— Я зайду, здесь не совсем сухо, — шагнул в дом, не дожидаясь разрешения.
Адалин закрывает дверь, которая заглушает громкий шум ливня.
В доме тепло и сухо, а ещё тесно: дом обычного горожанина, ничего выдающегося я и не ждал, главное, что тепло и сухо.
— Вы не пришли на работу, позвольте узнать, почему, — чёрт, это прозвучало настолько глупо и неоправданно что я готов поджечь самого себя.
Вздрогнув, Ридвон торопливо обернулась.
— Можете говорить потише? Кери уже спит, как и Габора, ей нужен покой, — на лице девушки появляется недовольство. — Я вам отправляла с рассыльным записку, вы разве её не получали?
Я, хмурюсь, вспоминая, может, Эстос забыл передать? Если так, мало ему не покажется.
— Я ничего не получал.
Адалин сердито выдохнула.
— Так и знала.
— Что?
— Это я не вам. Извините, что не появилась на работе, господин Кан, наша нянечка заболела, сегодня у неё был очень сильный жар, я не могла оставить её без присмотра. Да и дочь не с кем оставить…
Торопливые слова запоздало укладываются у меня в голове. “Нянечка”. “Дочь”. Я хмыкнул.
— Ясно, — отвечаю почти полушепотом, страшно на себя злясь. Каким болваном сейчас выгляжу!
— Извините ещё раз, господин Кан. Извините, что так вышло.
Я киваю и понимаю, что лучше мне поскорее уйти и выкинуть из головы это недоразумение.
— Хорошо. Раз всё хорошо, тогда я пойду, да, — говорю, но продолжаю стоять на месте. — Если вам нужны средства, я могу дать авансом, — берусь за ворот пиджака.
— Нет, не нужно, господин Кан, у нас пока на всё хватает, — останавливает Ридвон, неловко отводя взгляд.
— Хорошо, — возвращаю бумажник назад.
Снова молчание, мой взгляд льнёт к этой девушке, как будто притягиваемый магнитом. Адалин переминается с ноги на ногу и выглядит очень хрупкой, заставляя моё сердце горячо забиться в груди.
— Мама, — детский голос неожиданно раздаётся в дверях прихожей.
Глава 9
— Мама, кто к нам плишёл? — дочка Ридвон трёт глаза ладонями и задирает голову, смотрит на меня.
Секунда, и её губы растягиваются в улыбке.
— Здлавствуйте, госполдин заколник.
— Кери, — Адалин касается плечика девочки. — Кери, иди в постель я сейчас приду, давай, милая, время уже позднее.
Адалин, легонько подтолкнув, направляет её обратно в коридор, Кери послушно идёт обратно, но на полпути оборачивается.
— Доблой ночи.
Рефлекс срабатывает быстрее, чем я успеваю подумать, — машурукой. Адалин встречает этот жест недоумевающим взглядом. Я закладываю руки за спину и надеваю прежнюю маску серьёзности.
— Как только Габоре станет лучше, я вернусь к своим обязательствам, господин Кан, — повторяет Ридвон, плотнее закутавшись в шаль.
Но почему мне так не хочется уходить?
Взгляд Адалин проходится по моему лицу волосам, плечам.
— Ах да, вот, — делает шаг и берёт с верхней полки аккуратно сложенный зонт, — возвращаю вам.
Я смотрю на зонт несколько секунд.
— Спасибо.
Протягиваю руку совсем слегка и как бы случайно касаюсь её руки. Ну, не случайно, конечно, а вполне даже целенаправленно. Ридвон, будто током ударившись, отдёргивает руку, в тот момент, когда я не успеваю поймать зонт, который благополучно шмякается на пол.
Мы одновременно наклоняемся за ним. Неподрасчитав, Ридвон утыкается лбом в моё плечо и теряет равновесие, едва не сев на пол, но я не позволяю ей упасть, подхватываю под локоть, удерживая.
Я подбираю зонт, Ридвон же спешит выпрямиться, и мне приходится выпустить её хрупкое предплечье. Хотя, по логике, я мог бы её не выпускать, притянуть к себе и поцеловать.
— Простите, — бормочет она, смахивая со щеки завиток.
Со стороны могло казаться, что она уж слишком часто смущается, в доказательство этого её щёки горят румянцем, а взгляд рассеянно бегает. Может быть, это всего лишь моё воображение окрашивает всё в бурные тона, будоража неугомонные фантазии? Но в чём я точно не могу обманываться, так это в особых вибрациях, в которых я всё больше погрязаю. В особой притягательности этой девушки. И, похоже, мне это нравится.
Не могу сдержать довольной ухмылки, от которой Адалин ещё больше теряется.
— Что ж, раз причина ясна, я тогда не буду вас задерживать, — произношу деловым тоном, которым привык говорить. Я отступаю, но задерживаюсь. — И, да, если вам не с кем оставить дочь, можете брать её с собой.
Ридвон вскидывает на меня взгляд, приподнимает брови. Священный огонь, в ней действительно есть что-то такое завораживающее и, надо сказать, провокационное.
— Но вы же предупреждали, что не терпите шума, а Кери, она…
— Я думаю, проблем не будет, сталкиваться с вами я буду определенно редко.
Адалин застыла, осмысливая слова.
— Да, конечно. Спасибо за понимание, господин Кан.
— Можете отблагодарить, я буду ничуть не против.
Лицо Ридвон бледнеет.
— Я, кажется, уже говорила вам, что я приличная леди и не… ммм…
Ридвон не договаривает и мычит в мои губы, когда я накрываю её в поцелуе, обхватив шею девушки свободной рукой. Да, всё же не сдержался, это было из ряда невозможного, уж слишком было велико искушение.
Адалин сначала в ошеломлении распахивает глаза, а потом прикрывает веки, когда я начинаю вкушать её губы, её мягкие сладкие губы, медленно и чувственно. Я не ошибался, её губы какой-то райский плод, насытиться которым невозможно. Их вкус подобен ароматному вишнёвому сиропу, он растекается по моему языку и горлу, дурманит, заставляя мои губы быть жадными. И, как ни странно, Адалин не сопротивляется, не пытается вырваться, наверное, обескураженная моим действием. Дышу горячо в её ставший влажным рот.
— Этого будет достаточно, — говорю я полушепотом, смотря в глубину затуманенных бездонных глаз, в которых сверкают звёзды из-под густых длинных ресниц.
— Вы… вы в своём уме? — забавно хмурит брови, в то время как во взгляде поселяются смятение и борьба здравомыслия и… желания.
Я хмыкаю. Сердце в груди неожиданно бьётся сильнее, хочу прижать её к груди теснее, так чтобы чувствовать горячее дыхание на своей шее. Адалин молчит, я провожу пальцами по её скуле, цепляя мягкие воздушные пряди, и отступаю. Заставляю себя это сделать.
— Доброй ночи, — разворачиваюсь и переступаю порог, распахивая дверь.
Холодные брызги падают на разгоряченную кожу лица и шеи, ступаю на порог и, раскрыв зонт, иду к воротам.
