– Я надеюсь, что вы сможете сосредоточиться на пятом убийстве маньяка и нарисовать место, где оно на самом деле произойдет.
– А что случилось с его версией о том, что маньяк – это я? – в голосе Федорова проскользнули язвительные нотки, когда он кивнул на Соболева, как раз подошедшего к нему, чтобы отстегнуть наручники. – Или это классическая схема «злой коп – добрый коп»?
– Почти, только злой коп здесь я, – улыбнулся Велесов. – Версия, что маньяк – вы, просто сами об этом не знаете, принадлежит мне, Андрей был вынужден ее отрабатывать.
– Сам не знаю? Вы тут что, все обкурились чего-то?
– Мы вам потом объясним ход наших мыслей. Сейчас у нас слишком мало времени. Маньяк должен убить сегодня. Может быть, он уже это сделал, а может быть, выжидает, как в прошлый раз. У нас есть четыре потенциальных места, мы взяли под наблюдение два наиболее вероятных, но полноценно следить за всеми не имеем возможности. Маньяк может выбрать менее вероятное место, а может дождаться, пока мы рассеем внимание по всем четырем. Или у него есть пятое на примете, о котором мы вообще не знаем. Если вы не убийца, значит, у вас есть реальный дар предвиденья. Только вы можете предугадать, что он решит. Помогите нам поймать ублюдка.
Федоров откинулся на спинку стула, неторопливо потирая запястья, которые наверняка саднило после наручников. Было видно, что он старается выглядеть нейтрально, но Соболев кожей чувствовал его удивление.
– То есть вы, следователь, под запись своих камер просите меня оказать сверхъестественную помощь в расследовании? Хотите, чтобы я нарисовал место преступления?
– Как-то так, да, – снова улыбнулся Велесов.
– Лучше бы, конечно, сразу портрет убийцы, – едко добавил Соболев. – А еще лучше: главный разворот его паспорта.
Федоров его сарказм проигнорировал, но счел нужным поторговаться:
– А Юле позвоните?
– Да давно я ей уже сказал, что с тобой все в порядке, – проворчал Соболев. – Ты меня вообще кем считаешь?
– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Федоров, но за ручку взяться не торопился. – У меня будет одно условие: если получится нарисовать место, вы возьмете меня с собой.
– А вот это зачем? – торопливо уточнил Соболев, пока Велесов не согласился.
– Чтобы уже там я попытался нарисовать портрет убийцы, – копируя его саркастичные нотки, пояснил Федоров. – Разворот паспорта не обещаю…
– Хорошо, – согласился Велесов. – Мы возьмем вас с собой, но с соблюдением мер безопасности. Официально вы все еще под подозрением. А если вы невиновны, мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали, попав под перекрестный огонь.
– Меня устраивает такой вариант, – согласился Федоров и потянулся за ручкой, другой рукой на ощупь находя перед собой лист бумаги. – И еще кое-что…
– Ты задрал условия ставить! – огрызнулся Соболев.
– Кофейку мне сделайте, – словно не слыша, потребовал Федоров.
Именно потребовал, как большой босс у секретарши. Велесов и Соболев переглянулись.
– Ты издеваешься? – уточнил последний.
Федоров улыбнулся.
– И что же меня, интересно, выдало?
Глава 22
6 февраля 2017 года, 06:50
С того момента, как они приехали на фабрику, события для Влада закрутились так быстро, что он едва успевал реагировать. Он знал, что уже начались сутки, когда маньяк должен совершить убийство, и даже предполагал, что полиция может следить и за фабрикой тоже (не совсем же Соболев дурак!), но никак не ожидал, что окажется под подозрением из-за своей вылазки.
Впрочем, даже если бы он предполагал, что так может произойти, он бы все равно пошел. Не мог он бросить Юлю на произвол судьбы. Он обязан был попытаться ей помочь.
Влад смог увидеть призрака, как и предполагал. А Игорь, руководствуясь его подсказками, сумел увести их обоих подальше от двери, и на какое-то время Влад потерял неясную фигуру из вида. Они затаились, надеясь, что призрак ищет их, но дальше все пошло не по плану.
Откуда-то взялся этот полицейский, судя по голосу – довольно молодой. Велел им не двигаться, передал по рации, что задержал подозреваемых. А потом снова появился он – бесформенный силуэт на фоне непроницаемой темноты. Влад пытался предупредить того полицейского, правда пытался, но тот его не послушал, а приблизившейся опасности так и не заметил. За что и поплатился жизнью.
Даже не видя, Влад прекрасно понял, что произошло, и это повергло его в некоторое подобие шока. Он вдруг провалился в собственный кошмар, в котором снова и снова спускался в подвал с мертвыми телами. О нем напомнил запах: у крови он очень характерный.
Этот запах всколыхнул вереницу обрывочных воспоминаний, а Соболев своим давлением лишь усугубил ситуацию: образы закружило в голове, как карусель, отчего Влад едва не впал в полубредовое состояние. Перед его мысленным взором замер пугающий момент: падающий с головы капюшон и мужчина с белыми бельмами на глазах, безучастно пялящийся в пространство.
У мужчины было его лицо, но Влад знал, что не мог никого убить. Да, кошмары заставили его сомневаться в этом, но какая-то его часть была уверена, что это не так. Возможно, это была та часть подсознания, которая помнила все, что произошло в небольшом поселке незадолго до поджога гостиницы. Она помогла ему удержаться на границе панической атаки.
Соболев отступил и оставил Влада наедине с собственными мыслями. А те зацепились за предположение полицейского о том, что кто-то из родственников Влада три с лишним года назад надавил на следствие и скрыл следы преступления. Почему? Просто потому, что там всплыло его имя? Или кто-то действительно мог подумать, что это он убил тех людей? Едва ли отец, он бы уже что-нибудь об этом сказал. Хотя бы раз. Значит, Артем? Не потому ли брат так отчаянно стремился контролировать его, когда Влад вылез из скорлупы собственной депрессии? Не потому ли так нервничал, когда он впутался сначала в одну криминальную историю, потом в другую? Им определенно стоило поговорить об этом при первой возможности.
Если бы дело дошло до вызова адвоката, возможность представилась бы очень быстро: Артем не пустил бы такое на самотек. Репутация семьи в целом и каждого из ее членов в частности напрямую влияла на репутацию холдинга.
Но до этого не дошло.
Когда Влад склонился над листом бумаги, сжимая в пальцах несколько непривычную ручку вместо простого карандаша, он очень сильно хотел, чтобы у него получилось. Он мысленно обращался к неведомым силам, по какой-то причине наделившим его странным даром, и умолял их помочь. В каких-либо богов он никогда не верил и ни о чем их не просил. Даже когда лежал парализованный. Но новые способности были объективным фактом, а не вопросом веры.
Он понимал: если не поможет полиции остановить маньяка сейчас, через сорок дней тот, скорее всего, убьет его. Чтобы этого не произошло, Влад должен отступиться, сойти с выбранного пути, бросить свое расследование – так сказала гадавшая ему Татьяна. Он не был уверен, что сможет это сделать, поэтому оставалось только решить проблему сейчас. Радикально.
