– Спасибо за назначение, – поблагодарил он грозную даму и еле удержался, чтобы не отдать честь.
– Я, когда обнаружила пропажу, никого из ресторана не выпускала, – отчиталась она перед Женькой за сделанную работу, видимо подразумевая, что расследование уже началось, – потребовала, чтобы показали мне сумочки и карманы.
– И они подчинились? – не поверил Евгений, оглядев снисходительно зал, словно говоря им: «Слабаки».
– У них не было выбора, – сказала Эльвира Альбертовна так, словно он спросил глупость. – Так вот, нигде кортика я не нашла, но беда в том, что каждый из гостей хоть раз да выходил из ресторана и мог просто спрятать его на корабле.
– Логично, – согласился Женька. – Каюты обыскивали?
– Нет, оставила это вам, – съязвила усатая и, сев на свое место за столом, уставилась на него, словно ожидая его дальнейших действий.
– Где у вас хранился кортик? – спросил ее запоздало Женька.
– В сумочке, – ответила Эльвира Альбертовна и показала на сумку, висящую на стуле.
– Можно я продублирую резонный вопрос нашей сегодняшней юбилярши Серафимы? Кстати, мои искренние поздравления, – он помахал руками в сторону женщины. – Вы всегда носите такую дорогую вещь с собой?
– А вы думаете, что кортик Петра Великого надо было оставить в каюте? – вопросом на вопрос ответила Эльвира Альбертовна.
– Как минимум оставить в сейфе, дома или в банке, – предположил Евгений.
– У меня здесь была встреча, – замялась дама, – я решила продать кортик. Это сделать трудно, вещь дорогая, но в большей степени своей историей. Из драгоценного лишь камень на рукоятке. На такую вещь сложно найти настоящего ценителя. В основном оценивают камень, а он не стоит столько. Вот мы с внучкой Аннушкой, – она показала в сторону девушки, сидевшей рядом, – на специальном сайте, где люди инкогнито покупают и продают такие вещи, нашли покупателя, который готов был дать лучшую цену. Мы были удивлены, но он знал историю кортика даже лучше, чем я.
– Прекрасно, но зачем было назначать встречу здесь? – поинтересовался Женька у дамы. Казалось, она искренне верит, что ее кортик обязательно к ней вернется, и совсем не упала духом. По недорогой одежде Евгений предположил, что эта вещь – единственное, что было ценного у дамы. Возможно, она не хотела его продавать до последнего, а возможно, подыскивала варианты получше, задирая цену. Но то, что это решение далось ей нелегко и сейчас она полна решимости и готова на все, Женька осознавал точно.
– Понимаете, на него нет никаких документов, и такие вещи, исторические, не продаются просто так. Всегда возникает множество вопросов, на которые просто нет ответа. В основном и продавцы, и покупатели не хотят огласки, – попыталась объяснить Эльвира Альбертовна, но выходило уж очень коряво.
– Покупатель нам назначил встречу здесь, более того, он прислал с утра оплаченные путевки, – вступила в разговор Анна, по-прежнему не поднимая глаз. – Так как это был единственный человек, согласившийся на нашу цену за последние полгода, что мы пытаемся продать кортик, то Эльвира Альбертовна решила согласиться.
– Ну, я предположила, что если даже не удастся продать реликвию, то мы хотя бы отдохнем на красивом теплоходе. Такие поездки мне не по карману, не говоря уже про Анну.
Женька отметил, что запуганная внучка называет родную бабку по имени-отчеству и это такой знак, который нельзя упускать. А если сюда приписать, что бабуля несколько часов назад предлагала своей внучке ударить бедного Джона за списание долга в этом месяце, то становится и вовсе очень интересно.
– Кто покупатель? – Женька обвел руками ресторан, предлагая назвать мецената, который разбрасывался деньгами. Путевка на «Агату Кристи» была очень дорогой, действительно не по карману простому смертному. Теплоход хоть и не выглядел яхтой миллиардера, но имел каюты лишь премиум-класса, обслуживание в ресторане высшего уровня с системой «все включено», ну и организаторы обещали суперпрограмму, которой пока толком еще не было.
– Мы не знаем, – пожала плечами Анна, так и не подняв глаза, – покупатель должен был сам к нам подойти. Мы отправили ему наши фотографии. Ну ведь что может произойти на теплоходе? – спросила она Евгения, впервые взглянув в его глаза, и Женька понял, что это очень несчастная, забитая собственной бабушкой девушка.
– Согласен, – махнул головой Женька, – ничего. Только у нас с вами в копилке уже массовая драка, – начал загибать он пальцы, – попытка суицида, кстати, – он помахал рукой Адели, – ваша доченька вполне удачно спрыгнула с теплохода, прям на ходу, между прочим. Я пока не разобрался: это диагноз или смелость. Но факт остается фактом. Не переживайте, с ней сейчас все в порядке, – Евгений поспешил успокоить мать, после его слов схватившуюся за сердце, – в данный момент она сушится на палубе. Затем пропал кортик Петра Великого, а так ничего, конечно, случиться не может. А ведь мы на теплоходе всего несколько часов.
– Давайте дерзайте и вспоминайте свое полицейское прошлое, – сказала юбилярша Серафима, а то это будет худший день рождения в моей жизни.
– Значит так, – Женька вздохнул, словно принял какое-то решение, – сейчас, раз капитан назначил меня главным, – тот, немного успокоившись, усиленно замахал головой, подтверждая сие утверждение, – мы будем искать историческую ценность все вместе и добровольно. Вы все остаетесь на месте, а я по очереди буду ходить с вами в ваши каюты и искать там пропавшую ценность.
– Я против, – сказал парень с профессорской бородой, сидевший за столом вместе с потерпевшей. Он постоянно целовал свою спутницу то в руку, то в щеку, то в шею и почему-то усиленно успокаивал, хотя, по наблюдению Женьки, она совсем не волновалась.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил нервного молодого человека Женька. Выглядел он испуганным, постоянно поправлял очки в грубой оправе. Рубашка с коротким рукавом была застегнута на все пуговицы, а у белых брюк были наглаженные стрелки.
«Какой-то сильно навязанный образ», – промелькнула в голове Женьки мысль, которая как иголка впивается в толстую ткань, и ее не видно, но она есть и обязательно даст о себе знать, если ты наткнешься на нее случайно.
– А вы, – повысил молодой человек голос, – вы-то сами представьтесь.
– Меня зовут Дмитрий Сергеев, вы уже знаете, что бывший полицейский, а сейчас пишу детективы средней руки, – вовремя вспомнив, что он под прикрытием, сказал Женька. – А вас?
– Я Ленчик, а это Шура, моя жена, мы ничего не обязаны вам показывать, я это знаю точно. Мы полиции и то можем показать только после постановления на обыск, – поубавив пыл, сказал он.
– Леонид, – улыбнулся ему Женька. – Можно я так буду вас называть? Ленчик для меня сильно интимно, а мы с вами еще не пили на брудершафт. Хотя можем это быстро исправить, выпить и поцеловаться, и я буду вас называть так, как вы меня просите, – предложил Женька, кинувшись к бокалу.
– Я не пью, – гордо перебил его смелый Ленчик и протянул, отказываясь, руку, как на старом советском плакате.
