Яростно прожигая Харакаша взглядом, мужчина разогнулся, гордо задирая голову. Но мастер меча, казалось, и не заметил – он обошел пленника кругом и хмыкнул настолько ядовито, что это невозможно было оставить без внимания.
– Недоделка. Его можно сломать, главное – знать как. – Островитянин снова прокрутил в пальцах иглу, и плененный словно бы посерел. Волна ужаса, ударившая во все стороны, заставила меня задержать дыхание, и комтур, видимо догадавшись, что я переживаю не самые лучшие моменты, снова задействовал свои способности. Харакаш недовольно передернул плечами.
Вместе с гудением незримой струны ко мне пришла ясность ума, и я, благодарно кивнув отступившему в сторону храмовнику, пристально посмотрела на стоящего на коленях пленника. Его лицо казалось мне настолько обычным, что трудно было поверить, будто этот человек из какой-то далекой страны. Но факты говорили сами за себя.
– Быть может, он расскажет все сам?
Пленник открыл рот и тут же звучно захлопнул его, смыкая губы так крепко, что они побелели.
– Не расскажет, – качнул головой мой наставник. – Более того, даже задавать вопросы на вашем языке бесполезно.
– Будешь болтать с ним тьма знает о чем? – завелся с пол-оборота Ханс.
– Не сквернословь при ее высочестве, комтур, – строго оборвал его островитянин, и я едва сдержала смешок. Сам-то не стеснялся в выражениях меньше получаса назад, а другим, ишь, не сквернословь! – Вариантов немного: или мы пытаем его, а он героически молчит, или мы пытаем его, и он рассказывает то, что может рассказать. Сам выберешь или подсказать?
– Так, давайте вы потом отношения выяснять будете, – вклинилась я в зарождающийся спор и указала ладонью на сидящего перед нами мужчину, – ты… знаешь, как его разговорить?
Вопрос дался мне с некоторым трудом, уж больно выразительно поблескивала игла в тусклом свете масляных ламп.
– Я могу попробовать вспомнить то, что знал, – очень уклончиво ответил мастер меча. Пленник после этих слов вздрогнул всем телом, сжимая пальцы в кулак. Я продолжала пристально смотреть на островитянина, и он, догадавшись, чуть склонил голову. – Я справлюсь сам, помощи комтура будет более чем достаточно, ваше высочество.
– Хорошо. – Поборов облегченный вздох и ощутив радость от этих слов, я сдержанно кивнула. – Тогда я займусь другими делами, позовите меня, когда закончите с этим.
Из дома я выходила быстро, судорожно вдыхая свежий воздух и чувствуя тяжелый взгляд пленника до тех пор, пока его не отрезала закрытая за моей спиной дверь. В голове настойчиво крутилась одна и та же мысль: «Я разрешила подвергнуть человека пыткам. Даже не оспорила это, не попробовала найти иной вариант. Даже если его на самом деле не существует, я просто… смирилась?»
Стоя перед домом, я невидящим взглядом водила по деревне, пытаясь понять, что мне делать и как быть.
Да, он хотел меня убить. Очевидно, он был готов к разным исходам, и если бы не неудача его подельника, вполне возможно, что меня бы уже не было. Но… почему? Зачем ему это? Может быть, его заставили, не оставили ему выбора… или оболгали меня? Он так пренебрежительно обо мне отзывался… Он может не знать, что на самом деле играет не на той стороне! Его еще можно попробовать переубедить!
Я резко развернулась на пятках, рванув к двери, и чуть ли не нос к носу столкнулась с Альвином, что конечно же вышел за мной.
– Ваше высочество?
– Это… надо остановить. Он не виноват, его могли обмануть! – Я сделала шаг к двери, но вдруг поняла, что меня крепко подхватили под локоть.
– Это профессиональный наемный убийца. Ему заплатили за вашу смерть, очень хорошо заплатили. – Голос Альвина звучал над ухом, пока я вяло дергалась, пытаясь вырвать руку из железной хватки. Мы шли по улице бок о бок, и казалось, что я просто прислушиваюсь к чему-то очень важному, что сообщает мне телохранитель… Хотя… на самом деле так оно и было.
– Его будут пытать, Альвин… – вырвался у меня почти крик ужаса. Почему-то, приняв факт того, что хочу или нет, но обречь кого-то на смерть мне придется, с пытками я смириться не могла.
– Будут. Его же инструментами, полагаю. Которые он мог применить против вас. Иначе мы не узнаем, кто стоит за многими другими вещами, происходящими в королевстве. Это меньшая цена, ваше высочество. – Альвин был непоколебим, но пальцы его разжались, давая мне опустить руку. Я понимала, что он прав… Мой оруженосец меж тем продолжал: – Ваша жизнь была иной до всего этого, но если вы хотите выжить, если хотите, чтоб выжили те, кто пойдет за вами, вы должны научиться делать этот выбор. Научиться жертвовать даже важными для вас людьми ради достижения цели. Это война, и здесь всегда нужно чем-то жертвовать, ваше высочество.
И в первую очередь я должна пожертвовать собой – девушкой из двадцать первого века, а еще своими принципами и моралью.
– Я поняла… понимаю это, Альвин. Но поступать так очень сложно. – Мне было горько и стыдно за собственную слабость. В конце концов, я сама вцепилась в этот путь всеми руками и ногами, а все еще продолжала пытаться выйти самой светлой и чистой из царящей вокруг грязи и крови. Причем светлой даже не в глазах других, а в своих собственных…
Оруженосец молчал, но я ощущала его одобряющее сочувствие. Ему было меня жаль. Наверняка он где-то в глубине души считал, что это все – не то, чем должна заниматься королевская дочь. И он, наверное, отчасти был прав, но… лишь отчасти.
– Раз уж я экипирована по последнему слову военной моды, предлагаю потренироваться без неусыпного взора мастера меча, что скажешь? – Перевод темы дался мне максимально неловко, но Альвин или не заметил, или просто понял, чего мне хотелось. В любом случае он согласился, а это – важнее.
Пройдя на утреннюю тренировочную площадку (Альвин даже успел у кого-то по дороге отжать меч, пообещав вернуть к вечеру, очевидно, он успел обзавестись знакомыми и снискать какое-никакое уважение среди солдат), я сняла перевязь со своим клинком и взяла в руки «трофейное» оружие.
– Ваше высочество хочет повторить стойки?
Ваше высочество хочет занять голову чем угодно, кроме выбора из двух зол.
– Да, давай. Только в быстром темпе. – Я встала на изготовку, и следующие двадцать минут для меня превратились в бесконечное движение.
С Альвином все шло намного проще – он осторожничал, сдерживал руку, не пытался выжать из меня максимум возможного, но я все равно ощутила через несколько минут, как мне становится жарко, через десяток – пот начал бежать по спине, а через два десятка – движения рук замедлились, ноги торопились, а я стала куда менее внимательной.
Оруженосец остановился сам, отошел и убрал меч в ножны, давая мне отдышаться и прийти в себя.
– Как думаешь, что нас ждет дальше? – Я задала вопрос без какой-либо задней мысли, скорее озвучив тему, которая меня волновала все это время, но Альвин воспринял его максимально серьезно.
