– Поправьте меня, если я не права. Этому Хансу ты, как нелюбимая жена, отравляешь жизнь одним своим существованием, и он во что бы то ни стало хочет с этим разобраться, желательно поделив тебя надвое? – Мастер меча кивнул, а я мысленно взвыла. – Не было печали… И что прикажете делать?
– Я могу его просто… – Харакаш сделал прекрасно известный, очевидно, в обоих мирах жест, проведя ребром ладони по своему горлу, а мне захотелось утопить его в лохани с грязной водой.
– Мы не будем никого убивать, это надо решить другим путем, мне нужно попасть в Алую крепость мирно!
Альвин, все это время стоявший молча, прочистил горло.
– Могу я высказаться?
– Давай. – Я махнула рукой и села на край кровати, подперев голову.
– Когда-то я думал стать одним из братьев-рыцарей и потому очень тщательно изучал их кодекс. В нем говорится: «Не уповай на силы свои там, где сил не имеешь, уповай на веру». И еще: «Не возноси гордыню свою превыше долга своего».
– И как нам это должно помочь? – Я не сводила взгляда с телохранителя, и он, видя, что и я, и Харакаш далеки от кодекса и его понимания, пояснил:
– Дело в том, что Ханс – комтур, проще говоря, он – воин, хоть и наделенный определенными правами и обязанностями. Если я правильно понял, его отправил магистр Алой крепости, а значит – тот, кому он подчиняется по иерархии Ордена.
Я, сцепив пальцы в замок, прищурилась:
– Получается, что он не может так вольно обходиться с «просьбой» настоятеля?
Альвин покачал головой в ответ.
– Если это была просьба – может, но надо понимать, что для этого должны быть веские основания. А я, с вашего позволения, не уверен, что его личные неудобства из-за Харакаша можно считать вескими основаниями, и…
– Не возноси гордыню свою превыше долга своего и не уповай на силы свои там, где сил не имеешь. Уповай на веру! – Я вскочила, подавив желание крепко обнять моего умного оруженосца. – Он не может решать за магистра, принимать нас в Алой крепости или нет. Долг стоит выше гордости, и вера в действия своего духовенства – вот о чем я должна ему напомнить. Альвин, ты умничка!
Оруженосец смущенно уставился в пол, а Харакаш задумчиво поджал губы, прежде чем поинтересовался у меня, что я буду делать, если комтур заартачится.
– Скажу ему, что как защитница веры, а значит – голос и меч Светозарной, глубоко порицаю его гордыню и то, что он мешает выполнению великой миссии.
– А дальше?
– А дальше мы прибудем к стенам Алой крепости сами, не маленькие, без проводников справимся, и я побеседую с магистром о нужных мне вещах.
– А если он не пустит меня в крепость?
– Не думаю, что до этого дойдет, а если и дойдет, то разберемся по мере поступления проблем. – Я махнула рукой и, попросив мужчин вытащить-таки лохань из моего шатра, принялась облачаться в доспехи.
Не прошло и четверти часа, как я в сопровождении Альвина и Харакаша прибыла в штабной шатер, прижимая шлем локтем правой руки к корпусу, а левой ладонью придерживая меч за рукоять.
Судя по взгляду, который комтур кинул на мое оружие, – меч признали. Следующий взгляд был адресован невозмутимому островитянину, после чего посланник скрестил руки на груди и заявил, что не намерен продолжать разговор в присутствии нечестивца.
– Хорошо, покиньте шатер. – Я кивнула Бернарду и, положив шлем на угол стола, с умным видом посмотрела на расстеленную на нем карту.
– Простите, что? – Шокированный Ханс меня не подвел, выдав именно ту, нужную мне реакцию после короткой паузы.
Я подняла на него взгляд. Сейчас, когда капюшон с его головы был снят, я могла бы сказать, что стоявшему по другую сторону стола мужчине между сорока и пятьюдесятью годами. Ханс имел весьма густую, с намеком на ухоженность бороду, курчавые темно-русые волосы, уже тронутые сединой на висках и макушке, и решительный взгляд человека прямого, упорного и упрямого, который привык, что его приказы не оспариваются.
– Что слышали, комтур. Сейчас вы в расположении армии Андарии, и не вам решать, кому находиться за офицерским столом. Если вы не собираетесь соблюдать элементарную субординацию в присутствии высших армейских чинов и защитницы веры – покиньте шатер, мы поговорим с вами позже, когда я освобожусь. – Боковым зрением я заметила, как восхищенно вытягивается лицо графа Бернарда, спиной ощущала пристальный взгляд Харакаша и видела, как меняется выражение лица у храмового рыцаря.
Шок, возмущение, торг, принятие…
– Прошу простить. Такого больше не повторится, – ответил он, глядя мне в глаза, и я кивнула. Действительно не повторится. Такой не будет плевать в чай или гадить под коврик – не в его привычках. Если уж решит припомнить, то сделает это в лоб.
– Отлично. В таком случае, я думаю, граф, пора дать вам слово. – Я перевела взгляд на Бернарда, и тот, благодарно кивая, прочистил горло.
– Кхм… На следующий день мы пересечем границу Фиральского герцогства. Благодаря информации, полученной от лорда Ханса… – Комтур кашлянул, выразительно и достаточно громко. Я наблюдала, а граф, замолчав на мгновение, поинтересовался: – Вы что-то желаете сказать?
– Да, если позволите. Не лорд, а брат-рыцарь. Негоже именовать меня светским титулом, которого я не имею.
– Прошу прощения, брат-рыцарь Ханс. – Бернард был спокоен и учтив, что навело меня на две мысли. Первая о том, что представителям храма Светозарной дозволено очень многое, в том числе – перебивать речь графа. Вторая мысль была о том, что Ханс, очевидно, не из тех, кто прельщается высокими титулами, и, вполне возможно, настоящий идейный служитель, что для меня было одновременно и хорошо и плохо. Хорошо по той причине, что я являюсь по сути своей прямой волеизъявительницей веры его божества, а плохо – он будет замечать каждую мою ошибку, совершить коих я могу великое множество, конечно, с точки зрения «истинного» ревнителя веры.
Граф между тем продолжил, прокладывая оглашаемый маршрут пальцем по карте.
– Итак, первое поселение, которое нам встретится, это деревушка под названием Кохша. Брат-рыцарь сообщил, что она практически не тронута военными действиями из-за удаленности от центра герцогства. Жители Кохши сторонники графа Стефана и охотно поделятся с нами припасами. Некоторые из них вступили в ополчение, поддерживающее старшего сына покойного герцога в притязаниях на место отца.
«Припасы – это хорошо, но нужны ли они нам?» – промелькнуло у меня в голове.
– Вы считаете, что нам действительно необходимо пополнять припасы в этой деревне? – Бернард вопросительно молчал в ответ, и я продолжила: – Им надо как-то пережить зиму и весну, наша армия не должна объедать собственных граждан.
Комтур снова пошевелился, глянул вопросительно на графа, на меня и, получив от каждого кивок, указал пальцем на две деревни, стоящие по обе стороны реки выше от нас по течению.
