— Вам незачем извиняться, — сжимаю в ладонях свою чашку. — Вы правы, мой отец отдалился от меня, но в этом есть и доля моей вины.
— Думаю, вопрос с наследством уже решён, и остались лишь формальности в виде судебных решений. И не потому, что Фоэрт заведомо выиграет дело, а потому, что вы по праву наследница состояния господина Роу Ридвана, — говорит он и смолкает. — Знаете, какое-то время Фоэрту тоже было непросто…
Поднимаю взгляд.
— Непросто? Что вы имеете в виду?
— Вы ведь не знаете о его прошлом, так? — Грант задерживает на мне взгляд, а потом снова делает глоток, когда слышит моё молчание. — Кажется, я проболтался, — улыбается он, — но надеюсь вы меня не выдадите? У Фоэрта было тяжёлое время в детстве… его мать трагически погибла, а он сам остался на улице.
— Погибла? — ставлю чашку на стол и в недоумении приподнимаю брови. — Госпожа Джолит, насколько я знаю, полна сил.
— Семья Канов его приёмная семья.
Я замираю, усваивая эту… новость.
— Фоэрт у них с тринадцати лет. Думаю, поэтому он взялся за ваше дело, если понимаете, о чём я… Ммм, кстати, вкусный чай.
Грант допил чай, продолжая что-то говорить уже о незначительном, а я думала об услышанном.
Теперь Фоэрт Кан представлялся совсем иначе. Конечно, я была убеждена, что за его вниманием к моей проблеме скрывалась какая-то личная выгода. Я действительно думала, что он пытался затащить меня — мои щёки мгновенно вспыхивают — в постель. Прошлый опыт накладывал свой отпечаток, да и встреча возле публичного дома, намёки… Даже подумать не могла, что это только поверхность. Даже сделалось стыдно за собственные мысли.
После чаепития я, проводив Гранта, вернулась к спящей на диване в зале Кери, вытащив плед, укрыла дочку, присев рядышком, но мысли крутились всё об одном.
Выходит, Паулина Лансет вовсе ему не кузина. Обычная леди, которая почему-то пытается оказаться рядом с ним. Ревность с новой силой ударила в грудь кипятком.
Расправляю складки пледа, склоняюсь, целую малышку и отправляюсь мыть посуду. А заодно и подумать. Но только думать не вышло, скверные мысли лезли в голову: перед глазами Фоэрт Кан и Паулина Лансет, которая томно обвивает его шею и бесстыдно тянется к губам.
Чашка выскальзывает из моих пальцев. Глухой стук, и она раскалывается надвое о кафельный пол. Опускаюсь на корточки и быстро собираю осколки.
— Ссс, — подставляю к губам пораненный палец, чувствуя на языке соль.
Глава 20
Фоэрт Кан
— Так и знал, что ты не просто так интересовался Адалин Ридвон, — отец останавливается на пороге и с насмешливым прищуром смотрит на меня.
Перевожу взгляд на солнечное небо и согласно молчу.
— Спасибо за рекомендации, — ограничиваюсь благодарностью, зная, что он рассчитывает на то, чтобы я выложил все свои секреты.
— И всё-таки дело нужно было передать мне.
— Чтобы ходили слухи, что я выиграл суд нечестно? Начинаю сомневаться, что ты мне хорошего желаешь, — строю обиженное мальчишеское лицо.
— Ладно-ладно, — поднимает руку господин Кан и — так я и знал — растрёпывает мои волосы. — Уверен, у тебя всё получится.
— Ещё бы, ты и не должен сомневаться в своём сыне.
Покидаю особняк отца и сажусь в машину. Помахав ему, выезжаю в ворота. Вчера вечером с ним прошёл долгий разговор по судебному иску Ридвон, я уточнил нужные детали, теперь осталось подготовить некоторые бумаги, и дело готово.
Адалин Ридвон… Хм.
Ловлю себя на том, что улыбаюсь как глупый мальчишка. Всё, о чём я думал вчера весь день, как уехал из особняка, это вернуться и повторить ещё несколько раз это с ней.
Чёрт, я уже с десяток нарушил собственных правил, с того времени, как она появилась в моём отделе, занимался только делами, касающимися её. И этот голод по ней, который я за один день нагулял себе, грозил проблемами. Мечтаю только об одном — быстрее снова затащить её в постель. Мне нужно не только её тело, а она сама, с этими горящими глазами, горделивой осанкой и упрямством, которое казалось мне всегда забавным.
Войдя в отдел, я прямиком направился в свой кабинет.
— Доброе утро, господин Кан, — встречает Вирон. — Я нашёл того, кто выслал вам штраф, он здесь и ожидает вашего появления.
Останавливаюсь и берусь за плечо Эстоса, смотрю в глаза сверху.
— Скажи-ка мне, как давно у тебя не было премии?
Эстост выдыхает, растерянно моргает и расправляет напрягшиеся плечи, а затем на его лице расплывается сияющая улыбка.
— Господин Кан, — протягивает он, — очень давно.
— На этой неделе ты её получишь за хорошую работу и также отправишься в отпуск, будешь лечить свою маму.
Вирон теряет дар речи. Ободряюще хлопаю его по плечу и открываю дверь в кабинет, пока Эстос приходит в себя.
— Господин Кан, какая честь для меня! Благодарю, господин Кан, вы самый лучший начальник! — слышу уже за дверью.
— Вот же подхалим, — усмехаюсь и иду к столу.
С представителем по штрафу у меня был разговор короткий, как и думал — новичок. Провожу недолгую беседу и выставляю паршивца за дверь, погружаюсь в работу — её предостаточно на сегодня.
Робкий стук заставляет отвлечься от бумаг. Ещё никто так не стучал в мою дверь. По груди прокатывается тяжёлая волна жара, потому что уже знаю, кто за ней.
— Да, входите, — говорю я, чуть откидываясь на спинку кресла.
Адалин Ридвон заходит в кабинет.
— Добрый день, господин Кан, — звучит чертовски красивый голос. — Как вы и просили, я пришла.
— Да, проходи, — улыбаюсь, наверняка слишком плотоядно.
Ресницы Адалин опускаются, она косится на дверь, будто опасается, что нас услышат, закрывает дверь и проходит к предложенному креслу. Мой взгляд скользит от лица до упругой груди в вырезе светло-бежевого лифа.
Всё, чего мне захотелось сейчас, это закрыть дверь на ключ, посадить эту соблазнительницу на стол и предаться похоти с ней, и только с ней, прямо здесь. Знаю, что я эгоистичный мерзавец каких поискать, но у меня голова кругом от её запаха, так что ширинка брюк врезается в моё напряжение, причиняя крайнее неудобство. И если бы я встал с кресла, Ридвон поняла бы мои скрытые желания.
Отвлеченно цокаю языком и тянусь за нужной папкой, понимая, что ещё немного, и мне будет необходимо предпринять крайние меры по устранению этого… неудобства.
— Ну что ж, перейдём к делу, — пододвигаю к ней нужные бумаги, — изучите, леди Ридвон, а затем подпишите… вот здесь, — показываю нужные строки.
— Хорошо, господин Кан.
Едва она берёт бумаги, обхватываю пальцами тонкое изящное запястье и чуть поглаживаю. — Но прежде… — передвигаюсь. — Расскажи, как провела вчерашний день?
