот Витькин ход? Он вполне может быть и таким для Алдошина, что дальнейшая судьба Проперухина потеряет для него всякое значение…
Да, напарника брать надо непременно, вот только кого? Приз уж очень серьезен, у любого «крыша поехать» может. Не то чтобы делиться Алдошину не хотелось, или боялся, что в случае удачи у напарника может проснуться «синдром Боливара, который не выдержит двоих». Просто он понимал: удачный вор – не тот, что красиво и много украл. А тот, что сумел не попасться и потратить добычу в свое удовольствие.
В себе Алдошин был уверен: если все «срастется», он-то не кинется швырять деньги во все стороны, всячески афишировать свою несказанную удачу и вообще привлекать к себе внимание. Очень хотелось быть столь же уверенным и в напарнике.
Решение пришло просто и даже как-то естественно: Морин! В последние годы общался с ним Алдошин мало. Однако в экспедиции по поиску затонувшего самолета Саня Морин проявил себя очень достойно. И на амбразуру не кидался, но и не паниковал. А еще Саня, получив представление о впечатляющей сумме «призовых», не стал раскатывать на нее губы. И не требовать за выполненную часть своей работы соответствующего этой сумме гонорара.
Только бы он согласился! Саня легко воспринял свою «отставку», и с «наградными» согласился подождать до лучших времен… Столь же легко он может и отказаться от беспокойной карьеры искателя приключений в пользу тихого и спокойного охранного бытия на двух работах.
Дома Морина не оказалось. По сотовому, однако, ответил сразу и назвал адрес торгового центра, где нес нынче вахту. Выслушав предложение, хмыкнул:
– «Отшил» ты меня после Долинска быстро, конечно. Сделал, мол, Саня Морин свое дело – и гудбай! Ты меня знаешь, Мишаня: я свою компанию навязывать не люблю. А вот к тебе хотел попроситься: уж больно интересным мне твой бизнес показался. С изюминкой и адреналинчиком, как говорится. И закис я тут в охране. В общем, бери меня замуж со всеми потрохами! Зарплату можешь платить? Хотя бы минималку?
– Пока только два месяца работы оплатить смогу! – развел руками Алдошин.
– Ну и лады! – согласился Морин. – Я ведь не из корысти спрашиваю, пойми: домой надо что-то нести. Так что завтра вечером подгребу, Мишаня, если не возражаешь: есть одна идейка! Ты ведь то, что искал, не нашел пока?
– Нет, Саня. Ориентируясь на самолет, ничего нету.
– Все верно: иначе ко мне не явился бы, – рассмеялся Морин. – А у меня появилась идея насчет того самолета. В общем, вечером «обсосем»!
– Дайвер я, конечно, весьма посредственный. Но дно в месте нахождения нашего самолета меня поразило. И я порасспрашивал ребят-гидрологов из НИИ, где одно время работал сам. Они уверяют, что такой характер дна, действительно, встречается довольно редко, – рассказывал вечером следующего дня Морин. – Меня это зацепило. Не могу сказать, почему – просто заинтересовало в тот момент, и все. И когда ты вчера сказал, что ничего не нашел на берегу напротив лежащего на дне самолета, я позвонил одному нашему парню, айтишнику. Ну, программисту из отдела гидроинформатики. И спросил, может ли он рассчитать на компьютере влияние приливных течений на предмет, лежащий на дне. Парень загорелся, но потребовал кучу всяких дополнительных данных. Я дал ему кусок карты побережья этого места и всякие характеристики, которыми разжился в других отделах. Массу самолета-амфибии «грумман» я нашел в Интернете. Айтишник ввел все эти данные в свой комп, прогнал через какую-то хитрую программу, которую сам же и написал. И вот что получилось!
Морин с торжеством выложил на кухонный стол с десяток компьютерных распечаток. Алдошин глянул на них мельком и прокомментировал:
– Лично у меня это ассоциируется с бредом взбесившегося осциллографа. Но если ты полагаешь, что тут есть какой-то практический смысл, доведи его до меня на словах, плиз!
Морин, прихлебывая из бутылки пиво, начал доводить. Начав лекцию с Гольфстрима, он быстро сузил свой рассказ до приливных течений и их характера в зависимости от берегового рельефа, упомянул о сложении и взаимовлиянии приливных и речных течений впадающих в моря рек. Минут через пять Морин всмотрелся в стекленеющие глаза приятеля, замолчал и рассмеялся:
– Слушай, а ведь я еще только вводную часть закончил, Миша! А ты уже слегка обалдел… Ладно, начну тогда с конца. Ты искал тайник на берегу, ориентируясь на местонахождение самолета?
– А где же я еще должен был искать? – огрызнулся Алдошин, надолго приложившись к своей бутылке. – «Летающая лодка» приводнилась, пилот добрался по льду до берега, спрятал в первом подходящем месте ящик и пошел искать людей. По-моему, все логично!
– Без поправки на прибрежные и приливные течения – да. Но с их учетом за шестьдесят с лишним лет самолет могло утащить от места приводнения до полутора километров! Дно, Миша! Голые каменные плиты, покрытые, как смазкой, слоем наросших микроорганизмов! Подводный объект с такой парусностью самолета приливы, отливы и шторма свободно таскали по такому дну.
– Ты хочешь сказать, Саня…
– …То, что ты и подумал: истинное место приводнения самолета находится как минимум в километре севернее того, где мы с тобой ныряли!
Алдошин застонал и снова припал к пивной бутылке. Оторвавшись от нее, он достал из холодильника пару полных, брякнул ими по столу и с отчаянием уставился на компьютерные распечатки.
