— Правда, не нужно, это пройдёт, такое бывает. Просто давно не плавала по морю…
Если бы это было так, но причина этому другая.
— Ладно, — смиряется он. — Но если до вечера не придёшь в себя, я вызову лекаря. Кстати, завтра мне нужно быть в штабе. Меня будут награждать за проделанную работу.
— Ура! — бросается Кери к Фоэрту.
Я улыбаюсь — первая буква “р”, которую выговаривает малышка. Фоэрт тоже это замечает и незаметно подмигивает мне.
— Любимый, я говорила, что ты мой герой?
— Много раз, но продолжай, мне это дико нравится, — дразнит.
— Я же говолила, что папочка нас спасёт, — обнимает нас Кери.
Я почти начала забывать тот жуткий день, когда нас похитили, но сейчас воспоминания этого заставили снова испытать волнение и тихую радость, что всё плохое осталось позади, что сейчас мы вместе и больше ничто и никто не разъединит нас. И с каждым днём наша семья крепнет и… Судорожно делаю глоток, отвожу взгляд от воркования этих пташек.
“Боже… как же сказать?”
— Кстати, Адалин, — отрывается Кан от игры с дочкой. — Приезжай завтра к двенадцати в мой отдел. У меня есть для тебя сюрприз.
Фоэрт Кан
Церемония вручения проходит в главном здании штаба. Собрались все главы, в том числе присутствует и мой отец.
Выслушав поздравления и ряд напутствий, я наконец могу остаться наедине с отцом. А как иначе — он один из представителей высшей коллеги Эферфолда.
После награждения было неожиданно услышать предложение занять место рядом с отцом. Неожиданно и чертовски приятно. Но я знал, что пока рано. Я ещё не изловил всех тех мерзавцев, которые промышляют в нашей столице. А сидеть на верхушке, по мне, слишком скучное занятие, каким бы престижным оно ни было. Мой ответ приняли, но посоветовали подумать. Времени у меня была уйма.
— Возможно, через пару десятков лет, — отвечаю я главе судебной коллегии.
Молчание на миг повисает в воздухе ощутимой тяжестью. Множество глаз сейчас смотрит на меня. Но вдруг на лице главы появляется ухмылка. Он протягивает руку, и я сжимаю её в ответ крепким рукопожатием.
Ловлю взгляд отца, его глаза преисполнены гордостью и завидным спокойствием. Сегодня хочу ему рассказать о том, что узнал от Конса. Я не могу держать это в тайне, Хорбен Кан должен знать, что у него есть сын, который жив и воспитывается в чужой семье. Я не жду никаких ответных реакций от моего приёмного отца. Просто хочу сбросить с себя этот груз, и пусть он сам решит, как быть.
За чашкой кофе, сидя в кабинете, пропитанном горьковатым запахом кожи мебели и кофейных зёрен, я рассказываю ему всё. Всё, что узнал, начиная с самого начала. О том, что моя мама передала ребёнка Джолит Консу, как он, заплатив ей, вернулся и избавился от свидетеля, дав выпить магического настоя. О том, как искал карточки рождённых в тот день детей.
Хорбен слушал внимательно, хмурил лоб и задумчиво осмысливал слова, но был совершенно спокоен, он не кинулся обвинять и осуждать кого-то, это не в его характере. Железная закалка не давала проявлять лишних эмоций, и когда его брови сходились на переносице, я знал: в этот момент он испытывает глубокое смятение.
— Ты узнал его имя? — спрашивает отец.
— Его зовут Рэн Сармант, — втягиваю в грудь воздух.
Молчание на время повисает между нами. И если раньше я думал, что приму любой его ответ, то сейчас внутри меня появляется чувство… ревности и… одиночества. Да, это так, вновь это давящее одиночество и желание быть нужным. Чёрт. Думал, что давно вырос и избавился от этого дерьма, но я ошибся, оно лишь затихло.
— Забудь об этом, Фоэрт, — вдруг произносит он после некоторого молчания. А потом кладёт локти на подлокотники кожаного дорогого кресла. — Не нужно его искать, он уже взрослый… Зачем рушить его жизнь. Тем более… — Хорбен тяжело выдыхает. — Джолит нет. Возможно, она была бы рада, возможно, захотела бы его найти и увидеть, но… — он замолкает. — Не стоит.
Мне тоже об этом не узнать, её сердце не выдержало, и её чувства так и останутся для меня не раскрыты. Я поднимаю на отца взгляд.
— Хорошо, — отвечаю.
— Ты мой сын, — вдруг добавляет отец. — Фоэрт Кан. И я тобой горжусь. Дай я тебя хоть поздравлю, — поднимается он, и я вместе с ним. И едва раскрываю объятья, как он треплет мои волосы и щёку, а потом дёргает к себе и заключает в медвежьи объятья, хлопая по спине так, что, кажется, кости переломит. — Я знал… но повторю это тебе, я ни разу не усомнился в своём решении с самого начала… знаю, что у тебя большое сердце, сын.
— Спасибо… папа.
Как я мог усомниться в нём? В его опеке и родительском внимании. Чёртов эгоист ты, Фоэрт. И это, кажется, не искоренить, Хорбен это знает и принимает меня таким, со всеми гнусными недостатками. Это куда больше, чем просто счастье.
* * *
Возвращаюсь в свой отдел, который встречает меня шумными поздравлениями в холле. К такому вниманию я не привык и поэтому спешу в свой кабинет, разрешая всем отметить это событие за мой счёт.
Эстос, встретив меня поздравлениями, предупреждает, что Адалин уже ожидает в моём кабинете.
Спешу к ней.
— Господин Кан, — задерживает Эстос.
Медленно поворачиваюсь к нему, давя тяжёлым взглядом.
— Простите, господин Кан, можно мне сегодня уйти пораньше? Мама звонила, ей нужна помощь и…
— Уйди с глаз моих, — шиплю я сквозь зубы, прикрывая веки. И хоть я в хорошем расположении духа, но Эстос и мёртвого разозлит.
— Это означает “можно”?
— Ты издеваешься? У тебя только был отпуск, неужели за это время ты не мог помочь своей маме, сделать её дела?
— Н-не успел, господин Кан, простите, — мотает головой.
— Иди, иди, пока я не передумал, — отмахиваюсь от него. — Не задерживай меня. И смотри, чтобы сюда никто не вошёл!
Разворачиваюсь и иду к кабинету, пока не поджарил этого лентяя.
— Вы такой добрый, господин Кан! И справедливый!
Закатываю глаза и открываю дверь.
Вижу её сидящей на стуле, по спине струятся локоны волос, завязанные широким чёрным бантом. Усмехаюсь, вспоминая тот момент, когда Адалин пришла ко мне три месяца назад и вот так же сидела, ожидая меня.
Адалин поворачивается, встречает меня потрясающей улыбкой, а я её — жарким поцелуем.
— Ты великолепен, — говорит она, поглаживая мои плечи, проводя пальчиками по золотой медали на моей груди. — Мой герой.
— Слышать это от тебя чертовски приятно всегда, кажется, это мне никогда не надоест, — признаюсь честно и обхватываю её лицо, целую жадно. — Иди ко мне, я обещал тебе сюрприз.
Беру её за руку и увлекаю за собой, со стороны мы похожи на двух детей, только взрослых, но сейчас на нас никто не смотрит, и мы можем вести себя так, как дома. И делать что хотим.
