А ведь мог просто взять тетрадь и свалить побыстрее, почитал бы потом в безопасной обстановке! Но Соболев этого не сделал, потому что ситуация касалась его лично, ему хотелось поскорее узнать ответы на свои вопросы. Поэтому теперь он был вынужден искать «то – не знаю что». И времени было не так много, как хотелось бы: оставались последние пять дней, убийца уже наверняка готовит свой «ритуал».
От прочей работы Соболева, конечно, тоже никто не освобождал, поэтому потратить целый день на изучение весьма сомнительных сайтов он не мог, да и пользы от них было совсем мало. Всякого рода городские легенды и страшилки он читал и в прошлый раз, но это было все равно, что искать иголку в стоге сена. Слишком много мусора, слишком! Листая разного рода «свидетельства» и рассказы «со слов очевидцев», Соболев то и дело удивлялся, откуда у людей столько свободного времени, чтобы тратить его на подобную чушь. Чаще всего это были рассказы ни о чем. Пошли с подругой или другом, там было темно и страшно, потом где-то что-то громыхнуло, мы испугались и убежали – занавес.
Но Соболев знал, что хороший опер не сдается, сколько бы стогов сена перед ним ни лежало. А еще он знал, что иногда упорство вознаграждается случайной удачей.
Так произошло и в этот раз, и в случайном совпадении просматривалось нечто почти мистическое. Потому что особой надобности выходить куда-то из отделения у него сегодня не было. Даже сигарет в пачке оставалась еще треть, вполне можно было дотянуть до вечера и купить новую по пути домой. Но когда мозг вскипел от бездарной писанины в интернете, он решил, что заканчивающийся запас курева – это вполне уважительная причина, чтобы немного пройтись, подышать морозным воздухом и проветриться. Только благодаря этому решению на обратном пути он заметил у окошка дежурного женщину.
Она была ничем не примечательна. Обычная гражданка под сорок, может быть, чуть моложе, просто слегка располневшая и неухоженная. В дешевом «дутом» пальто, со стянутыми в простой хвост не слишком чистыми волосами, в стоптанных сапогах, которые, вероятно, уже не раз ремонтировались, практически без макияжа. И глаза: давно потухшие, а теперь еще и слегка припухшие. От слез. Соболев часто видел таких. Обычно они или писали заявление на распускающего руки мужа, или забирали такое заявление. Иногда пытались вызволить задержанного супруга, реже – искали его, потому что он уже какое-то время не появлялся.
Эта оказалась как раз такой. Соболев специально подошел к окошку, чтобы услышать, о чем она говорит с дежурным.
– Да ищем мы уже вашего мужа! Еще вчера заявление приняли. Сегодня вы от меня чего хотите?
– Я хочу, чтобы вы защитили меня и моего сына! Он боится оставаться в квартире один, не может спать! Он с воскресенья не может нормально спать, понимаете? Говорит, что кто-то приходит к нам по ночам. Вчера, когда я пришла домой, он пытался заколотить дверь кладовки, а ему всего девять!
– Дверь кладовки? – встрял Соболев, моментально переключая внимание женщины на себя. – Почему именно дверь кладовки, а не входную? Если он говорит, что кто-то проникает в ваш дом?
Женщина скользнула по нему взглядом, потом едва заметно вздернула подбородок, словно собиралась бросить вызов, но заблестевшие от слез глаза выдали ее страх и растерянность.
– Женька говорит, что этот человек выходит из кладовки. Он утверждает, что Коля… мой муж исчез там же.
– Жаль, что не в шкафу, тогда хотя бы в Нарнии можно было бы поискать, – хмыкнул дежурный.
Соболев шутку не понял, но на всякий случай осуждающе посмотрел на молодого парня по другую сторону стекла. Тот моментально перестал ухмыляться и уткнулся взглядом в какие-то бумажки на столе.
– А давайте вы со мной пройдете и все мне подробно расскажете, – серьезно добавил Соболев, снова посмотрев на женщину.
В ее глазах внезапно что-то зажглось. Вероятно, огонек надежды. Перехватив удобнее потрепанную сумку, женщина с готовностью пошла за ним к кабинету, хоть и продолжала заметно нервничать.
Петра Григорьевича, к счастью, не оказалось на месте, вероятно, пошел обедать, не дождавшись его. Соболеву это было только на руку. Рассказ женщины определенно обещал быть необычным, возможно, даже слегка бредовым, но ведь именно что-то такое он и ищет уже который день. И тот факт, что в истории фигурировала дверь – пусть даже дверь кладовки – уже заставляло прислушаться.
Женщину, как оказалось, звали Ниной. Ее муж бесследно исчез в воскресенье, на следующий день после того, как они отмечали день рождения сына.
– Пару дней до этого он вел себя странно, – торопливо рассказывала она, как будто боялась, что собеседник в любой момент устанет слушать и пошлет ее подальше. – Вот как в четверг домой пришел, так почти не разговаривал, не улыбался. Словно был где-то не здесь.
– А обычно он веселый и общительный? – на всякий случай уточнил Соболев.
Нина заметно смутилась.
– Не так чтобы очень… Коля не из тех, кто любит болтать и бросать слова на ветер. Но тут было не так, как обычно. Мы ведь все-таки Женькин праздник готовили, Коля подарок с таким вниманием выбирал… Он сына любит очень, понимаете? У Женьки день рождения в пятницу был, мы его поздравляли. Так Коля даже не улыбнулся ни разу, только хмурился. В субботу он работал и за весь вечер потом вообще ни слова не сказал. В воскресенье ушел, даже не попрощался… То есть я так подумала сначала, потому что зашла в ванную на две минуты, а когда вышла, его дома уже не оказалось, и я даже не слышала, как хлопнула дверь. Но потом Женьку нашла в ужасе и ступоре. А когда растормошила, он плакать начал…
Нина и сама всхлипнула и поджала губы, прерываясь ненадолго. Соболев не стал ее торопить, поэтому продолжила она не сразу.
– Женька сказал, что Колю какой-то страшный человек затащил в кладовку. Мой сын обычно не закатывает истерики и ничего не выдумывает! Да и потом я увидела, что куртка Коли на вешалке осталась, а дверь на задвижку была изнутри заперта! Не мог он уйти никуда… Но его нигде не было. С тех пор и не видела его.
– А сын ваш, значит, продолжает видеть какого-то страшного человека, выходящего из кладовки? – стараясь выглядеть как можно серьезнее, уточнил Соболев.
Однако Нина все равно заметно сникла.
– Вы, наверное, считаете меня сумасшедшей? Я понимаю, звучит бредово, но мне кажется, что я его тоже видела.
– Правда? Когда?
– Вчера вечером как раз. Я ведь не дала Женьке кладовку заколотить. Он спать не хотел ложиться, плакал, все твердил, что страшный человек и его заберет. Я разрешила ему лечь со мной, чтобы успокоить. Сказала, что никакому человеку его не отдам. Он только в моих руках и задремал. А я, уже когда засыпала, увидела… как кто-то прошел мимо дверного проема. Может быть, конечно, мне это приснилось или нервы сдали… Потому что, когда я вскочила и зажгла везде свет, в квартире никого не оказалось. Но я вот думаю: может, в кладовке этой какой-то потайной ход есть? Ну, в другую квартиру, например? Я ничего такого не нашла, но вдруг? В соседней квартире хозяева комнаты сдали разным людям, там теперь коммуналка и проходной двор. Кто угодно может войти! И если там есть какой-то проход тайный, то человек может к нам проникнуть…
