Хмурюсь, наблюдая, как тьма обвила запястье, отступила, коснувшись амулета Кери, и злобно взвилась по руке к плечу.
— Какого хре… — последнее, что успеваю сказать, прежде чем она поглощает меня.
Делаю шаг, но тьма быстро окутывает пояс и ползёт по груди, добираясь до шеи и лица. Тьма тянет назад, будто канатами оплетая руки, шею и ноги, заставляю едва не рухнуть на колени. Сжимаю пальцы в кулаки, пытаясь вырваться и вызвать магию, но не выходит, любые попытки подавляются защитой.
На краткое время я теряю сознание и будто проваливаюсь в непроглядную холодную ночь. Все звуки исчезают, и ощущения сменяются на другие, тело сдавливает, будто меня заперли в каменном склепе, на грудь давит. Внезапно слуха касаются неразборчивые голоса, если это не охранники некрополя, то дела мои плохи.
К моей неудаче, так и оказалось, когда я разобрал женский голос, до боли знакомый. Подобная ловушка этой тьмы безвредна, если не тянет в глубь воспоминаний, которые меня могут не отпустить, от которых я захочу остаться… Тогда тьма задушит меня, и я уже не очнусь. Только ум в мире тьмы будто засыпает, и остаются одни лишь эмоции, которые и управляют моей сущностью, и сейчас, слыша голос матери, я забываю обо всём.
— Фоэрт, — обеспокоено зовет она, — Фоэрт, ты дома? Я пришла! Спустись пожалуйста.
— Нет-нет, не слушай, — закрываю уши.
— Фоэрт, быстрее, — голос мамы проникает в самую глубь, кажется, она чем то всерьёз обеспокоена, и привычная тревога сковывает грудь.
Встаю со стула, откладывая учебник и выхожу на лестницу.
— Помоги мне собрать вещи, — раскрывает мама чемодан, охапкой снимает верхнюю одежду с вешалок и бросает в него.
Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы сдержать злость.
— Опять уезжаем?
— Это недалеко, Фоэрт, поторопись, пожалуйста, экипаж уже скоро подъедет…
Нехотя спускаюсь с лестницы, но громкий стук в дверь заставляет задержаться.
Мама быстро заталкивает чемодан под стол. Поправляет платье и волосы, я вижу, как её пальцы подрагивают. Она чего-то боится, будто действительно ждёт кого-то, будто совершила что-то.
— Подожди в комнате, — велит мне и, дождавшись, пока я скроюсь из виду, идёт открывать дверь, в которую ещё раз деликатно постучали.
В комнату я не возвращаюсь, а остаюсь на лестничной площадке, выглядывая из-за угла.
Мама открывает дверь.
— Господин… — удивлённо выдыхает она, когда за дверью появляется незнакомец.
Я не вижу его лица под полями шляпы.
— Леди Аргант… простите за беспокойство, позволите?
— Да, да, проходите.
Мужчина заходит, осматривается, мне не нравится он, кажется, что-то задумал, от него веет опасностью, но я думаю так про каждого, кто приходит к маме. В этот самый миг он поднимает взгляд и смотрит туда, где стою я. Но в тени меня не замечает, а вот я вижу его черты.
Мама тоже оборачивается.
— Вы не одна, леди?
— Одна, — скрывает моё присутствие мама, но мне не привыкать, она всегда так говорила, когда в нашем доме появлялись незнакомцы…
Мужчина лезет в карман своего дорогого пиджака.
— Я пришёл поблагодарить вас, леди Аргант, — гость протягивает пухлый конверт и… бутылку вина.
Я ожидал, что мама удивится, что отвергнет странную плату, возмутиться и прогонит гостя, но, кажется, его-то она и ждала. Протягивает руки и принимает конверт и дорогое вино.
— Спасибо, — тихо произносит.
— Всего доброго, леди, — кланяется он и уходит.
Когда я возвращаюсь на лестницу, мама запирает на все замки дверь и начинает вести себя странно, меня сильно настораживают её горящие глаза и судорожная улыбка, она начинает танцевать и что-то напевать.
— Фоэрт, — подлетает ко мне и обнимает, — милый, теперь ты будешь учиться знаешь где? В академии! Ты рад? Я так мечтала, чтобы ты был там, среди высшей элиты…
Мама отрывается от меня и берётся за бутылку, откупоривает её и присасывается к горлышку, делая большие глотки.
— Что ты делаешь, хватит! — бросаюсь к ней чтобы выхватить бутылку, но мама не позволяет, отводит руки и смеётся. Как будто лишилась рассудка. Это меня пугает, какая-то одержимость в глазах.
— Не волнуйся, Фоэрт, всё хорошо, просто я… просто… — на её глазах появляются слезы, — …я так рада…
Её голос стихает, неожиданно она роняет бутылку. Из стеклянного горла льёт бордовая жидкость, она бурлит на паркете, шипит и сияет недобрым зеленоватым свечением.
— Мама, — зову, но Лишен будто меня не слышит, хватается за голову и отступает. — Мама! — бросаюсь к ней, но она отшатывается, налетает на стол, опрокидывает сервиз, который с грохотом падает на пол и разбивается, оставляя противный звон в ушах.
— Ты кто? — спрашивает и смотрит на меня полными недоумения и растерянности глазами.
По позвоночнику приходится холод.
— Это я, Фоэрт… — мой голос звучит хрипло и напуганно, — мама…
— Я тебя не знаю… Отойди от меня! — выкрикивает и отбегает в сторону, к окну, а затем начинает лихорадочно оглядываться, в глазах Лишен нарастают паника и ужас. — Что это за место? Где я?
Делаю шаг к ней, чтобы успокоить.
— Как же душно… Не подходи ко мне!
Лишен разворачивается и открывает окно, у неё это выходит не сразу.
— Мама!! — мой крик рвётся из горла и оглушает, я бросаюсь вперёд, но поздно… Окружение погружается во мрак, только тяжелые удары сердца отдаются куда-то в затылок ударом молота.
Подбегаю к распахнутому окну, в котором ветер колышет шторки, и смотрю с ужасом вниз. Там, на дороге, осталось лежать тело с неестественно повернутой головой.
В грудь будто пуля вошла, пробив рёбра насквозь.
Резкий вдох заставил очнуться. Приподнимаю голову и морщусь от холодного ливня, что нещадно бьёт по лицу, шелест и треск грома оглушают. Тряхнув головой, сквозь муть осматриваюсь. Я стою на прежнем месте, возле каменного надгробия, дождь размыл землю, превращая некрополь в месиво грязи. Передергиваю плечами, чувствуя, как неприятно липнет одежда, а по позвоночнику стекает влага, тело окоченело. Сколько тут уже стою? Уже давно ночь, фонари на каменных плитах, как маяки, светятся тусклым мёртвым светом. Вытираю рукавом стекающими ручьями воду. Делаю шаг, покидая злосчастное место, и иду к выходу, где оставил машину. Она по-прежнему стоит на дороге.
Останавливаюсь и окидываю взглядом некрополь под стеной ливня.
Открываю дверь и сажусь на водительское сиденье. Дышу несколько минут, сбрасывая остатки смертельных пут. Стягиваю промокший до нитки пиджак с себя, брезгливо стряхивая с запястья воду, берусь за ключ.
