— Это ваше жалование, — поясняет, видя мою растерянность.
— Спасибо, — только лишь отвечаю, шумно сглатывая в создавшейся тишине. — Я пойду.
— Подождите. Странно, я почти привык, что вы всё время убегаете, — догоняет голос, в то время как Фоэрт не двигается, золотистые лучи, падающие из большого окна, играют бликами в рыжине волос. — Но хотелось бы узнать, почему вы вчера убежали? Испугались моей матушки? — во взгляде мужчины читаются любопытство и коварство.
— Нет.
— Тогда… — поднимается с кресла, — Паулину Лансет?
Дрожь проходит по всему телу от его напряженного вкрадчивого голоса.
Я приподнимаю подбородок и смотрю прямо, хотя сердце начинает стучать сильнее, обдавая всё тело жаром. Фоэрт медленно выходит из-за стола, пряча руки в карманы брюк, усмехается, догадываясь, что причина именно в этом, приближается ко мне. Слышу аромат его тела, который сильнее учащает мой пульс.
— Никого я не испугалась, просто… — поворачиваюсь к нему, давая понять, что совершенно спокойна и мне всё равно, кто такая Паулина Лансет и как она связана с господином магом. — …просто не хочу быть третьей.
Сжимаю в подрагивающих пальцах конверт.
— Извините, мне пора. У меня действительно была уйма дел на вечер, разобрать чемоданы, которые я оставила посередине комнаты.
Фоэрт удивлённо приподнимает брови, а я запоздало понимаю, что проболталась.
— Вы переехали?
— Да, — таиться не было смысла. — К Габоре вернулся её муж с лечебницы, и мы… — я запнулась на полуслове, зачем ему это знать? У господина есть дела куда важнее, чем мои проблемы.
— Извините, я пойду, — разворачиваюсь, чтобы всё-таки идти. Но не успеваю сделать и шага, мужские руки обхватывают плечи, рывком разворачивают, я охаю, когда оказываюсь оттесненной к широкому массивному столу.
— Что вы делаете?! — облизываю мгновенно ставшие сухими губы и замираю. Мерцающие жаром радужки под тёмными ресницами мужчины расплавляли всю мою волю.
— А вы что делаете, кто вас отпускал? Я не договорил ещё.
Я смотрела ему в лицо, задрав подбородок. Фоэрт Кан опасно возвышался надо мной, сильный, безупречный красивый: острые скулы, хищный прищур, тёмно-огненного цвета волосы, небрежно падающие на лоб, эталон мужества и мощи, как и при первой встрече заворожили, продолжают действовать на меня гипнотически, и я ничего не могу с этим поделать.
Пока я прихожу в себя, Кан перемещает ладонь на мою шею, обжигая кожу ласкающим прикосновением. Наверное, мне нужно оттолкнуть его и вырваться, но тело не хочет меня слушать, желая ощущать сильные пальцы на ключице.
Желание коснуться его в ответ стоит мне последних сил, сжать пальцы на его плечах, ощутить твёрдость мышц… Я помню эти ощущения, ощущение каменной опоры под ладонями. Непроизвольно опускаю взгляд на его губы, такие манящие, что не коснуться их своими губами становится пыткой.
— Говорите, господин Кан, — прошу сиплым голосом.
— Хотите быть единственной? — глухо шепчет он, в то время как руки покидают своё место и скользят по моим бёдрам, а сам Кан делает шаг, оказывается между моих колен, нависая, опираясь ладонями о столешницу, заставляя меня либо лечь на стол, либо схватиться за его шею, чтобы сохранить равновесие.
Кажется, я снова в ловушке. Фоэрт Кан всё спланировал, хотя вряд ли — такой мужчина получает всё по щелчку пальцев, в любой момент, когда захочет, для него не существует никаких преград.
— Отпустите меня, — наверное, это крик отчаяния от собственных ненужных чувств, которые захлестывают меня всё сильнее. — Я не понимаю, что вам нужно от меня, господин законник, вы ведь не обделены женским вниманием, в вашем окружении есть более видные особы, такие, как Паулина Лансет, которая ходит в компании вашей матушки к вам в дом.
Боже, что я говорю! Очнись, Адалин!
Только уже поздно.
— Паулина… моя… по факту родственница, приходится мне кузиной…
Я сглатываю, но мысли разбегаются, стоит Кану склониться к моим губам, обжигая чувствительную кожу тёплым выдохом.
— Отпустите меня, — повторяю холодно каждое слово.
— Хорошо, — отвечает Кан и, вместо того чтобы отстраниться, обхватывает затылок и впивается в мои губы.
Дерзкий, горячий и страстный — таков его поцелуй. Фоэрт запускает пальцы в собранные назад волосы, придавливая к столу, вынуждая задохнуться и задрожать под тяжестью его тела. Мне всё же приходится ухватиться за его плечи, ладони взмокли, проскальзывая по гладкой ткани рубашки. Мурашки бегут по коже, когда горячее дыхание Кана обжигает влажные от поцелуя губы. Голова кругом. Запоздало ощущаю его руку, скользнувшую по моему колену, пробираясь под подол платья. Я судорожно выдыхаю, пытаясь отстраниться, но замираю — мужские пальцы отодвигают тонкую ткань нижнего белья и касаются чувственной плоти, движение горячих пальцев пускает по телу разряды тока. Неуклюже пытаюсь сжаться, но Кан наклоняется вплотную, вынуждая обнять ногами его бедра, которые я тут же судорожно сжимаю и получаю не тот результат. Фоэрт прерывает поцелуй, шумно выдыхает и тут же подаётся вперёд, вновь перекрывая мне доступ воздуха, беря в плен мои губы, в животе немеет, когда в меня упирается твердый бугор. Ласка губ сменяется возбужденным грудным стоном…
Яркая вспышка света. Жар охватывает с головы до ног, желание захлестывает такой силы, что я пугаюсь, раскрываю глаза и…
— Боже! — выдыхаю, когда вижу, как по плечу Фоэрта Кана скользнуло пламя, растекаясь по венам, раскаленным добела.
Фоэрт Кан застывает, медленно отстраняется.
— Чёрт, — слышу ругательства, огонь медленно гаснет, а я даже не могу пошевелиться, видя во второй раз, как в этом мужчине пробуждается магия. Вызывая страх с примесью первобытного восхищения. Кан несколько секунд смотрит мне в глаза, он тяжело дышит, и я так дышу, в унисон с ним, огонь в радужках остывает, оставляя затуманенную остатками возбуждения холодную глубину, и отстраняется. Становится сразу зябко.
Смыкаю горящие от поцелуев губы, приходя в себя. Оттолкнуть его даже не пытаюсь.
Фоэрт Кан так и остаётся стоять, опершись ладонями на стол по обе стороны от меня. А потом опускает голову и усмехается как ни в чём не бывало.
— Испугались? — поднимает на меня взгляд, но скулы мужчины заметно бледнеют.
Я растерянно моргаю, чувствуя, что меня пробирает озноб, но это вовсе не от страха, а от того, что только что произошло и могло ещё произойти, так явственно чувствуя следы его пальцы в сокровенных местах. Моё лицо наверняка красноречиво залилось румянцем, так меня лихорадит.
Я качаю головой, то ли давая ответ, то ли отрицая собственные чувства… Собственная реакция пугает больше, чем то, что я увидела, и если бы не его магия, что бы последовало?! Ужас объял меня целиком.
Фоэрт как-то тяжело вздохнул, отрывая от меня взгляд и бросая куда-то в сторону.
