Снова пришлось воспользоваться такси, чтобы доехать быстрее, хоть это дороже, чем на экипаже. Молилась, что по приезде не застану гостей, очень не хотелось сталкиваться с этой Паулиной Лансет. Но, с другой стороны, мне глубоко должно быть безразлично её присутствие. Мой дедушка не этому учил меня — трусливо прятаться, а лицом к лицу сталкиваться с трудностями и решать их.
Уверенно поднимаясь на крыло особняка, раздумываю несколько секунд, позвонить в дверь или воспользоваться ключом.
Достаю ключ, в любом случае господин Кан бы предупредил, чтобы его не беспокоили. Открываю дверь и вхожу с Кери в холл, вслушиваясь в царившую в доме тишину.
Сразу же направляюсь в комнату прислуги. Переодевшись, беру Кери за руку и спускаюсь с ней на кухню. После вчерашнего там наверняка требуется уборка. А заодно и выясню, дома ли господин Кан и его гостьи. Так мне гораздо будет спокойнее делать свою работу и избегать ненужных стычек.
Вот только день, похоже, подготовил мне самые неожиданные каверзы.
Стоит пройти мимо ванны, как дверь распахивается и оттуда выходит Фоэрт.
Он остаётся неподвижен, держа ручку. А я держусь за собственное самообладание, стараясь не сильно рассматривать его. Нет, он одет — слава, боже — на нём рубашка и брюки, но вытерся Кан плохо, и ткань прилипает к его коже, очерчивая мышцы рук и груди. Потемневшие мокрые волосы растрепались, прилипая ко лбу, вызывая странное желание поправить их. Одно я понимаю точно: кажется, что-то произошло ровно до нашего прихода, потому что взгляд Кана будто немного помутневший.
Он смотрит куда-то мимо меня, не удостоив взглядом, но тепло улыбается Кери. В груди вспыхивает костёр, который и приводит меня в чувства.
— Господин Кан, в-вам нужна помощь? — спрашиваю первое, что пришло в голову. Боги, что я несу? Но вместе с волнением вспыхивает желание, чтобы он улыбнулся и мне. Странное, неуместное и сумасбродное желание. Поймав себя на этой мысли, обругала себя.
— Как закончите работу, зайдите ко мне — я буду у себя в кабинете, — холодно бросает он напоследок, по-прежнему смотря куда угодно, только не на меня.
Проводив его взглядом, я продолжаю свой путь, не чувствуя под собой пола.
“Что-то случилось?” — бьётся только одна тревожная мысль. И это что-то явно нехорошее. Иначе зачем я ему понадобилась? Может, он хочет сказать, что откажется от моего дела?
“Только бы не это”, — крепко прикусываю губу.
Внутри будто что то оборвалось и зазвенело пустотой и растерянностью.
Все оставшееся время я только и делала что отвлекалась от навязчивой мысли, помыла посуду, вытерла полотенцем, расставила по полкам, потом принялась за кухонную плиту, стол. Хотя тут всё и так было чисто, но я тщательно убиралась, доводя всё до кристального блеска. Я даже забыла об этой Лансет — стало очевидно, что в доме её не было, как и Джолит Кан. Может, вчера что-то случилось после моего ухода?
Паулина Лансет, кто она для господина адвоката?
Меня тяготили эти вопросы и эта предстоящая встреча. Я покормила Кери, убрала нижний этаж и отправилась на верхний, рассказывая Кери об антикварных вещах, что здесь были в огромном количестве, а заодно и вспомнила дедушку. Кери любила о нём слушать, жаль, что он не увидел и не узнал, какая она… Уверена, он относился бы к ней с любовью, не так, как мой отец.
Но как бы я ни погружалась в размышления о былом, мыслями все время возвращалась то к предстоящему разговору, то к уборке, то снова глухой болью отзывалось в груди беспокойство о нашем с Кери будущем. Хотя все эти годы я постоянно об этом думала. Правда, не так тревожно, как сейчас. Знала, что есть дом, в который я всегда могу вернуться, но так вышло, что вернулась я на улицу.
Кери, не привыкшая к такой нагрузке, вконец устала ходить за мной по пятам. Я отвела её в комнату и, взбив подушку, уложила её на небольшую софу, которая стояла у окна. Дочка уснула мгновенно. Накрыв её тонким одеялом — в комнате было и так довольно душно, оставив приоткрытую дверь, вернулась к работе.
Простые хлопоты отвлекали и, вместе с тем, создавали ощущение чего-то невероятного. Я в доме у законника, человека, который будет защищать мои интересы на суде. У человека, с которым однажды меня свела судьба, подарив мне маленькое чудо. Если бы не Кери, не знаю, как бы всё это пережила — ссору с отцом, позор, который наложил на меня мой несостоявшийся жених.
Только вот будет ли Кан защищать мои интересы? Что он потребует от меня на этот раз? Пригласил в кабинет, конечно, не для того чтобы прибраться у него или ответить ещё на каверзные вопросы. А может, он что-то выяснил, узнал о моём секрете? Даже если это так, зачем ему мы? Простая девушка, наделенная магией? Потерявшая своё имя и дом? Ему проще делать вид, что ни о чём не догадывается, но только почему он ведёт себя иначе, почему так смотрит на мою дочь, будто знает?.. Ответов не было.
Наверху было идеально чисто. Такое ощущение, что здесь замешана магия, хоть это запрещено в быту, но Кан законник, может позволить себе. Тогда действительно зачем ему нужны слуги? Этот вопрос опять навёл на волнительные мысли. Зачем я ему здесь?
Закончив работу, спускаюсь вниз. Кери ещё спит, решаю её пока не будить, тихонько захожу и задёргиваю шторку, закрывая закатные лучи, которые падают на личико малышки.
Доделав некоторые дела внизу, я снимаю передник, вешаю на спинку стула и, собираясь с духом, покидаю зал. На цыпочках прохожу по коридору к кабинету. Несколько минут стою у двери. За ней тихо. Ни скрипа выдвигаемого стула, ни шороха пера, скользящего по бумаге, не слышно. Может быть, господин Кан куда-то отлучился, а я даже не заметила?
Приободренная этой мыслью, стучусь.
— Заходите, — раздаётся приглушенный голос.
Осторожно берусь за ручку — дверь легко поддаётся, пускает меня внутрь. В кабинете пахнет так же, лимонным деревом и сладковатым ароматом лака для мебели.
— Проходите, Адалин.
Кан выразительно хмурит брови, показывая, что был на чём-то сосредоточен, прежде чем вошла я.
Он и в самом деле держал в руке перо, а теперь отложил его, когда я приблизилась. Взгляд Фоэрта бегло проходится по мне.
— Вы одни, где Кери? — откладывает бумаги.
Сердце вздрагивает при произношении имени дочки из уст этого мужчины.
— Она днём уснула, сейчас в комнате.
— Там же неудобно, в следующий раз положите её на диван в любой из комнат.
— В этой комнате Кери комфортнее и привычнее, — отбиваюсь я.
Фоэрт Кан скептически кривит губы, а потом откидывается на спинку кожаного кресла, тянется к ящику письменного стола. Открывает его и достаёт какой-то конверт.
— Вот, возьмите, это вам, — протягивает конверт мне, дожидаясь, пока я его приму.
— Что это?
— Берите.
Принимаю довольно пухлый конверт, под пальцами отчётливо прощупывается пачка купюр. Довольно плотная пачка. В горле встаёт ком.
