Подпись автора статьи. Ну конечно, кто бы сомневался, — Паулина Лансет.
— Вот мерзавка, — шиплю, сминая газету.
Впрочем, чего ещё ожидать от неё. За счёт таких скандальных и провокационных новостей она добилась высот в своём деле. Ещё бы — иметь целую полиграфическую фабрику, которую её отец купил для любимой дочери. И та теперь развлекается как хочет.
Странно, что обо мне ни слова или ещё не вынюхала о том, что дело взял я?
— Дрянь мелкая.
Как бы я ни злился, а сделать с этим ничего не могу, Лансет не остановить, и Ридвон теперь будет на всеобщем обозрении. Хотя можно попытаться выяснить, чего она хочет. Деньги ей не нужны, она достаточно обеспеченная леди.
Машина остановилась.
— Приехали, господин, — оповещает водитель, выдёргивая из водоворота мыслей.
Что ж, оставлю это на потом.
Едва берусь за ручку, как внезапная головная боль вспыхивает в затылке, так что в глазах темнеет.
— Чёрт! — хватаюсь за затылок, кривясь от боли.
— Всё в порядке, господин? — поворачивается ко мне водитель.
— Да, всё нормально, — морщусь, открываю дверь и выхожу из авто.
Иду к парадному входу. Сотрудники желают мне доброго утра, кланяются, а я желаю одного — выпить пару обезболивающих таблеток.
Едва я добираюсь до своего кабинета, как меня догоняет Эстос.
— Доброе утро, господин Кан.
Мрачно меряю его взглядом.
— Ну? — спрашиваю, открывая кабинет.
— К вам прибыл гость, господин Кан, он ждёт вас в вашем кабинете.
Я оборачиваюсь на Эстоса. В мой кабинет без меня может пройти только один человек. Вот только что за повод для столь раннего визита?
— Можешь идти.
— Слушаюсь, господин, — Эстос поворачивается было, но задерживается, — прошу прощения, господин Кан, мне правда очень неловко, но позвольте мне сегодня отлучиться немного пораньше?
Нет, он издевается! Я с шумом выдыхаю через нос и прожигаю его таким взглядом, что глаза Эстоса начинают испуганно бегать. И надо было выбрать среди сотни кандидатур именно его в свои помощники?!
— Я всё понял, господин Кан, извините, хорошего дня, господин Кан.
Он отступает и пулей несётся прочь.
Проводив его взглядом, я поворачиваюсь к двери и, толкнув её, вхожу.
На диване располагается, закинув ногу на ногу, брюнет в светлом костюме. Эварт Грант собственной персоной.
Грант — тёмный маг, состоит в охранном штабе Эферфолда, по совместительству работает экзорцистом, собирая тьму и уничтожая её.
Он даже не поднимает взгляда, когда я появляюсь в кабинете.
Закрыв дверь, я прохожу к своему рабочему месту, бросая косой взгляд на «гостя». Поднимаю руку и кладу зонт на подставку. Эварт ухмыляется. Я перевожу глаза на газету в его руках.
— Ты это читал? — интересуется маг, поднимая голову. — Адалин Ридвон, та самая длинноногая голубоглазая красотка, — на лице Эварта появляется загадочная улыбка, которую я, сам того не ожидая, захотел тут же стереть с его физиономии. — Уже пять лет прошло… Я, между прочим, был в неё влюблён, — мечтательно произносит он.
— Ещё скажи, что намеревался сделать леди предложение? Не поверю, что ты променяешь свой статус и наработанную репутацию на женскую юбку. Ты ведь не из-за этого ко мне пожаловал, чтобы обсуждать леди Ридвон? — меряю друга и партнёра по несчастью пристальным взглядом.
Эварт становится серьёзным.
— Ты перестал ходить на мои сеансы… — откладывает газету.
Поворачиваюсь к Гранту.
— Да, забегался, — отвечаю уклончиво.
Лицо Гранта хмурится.
— Фоэрт, в последний раз ты был у меня две недели назад…
— Да-да я знаю, только не заводись, и так голова болит, — перебиваю и тут же осекаюсь, но от Гранта это не ускользает. Эварт напрягается и наклоняется чуть вперёд, расставив ноги, кладёт локти на колени, смотрит пристально.
— А вот с этого поподробнее. Ты пользовался ею, да? — моментально догадывается о причине появления боли.
— Пару раз, — признаюсь честно, опускаюсь в кресло, расстёгивая пиджак.
— Не играйся с этим, Фоэрт, тьма тебе противопоказана, и ты прекрасно это знаешь.
Всё веселье слетает в момент.
— Знаю, у меня всё под контролем, правда.
Грант резко поднимается и в два шага оказывается перед столом, на который опирается руками и пронизывается меня суровым взглядом из-под сведённых бровей.
— Ты можешь так думать, но это заблуждение, ты не можешь распознать, кто владеет кем сейчас — ты ей или она тобой.
— Ты нагнетаешь, Грант. Я же говорю, что всё под контролем, — притягиваю к себе документацию.
Ноздри Гранта раздуваются, зрачки в синих радужках сужаются до точек, он всерьёз обеспокоен.
— Ладно, — соглашается он, — тогда займёмся этим сейчас.
— У меня навалом работы.
— Подождёт твоя работа. Или потерять всё хочешь, в том числе и свою работу? Твою магию нужно в баланс приводить немедленно, — хлопнул он по стопке с бумагами и полез во внутренний карман своего пиджака, извлекая маятник. Разжал пальцы, из которых выпал металлический шар на серебристой цепочке.
Закатываю глаза и с тяжестью выдыхаю.
— Хорошо-хорошо, но не больше получаса, — предупреждаю я, поднимаюсь с кресла и иду к двери, закрываюсь на ключ.
Возвращаюсь на своё место, Грант подходит сбоку и опускает перед моими глазами маятник, который начинает монотонно раскачиваться из стороны в сторону. Не замечаю, в какой миг веки становятся тяжёлыми, а пространство плывёт, связываясь в неясные силуэты.
Холодный воздух с силой врывается в лёгкие, ветер шумит в ушах, но я, не останавливаясь, бегу по мостовой и каждый раз оборачиваюсь, страшась, что меня нагонят. Я бегу в надежде уйти, ведь если найдут, мне конец. Желание жить превышает дикую усталость в теле, заглушает трёхдневный голод. Я почти скрылся, но в последний момент, поскальзываясь на мокром камне, падаю на правое плечо. Хруст кости неприятно отдается в черепе, острая боль пронизывает от лопатки до макушки. Я подавляю крик, поднимаюсь на разбитые коленки, смотрю на свою потертую одежду, которая похожа на лохмотья бродяги.
Приближающийся топот вызывает приступ ужаса, заставляет рвануть с места, я снова бегу через заросли, продираясь сквозь ветки, которые дерут кожу, рвут ветхую ткань на мне. В горле начинает першить, грудь пронизывать боль, правая рука онемела, и я её почти не чувствую. Больше не в силах двигаться, я рискую упасть замертво, забегаю за угол полуразваленного дома, приваливаюсь к холодной стене. Вонь из канализации заставляет задыхаться, а лёгкие — разрываться от нехватки кислорода.
