– Тут я бы поспорил, но идея здравая. Посмотрим, что господин Зельман предложит в уплату долга. Идем, людей без присмотра оставлять нельзя, да и за каретами придется вернуться, что на дороге бросили. Дел еще много предстоит.
– Игнат, – я окликнула брата, когда тот уже направился к лагерю, – ты ничего не сказал о девочке.
– Разве? – он напрягся, будто приготовился к удару. – Юленька останется с нами. Если не найдем родственников, удочерю, – Игнат медленно развернулся и посмотрел мне в глаза. – Ты против?
– Я? – опешила от его вопроса. – Почему я должна быть против?
– Не знаю, – брат пожал плечами, – показалось. Нина, ты удивительно взрослая для своих лет, – он шагнул ко мне, заключая в объятия. – Иногда кажется, в тебе живет взрослая женщина. Понимаю, маги быстро взрослеют. После того, через что тебе довелось пройти, наивно считать тебя маленькой девочкой.
– Я – щит рода, – я шмыгнула носом. – Мы последние, кто выжил. На нас лежит ответственность и…
– Ну вот опять! – он присел на колени, заключая мое лицо в плен ладоней. – Сокровище мое, обещаю, как только найдем безопасное место, тебе не придется думать о проблемах. Самой большой из них будет выбор, какое платье надеть сегодня. А еще я куплю тебе куклу… – Игнат осекся под моим насмешливым взглядом. Он тут живого ребенка притащил, чем не кукла? – Сдаюсь! Но в школу обязательно пойдешь и будешь учиться, как все нормальные дети.
– И я тебя люблю, Игнат, – я обхватила мужчину за шею и чмокнула в щеку. – Идем уже, пока нас не хватились.
Суета в лагере набирала обороты. Пленники еще не осознали, что рабство закончилось. Они вздрагивали от каждого громкого окрика, опасались смотреть в глаза и отказывались принимать обновки, полагая, что за них придется расплачиваться. Впрочем, женщина из старших слишком уж быстро адаптировалась и принялась отнимать у других еду и одежду, которую выделили из багажа погибшей прислуги Зельманов. Нахалку живо приструнили, пригрозив оставить в лесу и выживать дальше самостоятельно. Но гораздо сильнее поразила Мусечка, которая на раз построила бабскую гвардию. Дамочка привыкла командовать слугами, а тут появился шанс вернуть хотя бы подобие прежнего комфортного путешествия, и она его не упустила. Прежде отправила женщин к ручью на помывку. Когда те, посвежевшие и обряженные в чистые вещи, вернулись, устроила форменный допрос. Судьбы у девчонок походили одна на другую. Ехали с семьей, попали к разбойникам, возвращаться некуда. А даже если и было, кому они теперь опозоренные нужны?
Для ухода за сыном баронесса выбрала молодую тихую девушку по имени Неждана и женщину постарше. Евдокия хоть и разменяла третий десяток, но сохранила былую красоту. Видно, потеря близких надломила в ней что-то, раз она с безразличием воспринимала перемены в собственной судьбе.
В процессе этого отбора я подметила, что для разговоров Мирьям подзывала пленниц поближе к карете, а перед тем, как огласить решение, заходила внутрь. Советовалась с сыном? Каюсь, снова использовала заклинание «Слух» и знаю, именно Алим настоял на кандидатурах Евдокии и Нежданы. Они отвечали честно, не юлили и не подхалимничали ради выгоды или каких-то привилегий. Определить это помогла магия разума, толикой которой наделила меня госпожа Разумовская. А вот чем руководствовался младший Зельман? Надо бы присмотреться к его магии. Удалось это сделать лишь к вечеру, когда парня вынесли подышать свежим воздухом. Основное время Алим проводил в карете, предпочитая одиночество любому общению.
Я пару раз забрасывала днем подслушивающее заклинание, но ничего кроме шелеста страниц изнутри не доносилось. Не удивлюсь, если с собой бароны везли библиотеку, изучению которой молодой наследник посвящал свободное время. С другой стороны, чем еще заниматься человеку, лишенному подвижности и радостей жизни? Позже я спросила у Игната, единственного из нас побывавшего в карете, и он подтвердил, что видел стеллажи с книгами. Кроме этого помещение там поделено на две части. В одной – спальное место с поручнями и ремнями креплений, при помощи которых Алим перемещался. Крепкий стол, письменные принадлежности, масляные фонари и резная перегородка, обеспечивающая уединение. У баронов же комнатка походила на купе поезда в вагоне для аристократов. На контрасте с аскетичной обстановкой сына Зельманы окружили себя королевской роскошью. Одни серебряные приборы и подсвечники старинной работы стоили состояние. По крайней мере, понятно, чем они разбойникам приглянулись.
Единственное, что настораживало, бароны категорически отказывались от использования магии. При этом карета обладала таким запасом прочности, что ее прямым попаданием огненного шара не разметало. Так, опрокинуло только и упряжь попортило. Починкой занялся Гаврила, пока Игнат с бароном и учеником перегоняли транспорт для освобожденных пленников. Полагаю, не без умысла Игнат взял с собой Осипа Аароновича, как раз поговорят без лишних ушей.
У меня же состоялось знакомство с Юленькой, совершенно очаровательной малышкой. Я забрала ее в повозку, чтобы привести в божеский вид и почистить одежду. Игнат говорил, о девочке заботились плохо, но это еще слабо сказано. Только благодаря магии и врожденному иммунитету она не подхватила простуду или какую-нибудь инфекцию. Под слоем грязи пряталось невероятное чудо с медового цвета волосами, зелеными глазками и белоснежной кожей.
Внимательно изучив энергетическую структуру ребенка, я отметила преобладание золотисто-коричневых потоков стихии земли. В будущем девочка станет сильным магом. Уже сейчас развитие узлов, отвечающих за силу потоков, которыми Юлия будет оперировать, впечатляло. Я не сильна в генетике, но такое характерно для одаренных с вереницей потомственных магов в родословной. Цвет магии чистый, насыщенный – отличительная особенность аристократических родов из серебряного списка, или даже золотого. Если у девочки остались живые родственники, то среди дворянских фамилий с преобладающей стихией земли. Достаточно выяснить, не пропадала ли молодая дворянка года два-три назад. Заняться этим вопросом следовало в ближайшее время, пока у Юленьки не наступил возраст первой инициации. Ее дар потребует контроля, и родовая печать – лучший способ сдерживания растущих сил.
– Дай! – пока я размышляла, кроха освоилась в повозке и подобралась к сундуку с личными вещами. – Дай, дай, дай! – она скуксилась и затопала ножками, не в силах открыть тяжелую крышку.
Стало интересно, что же так заинтересовало малышку, поэтому я открыла сундук и стала поочередно доставать вещи и показывать их девочке.
– Дай! – зеленые глазенки загорелись, когда очередь дошла до мешочка с монетами.
Золото прежде принадлежало разбойникам. Игнат закинул его сюда, а я не успела переложить в потайной кошель. Выудив монетку, протянула ее Юленьке. Та аж затряслась от предвкушения, сцапала денежку и засунула в рот.
– Эй! Куда? Грязная же! И подавишься ненароком, – я попыталась отобрать, но какое там!
Кроха активно заработала челюстями, хрумкая золотом, как сухариком. Разжевав, она проглотила получившуюся массу и посмотрела на меня голодным взглядом.
