Она старалась не смотреть на Влада, когда задавала этот вопрос, хотя он не мог ничего прочитать по ее лицу, но все равно заметила боковым зрением, как он слегка повернул голову в ее сторону, явно озадаченный подобным вопросом. Юля никогда не упоминала при нем, что с ней происходит.
Нурейтдинова ее интерес тоже удивил.
– Вы говорите о гетерохромии? Как правило, это наследственность…
– Нет, я имею в виду случаи, когда глаз вдруг начинает менять цвет уже у взрослого человека, причем только один.
Нурейтдинов внимательно присмотрелся к ней, но увидеть, конечно, ничего не мог: Юля практически не выходила из дома без цветных линз. И поскольку карие глаза исключительно подходили к ее новому цвету волос и бровей, заподозрить ее в том, что она интересуется для себя, было невозможно.
– Я не специалист в медицинских вопросах. Кажется, это может быть следствием травмы или воспалительного заболевания… Но это лучше уточнять у офтальмолога.
– А если офтальмолог ничего не нашел? Если физически с человеком все в порядке? Существует ли какая-то сверхъестественная причина?
Нурейтдинов задумался ненадолго и наконец снова пожал плечами.
– Я с таким не сталкивался, но в древности людей с разным цветом глаз записывали или в избранники высших сил, или в колдуны. Что, по сути, одно и то же. В зависимости от времени и места, это становилось для человека или большим плюсом, или большой проблемой. Если нужно, я могу изучить вопрос подробнее, но… Почему вы спрашиваете? Знаете кого-то с такой особенностью?
– Да нет, это я так, – отмахнулась Юля, непринужденно улыбаясь, и повторила ответ Влада: – Для общего развития.
Нурейтдинов вряд ли поверил, но кивнул, снял с вешалки пальто, попрощался и ушел.
Влад наверняка ждал момента, когда их собеседник отойдет подальше, чтобы выяснить, откуда у нее взялись подобные вопросы, поэтому Юля решила сработать на опережение:
– Ну что, домой? Я ужасно устала, а мне еще к занятиям готовиться. И с Семкой сидеть. Я тебе рассказывала, что мама сегодня уезжает на какой-то двухдневный семинар?..
Глава 9
1 февраля 2017 года, 17:45
– Можно снимать, – объявил Димыч, сделав все необходимые фотографии и как следует изучив обстановку в помещении.
От Соболева не укрылось, как переглянулись двое молоденьких полицейских, прилаживая рядом с повешенным стремянку. Вероятно, они тоже обратили внимание на то, что в комнате без окон и дверей совершенно пусто: нет ничего, кроме голых, когда-то обгоревших стен. Самоубийце не на что было встать, значит, этот мужчина оказался в петле не по своей воле.
«Хорошо, что они про замок не знают, – подумалось Соболеву. – Иначе уже к утру по городу расползлись бы разговоры об очередной дьявольской странности».
Ужасно хотелось курить, но решительно некуда было стряхивать пепел, а значит, пришлось бы отойти подальше от места преступления. Чего Соболев позволить себе никак не мог, хотя практически он сейчас мало чем мог помочь.
Прежде чем разрешить засунуть тело в мешок и вынести, Димыч склонился над ним еще раз, осматривая и фотографируя странгуляционную борозду. По тому, как эксперт нахмурился, Соболев догадался, что что-то не так.
– Что скажешь? – поинтересовался он, подходя ближе, хотя знал, что Димыч терпеть не может, когда у него стоят над душой. Впрочем, едва ли существуют люди, которым это доставляет удовольствие.
– Скажу то же, что и всегда, – хмыкнул коллега. – Все подробности после вскрытия.
– Подробности – ясное дело, но сейчас-то тебя что смутило?
Димыч поднял на него взгляд, как будто удивившись проницательности Соболева. Можно подумать, он когда-то давал повод сомневаться в своих способностях!
– Есть основания подозревать, что этот парень оказался в петле уже мертвым.
– Вот как? В смысле его удавили, а потом повесили?
Димыч недовольно скривился и покачал головой, повторив чуть не по слогам:
– Петля здесь появилась после смерти!
– То есть причина смерти не асфиксия?
– Скорее, нет.
– А что тогда?
– А вот это как раз те самые подробности, которые будут после вскрытия, – выразительно напомнил Димыч, недовольно посмотрев на Соболева.
– Хоть намекни, – умоляющим тоном попросил тот. – Я не вижу других повреждений, мне нужно хотя бы примерно представлять, что здесь произошло.
– Я бы намекнул, – вздохнул Димыч, возвращаясь к осмотру тела: оттянул веко и еще раз заглянул мертвецу в глаз, посветил фонариком в рот, осмотрел кончики пальцев. – Но я пока сам не знаю. Одно могу сказать: мертв он больше суток, но холод помог телу сохраниться.
– Судя по всему, это тот парень, который пропал в воскресенье утром. Может он быть мертв с тех пор?
– Может. Но точнее скажу после вскрытия, – вредным тоном повторил Димыч, продолжая на что-то смотреть и фотографировать. – А куртку его вы нашли?
– Куртка предположительно осталась дома, – пробормотал Соболев.
Димыч на мгновение отвлекся от осмотра и удивленно посмотрел на него.
– В смысле? Он сюда без куртки приехал? Холод же собачий!
– Да пока непонятно, – отмахнулся Соболев. – Он, вроде как, и из дома-то не выходил. Во всяком случае, не через входную дверь.
Он намеренно не стал рассказывать больше. Димыч, конечно, не тот человек, кто станет языком мести, но лучше бы еще раз все проверить, прежде чем распространяться о таких подробностях.
Игнорируя заинтригованный взгляд, Соболев выпрямился и вышел из комнаты, оставляя эксперта наедине с трупом, а сам направился к Велесову. Тот предпочел заниматься бумажками на приличном расстоянии, здесь можно было и покурить.
– Это не наш парень, – с места в карьер начал Соболев, готовясь, как всегда, спорить: со следователем они редко совпадали во мнениях.
Но не в этот раз.
– Определенно, – кивнул тот, не отрываясь от документов. – Слишком рано, пентаграммы нет, да и поза не та.
Соболев затянулся, не зная, что сказать теперь: это была его следующая фраза!
– Придется изучить другие варианты, которые нашел Нурейтдинов, – наконец сумел выдать он.
– Лишним не будет, но я бы не стал списывать это место со счетов, – спокойно возразил Велесов. – Все-таки Федоров нарисовал именно эту дверь. Если я прав насчет личности-посредника, пытающейся выдать личность-убийцу, то в нужный день ритуал с жертвоприношением будет проведен именно здесь.
– А если мы ошибаемся насчет Федорова? – не удержался Соболев.
– В смысле если он не убийца и не страдает расщеплением личности, а просто владеет даром предвиденья? – Велесов наконец заинтересованно посмотрел на него. Почему-то его юный вид и тонкая шейка больше не казались оперативнику смешными.
