Он не двигается несколько секунд, а потом усмехается.
— Да, точно, — усмешка застывает на его красивых губах, которые неожиданно накрывают мои. Хорошо, что наш столик находится за пологом, иначе свидетелями нашей страсти были бы сейчас с десяток присутствующих глаз.
— Ты необыкновенная, — шепчет он, сжимая пальцами мои бедра.
— Кери целый день будет с няней, поехали в мою усадьбу? — предлагаю я.
Взгляд Кана мгновенно вспыхивает желанием, он проводит большим пальцем по моим губам.
— Это даже лучше, чем я думал, — соглашается он и поворачивается, давая знак официанту подать счёт.
Фоэрт Кан
В этот раз я решаю сам приготовить что-нибудь вкусное. Уверен, аппетит у нас разыграется. Поэтому по дороге мы заезжаем за продуктами.
Адалин с удивлением наблюдает за мной и не мешает в выборе продуктов, лишь отвечает на вопросы о том, что она любит. Её запросы оказались слишком скромны. Полагаясь на её вкус, набираю всё необходимое. Мы могли бы заказать что-то из ресторана, но в нашем распоряжении половина дня, а приготовление пищи — интересный процесс, в особенности если рядом эта девушка с любопытным, как у лисички, носиком.
Оказавшись в усадьбе, мы обследуем все этажи, Адалин за неделю кое-что поменяла здесь в обстановке. Я замечаю пару новых картин и ваз, шторы и столик с белыми изогнутыми ножками.
— Я потратила всё своё жалование, — признаётся она с грустным выдохом, когда видит мой наблюдательный взгляд.
— Я заметил.
Адалин улыбается смущённо пожимая плечами, как это делает Кери, эта черта явно передалась ей. Ридвон наклоняет голову и почти мечтательно смотрит на меня. В этот момент она чертовски привлекательна. Она встаёт ко мне теснее и обвивает мою шею руками. В этот момент я понимаю, что в ту первую встречу я влюбился в неё навсегда. Вот так, с первого взгляда.
И всё это время искал её в мыслях и своих желаниях. Это стало так очевидно, что меня будто пронзило выстрелом. И сейчас, в этой усадьбе, которая мне не совсем нравится, ясно понимаю, что люблю её.
И эта любовь хоть и вспыхнула давно и слегка замерла во времени, запылала в груди с мощной силой. Стоя здесь, в этом коридоре со множеством комнат, обнимая её и слыша тонкий головокружительный цветочный аромат от её волос.
— О чём ты думаешь? — вдруг спрашивает она, касаясь губами моего подбородка.
— О том… — провожу пальцами по бархатистой коже щеки. — О том, что люблю тебя.
Адалин замирает, в её глазах сверкают фантастические искры счастья, она раскрывает свои пухлые губы, чтобы что-то ответить, но я заглушаю все слова поцелуем, прижимаясь к её розовым губам… Сначала нежно и ласково, а затем страстно и властно присваиваю её губы себе. Делаю шаг и тесню её к одной из комнат.
— Не могу ждать… Хочу тебя… безумно, — шепчу.
— Фоэрт, только не там… — восклицает, но я срываю с себя пиджак и буквально вношу Адалин в первую попавшуюся комнату, подхватив под бёдра, продолжая целовать.
Не понимаю, чем ей так не нравится эта комната: вполне огромная кровать, и более чем удобная, с твёрдым матрасом и шелковыми, в тёмных тонах простынями. Избавляю Адалин от одежды, срывая беспощадно, любуюсь золотистыми локонами волос, что разметались воздушными волнами по тёмной простыне, высокой налитой грудью, вздрагивающим от учащённого дыхания плоским животом с плавными перекатами бёдер. Её фигура чертовски мне нравится и сводит с ума. Адалин уже не закрывается руками, а позволяет насладиться ею сполна. Стягиваю с себя одежду и опрокидываю её на живот.
Наклоняюсь вперёд, чтобы поцеловать изящную спину между лопатками, сминая ягодицы в форме аппетитных персиков. И скольжу рукой между её ног, лаская пальцами. Адалин начинает дрожать от удовольствия, подаваясь мне навстречу. Но я не спешу и получаю наслаждение, ощущая, как она льнёт ко мне. Я хочу, чтобы она понимала, что она для меня не на одну ночь, я хочу её чувствовать всегда, быть в ней всегда.
Медленно прокладываю губами дорожку от шеи до её поясницы. Приподнимаю её попку и ставлю на колени. Она бросает на меня игривый взгляд через плечо, и я захватываю её губы в жадном поцелуе.
— Доверься мне, — глажу её шею.
— Я доверяю тебе, Фоэрт, — горячо выдыхает в мои губы. Она глубоко дышит, когда я провожу пальцами по нежным местам её роскошного тела.
Надавливаю на её поясницу, Адалин прогибает спину, касаясь упругими полушариями моего раскаленного и напряженного до камня ствола.
— Не двигайся.
— Господин маг, вы всегда такой… горячий, — стонет она, дрожа от предвкушения подо мной.
Медленно вхожу в неё сзади. Как же потрясающе она ощущается! Чёрт, это заставляет ощущать себя слишком приятно, приятнее, чем я могу заслуживать. Но это точно сводит меня с ума, заниматься любовью с любимой женщиной. Потрясающе.
Начинаю медленно двигаться в ней, достаточно медленно, чтобы подразнить её и разогреть ещё жарче.
— Фоэрт… — со стоном сминает простыни и трётся вершинками грудей по скользкому от моих размеренных движений белью.
— Да, любимая? — спрашиваю я.
— Давай это сделаем? Сделаем… — прикусывает губы, когда толкаюсь глубже. — Ребёнка.
Удовлетворённо сжимаю её ягодицы, только слегка увеличиваю темп. Я понимаю, о чём она, и чувствую такой прилив сил, что рискую сделать быстрее, чем планировал. Но не спешу и не собираюсь идти у неё на поводу, вижу, что ей нравится, как я врезаюсь в неё с размеренным ритмом. Хотя она любит отчаянное, немного резкое занятие этим, и мне это хорошо известно. Мы идеально подходим друг другу.
— Я буду это делать всегда, — наклоняюсь и шепчу, поглаживая и двигаясь в ней, — поверь мне.
Волна наслаждения накрывает её первой, её колени подкашиваются, она падает на кровать, а я продолжаю двигаться, оставляя всякую жалость за стенами этой сумрачной комнаты. Но по-другому и не могло быть, я так долго ждал этого, как и она.
— Иди ко мне, — говорю своим привычным тоном.
— Ещё? — почему удивляется она, когда всё логично.
— Разумеется, — скольжу по её губам, и она жарко отвечает.
Помогаю перевернуться на спину, подхватываю под коленами и придвигаю к себе ближе. Обхватываю одну из упругих грудей, продолжаю вбиваться, раз за разом ловя её губы своими, сжимая грудь. Снова и снова погружаюсь в неё, пока не взмокла её спина и моя. Я могу взорваться в любую секунду.
— Ты такая сладкая, невероятная, — начинаю поглаживать её вершинку, чувствуя тугую глубину, — ощущаешься чертовски приятно.
Адалин краснеет, но, кажется, не от стыда, а от накатывающей очередной волны блаженства. Упоительно мощный взрыв я испытываю впервые, невероятно глубокий, оглушающий, осыпающийся искрами на разгорячённую влажную кожу, приятными покалываниями. Адалин стонет и падает на матрас. Ещё несколько медленных продолжительных движений, и выскальзываю.
