– Я не знаю, я не понимал, – начал он оправдываться, но это было уже никому не интересно.
Елена Ивановна молча подошла к Женьке и обняла его.
– Я ведь десять лет думала, что я убийца, спасибо вам, – тихо говорила она Женьке, вытирая слезы, – я ведь запретила себе жить. Запретила радоваться жизни, потому что считала, что недостойна этого. Вы просто сейчас меня воскресили.
– Ну не стоит, – смутился он, – все будет хорошо, теперь уже все будет хорошо.
Дочь Лиза подошла и увела мать обратно на место, как маленькую девочку, тихо поглаживая ее по спине.
– Ну, наверное, с хорошими новостями это все, – вздохнув, сказал Евгений. – Теперь будет история намного тяжелее. Итак, был такой меценат Савва Морозов, богатейший человек, и было у него, как у любого сильного человека, свое слабое место – Мария Андреева, актриса МХТ, которая бессовестно предпочла ему Максима Горького. Но это не остановило Савву, и он всю свою жизнь оберегал эту женщину. Поговаривают даже, что, оставив своей любимой страховой полис на сто тысяч на предъявителя, чтобы в случае его смерти она не нуждалась ни в чем, подписал тем самым себе смертный приговор. Это не было доказано, но такая версия была. Мол, убили его революционеры, которым после смерти Морозова Андреева и отдала деньги от обналичивания полиса. Кстати, последний факт – правда.
– Не слишком ли мы углубляемся в историю? – прервала Женьку Серафима. – Нет, интересно, такая история типа сказки, но я люблю все же по сути.
– Нет в вас романтики, Сима, – вздохнул Женька. – Ну что ж, – легко согласился Евгений с женщиной, – по сути: кортик Петра Великого – это подарок Саввы Морозова своей избраннице Марии Андреевой.
– Из взбитых сливок нежный шарф…
Движенья сонно-благосклонны,
Глаза насмешливой мадонны,
И голос мягче эха арф.
В начале этого стиха Саши Черного стоят таинственные инициалы «М. Ф.», – вдруг процитировал поэта Ленчик. – Но все знают, что за ними скрывается многогранная и необъяснимая в своих страстях Мария Федоровна Андреева. Женщина-вамп, как говорят сегодня. Перед ней не мог устоять никто, а она пережила всех своих поклонников. Горьким и Морозовым список не ограничивается. Многие исследователи видят ее в героинях Алексея Толстого, в по-детски правильной Мальвине или, например, в трагической Даше Телегиной из «Хождения по мукам» с ее проклятой красотой.
– Да вы знаток, – удивился познаниям Ленчика Женька.
– Я в первую очередь филолог. А эта женщина была притяжением талантливых мужчин своего времени, и потому не знать о ней невозможно. Она была неразгаданным магнитом, которому не могли сопротивляться самые светлые умы. Ее черты угадываются в героинях Горького и Булгаковской Маргарите. Марию рисовали Иван Крамской и Илья Репин. Даже сам Лев Толстой говорил: «Мария Федоровна не только актриса чудесная, но и человек превосходный». Андреева – женщина-мечта, такие рождаются раз в сто лет. Быть с ними рядом, хоть и немного, мужчины считают за подарок небес и рушат ради них свои жизни.
– Прекрасный рассказ, – Женька даже похлопал восторженно, – лучше не скажешь. Но давайте, как любит Серафима, по сути, – продолжил он. – Перед смертью, не знаю уж, самостоятельной или насильственной, я не буду ничего утверждать, Савва Морозов написал письмо, в котором он рассказывает своей любимой Марии Андреевой, что в ручке кортика, который он ей подарил, находится тридцать три черных бриллианта. Так он заботился о своей любимой и хотел всячески ее уберечь от бедности.
– Мария Федоровна, – вставил Ленчик, – даже писала в своих мемуарах, что Морозов считал ее нелепой бессребреницей и нередко высказывал опасения, что с ее желанием все отдать она умрет когда-нибудь под забором нищей.
– Замечательно, – похвалил Женька Ленчика, как ученика, а учитывая то, что он сейчас стоял посередине ресторана и декламировал свою мысль, схожесть была до смешного огромной. Даже Ленчик смутился этой ситуацией и, поняв всю ее нелепость, замолчал. – Но письмо не дошло до адресата, а осталось у жены Саввы Морозова, Зинаиды, и с тех пор о черных бриллиантах знала только она. Жизнь этой женщины мне неизвестна, вы, Леонид, не хотите про нее дополнить? – по-учительски спросил Евгений.
– Мещанка, привыкшая жить богато за счет мужей, три раза была замужем, по мне, глупа, – уже не так воодушевленно ответил Леонид, видимо, старался не сойти вновь за ученика.
– Резковато вы с ней, – сказал Женька, словно обидевшись за женщину. – Я не знаю, почему, когда она нуждалась, не пошла и не предложила Андреевой поделить клад, но факт остается фактом. Перед смертью она написала письмо своей дочери, где рассказывала о кладе в кортике Петра Великого, который оставил ее отец. Честно, я думаю, дочь не сильно поверила матери, решив, что та сошла с ума на старости лет, но историю сохранила в семье как легенду, для поддержания в своей уже дочери памяти о предках, о том, что в ней течет русская кровь и что ее деды и прадеды были очень богатыми людьми. И да, сохранилось само письмо, то самое письмо Морозова Андреевой. Зинаида его вместе со своим вложила в конверт. Ведь я все правильно говорю, Джон? – сказал Женька, обращаясь к американцу. – Ваша няня, потомок династии Морозовых, показывала его вам, правда? Рассказывала историю о богатствах, в том числе про кортик Петра Великого? Ваша няня дочь Елены Саввишны Морозовой в замужестве Стукен, которая в 17-ом году эмигрировала в Бразилию и там обосновалась. От былого богатства остались только воспоминания, вот ими и пичкала она свою дочь с лихвой.
Эти важные сведения Женьки принес Катин червяк из телефона Джона. У американца было очень много сохранено информации про Морозовых. Но самое главное было фото того самого письма, которое скорее всего заставило Джона поверить в правдивость истории.
Джон молчал, видимо лихорадочно обдумывая, что ответить.
– Эта история не отпускала вас с самого детства, потому вы всеми правдами и неправдами хотели попасть в Москву и, надо отдать должное вашему упорству, попали. Я не знаю, правда не знаю, как вы нашли его и, как любой здравомыслящий человек, решили: зачем вам его покупать, вам нужно лишь достать бриллианты, и все, аккуратно, и никто не заметит. Ваша жадность сыграла с вами злую шутку. Ну, не знаю, продали бы что-нибудь, вы же из обеспеченной семьи, попросили бы денег у родителей, и всего этого бы не было. Но вы пошли другим путем, вы познакомились с девушкой Анной, которая прислуживала хозяйке кортика, и влюбили ее в себя. Когда она рассказала, как вы познакомились, – первая мысль, что именно так знакомятся нарочно, что это не случайная встреча. Вы даже не потрудились заморочиться над этим, ведь не планировали никаких последствий. Все должно было пройти ровно и тихо, незаметно для окружающих.
Джон сидел, не шевелясь, и нельзя было понять, подтверждает он слова Евгения или опровергает.
– Но события стали разворачиваться очень быстро, правда? И не совсем по вашему плану. Вы еще не до конца обработали девушку Аннушку, как на кортик наконец нашелся покупатель. Эльвира Альбертовна хранила его в сейфе, и, я думаю, вы бы нашли, как его открыть, но сейчас весь план рушился. Тогда вы берете билеты на тот же теплоход, данные вам, естественно, говорит Анна, и раскрываете перед ней все карты. Про то, что кортик в тот вечер пропал, поверил только слабоумный. Всем было понятно, что Эльвира Альбертовна играется, я не понял, для чего, но предположил, что перед самой продажей ей расхотелось его продавать. Ну, можно понять, всю жизнь она с этим кортиком, сжилась уже, и, видимо, жадность взяла верх. Кстати, как к ней этот кортик попал, мне не понятно, никаких пересечений с Марией Андреевой у нее нет, кроме того, что они жили в одно время в Москве. По сведениям очевидцев, кортик пропал в день ее смерти. Вы этого не знаете, Джон? – спросил Женька американца. Тот лишь махнул отрицательно головой, продолжая молчать.
